Через двадцать лет
Шрифт:
– Я боялась, что кто-то из нас не готов – либо ты, либо я. Боялась разочаровать тебя и поделиться, помня, как раньше мне делиться было не с кем.
– Ох, ма, сколько же мы времени потеряли? – девушка ободряюще сжала материнскую руку, в простом жесте выказывая больше любых слов.
Часы отметили начало одиннадцатого, кинофильм в очередной раз прервало мельтешение рекламных картинок. Почти не тронутое горячее стремительно остывало. Мать и дочь сидели за столом, объединённые отныне тем, что прежде их разделяло…
* * *
Ночью, когда просмотр фильмов плавно завершился просмотром фейерверков из окна гостиной, девушка лежала в кровати и тщетно пыталась заснуть. Волнение неизменно трансформировалось в бессонницу – с ней Эрика познакомилась ещё в старших классах. Теперь, однако, ночное бодрствование объяснялось не экзаменами и не контрольными, а всего-то беседой с матерью.
Джеймс Роджерс… Перевернувшись на правый бок, девушка посмотрела на прикроватную тумбочку. Возле лампы, напоминая квадратик плавленого сыра, слабо поблёскивала старая фотка. Луиза разрешила взять её, заметив, что так будет правильнее. И теперь снимок будоражил воображение, мысли и восприятие.
«Не бандит и не «сто раз непорядочный человек», а несчастный тип, не одобренный моими бабушкой и дедушкой, тут посочувствуешь. Интересно, что было после расставания – как он жил, чем занимался, с кем общался? Помнит ли он обо мне, хотя бы частично? Или мама засела в его подсознании невыводимым пятном позорного прошлого?».
Эрика взяла снимок, разглядывая нечёткие контуры в темноте. Джимми, Джимми… Имя походило на гудение шестой гитарной струны, потревоженной большим пальцем, на папричную россыпь в ароматном супе. Джимми… Девушка понимала – или думала, что понимает – почему Луиза доверилась ей именно сегодня. Слова о тосте за мечты повлияли. И бабушкино отсутствие. И момент всё же наступил, подтверждая умение матери и дочери ладить. Внезапный счастливый подарок – за годы томительного любопытства и неизвестности.
«Папа»… Волшебное непроизносимое слово. Какой он сейчас? Чем занимается и с кем общается в настоящем? Сидит ли в маленькой фирме, используя экономические навыки? Обзавёлся ли новой семьёй и увлечениями? У него оставался второй экземпляр фотографии… Девушка, помедлив, зажгла ночник и продолжила любоваться осколком прошлого. Джимми Роджерс, ветреный, яркий, готовый прийти на выручку. Сумел ли он сохранить в себе эти качества или годы одержали верх и выбили всю доброту?
Мама за стеной наверняка спала. Или тоже не сомкнула глаз, повторно окунаясь в дни бесшабашного лазания по деревьям. Эрике не хотелось проверять, не хотелось ещё больше выжимать историю, не имевшую счастливого окончания. Впрочем, появление ребёнка в какой-то мере сделало окончание приятным – говорят, дети приносят радость. По крайней мере, Луиза точно была согласна с утверждением. Как вообще ей могли
Вдалеке на улице сверкнул ярким всполохом фейерверк – город продолжал веселиться и в поздний час. Виктор, должно быть, отсыпался у приятелей после вечеринки с килограммами конфетти. Локвуд тихо-мирно отдыхал в кругу семьи и каминных носков. Никакой излишней некрофилии.
Поднявшись с кровати, Эрика подошла к столу и включила ноутбук, разминая пальцы, как заправский пианист. Маленькое квадратное фото прожигало дыру в спокойствии и мотивировало на непонятные подвиги. В недрах виртуальной памяти лорд Батлер и Беатрис ждали своего часа и авторского решения – ждали, когда к ним вернутся и позволят судьбе соединить героев. Счастливая дочь, благодаря письмам матери находит отца, но его коварный кузен вмешивается в развитие событий – Джонатан давно планировал избавиться от Бэзила, и вот шанс предоставляется. В конце должен грянуть роковой выстрел, а следом – неизбежное «Я обрёл тебя, чтобы вновь потерять». Или нечто подобное… Прежде казалось, такой финал будет лучшим из возможных, правильным и реалистичным, но теперь смятение в душе не позволяло к нему вернуться. Не позволяло оставить Беатрис сиротой, рыдающей над трупом отца, хотя драматические исходы и цепляют, как правило, души зрителей.
Обняв себя за плечи, Эрика уставилась в экран, где текст файла обрывался, создавая ощущение незавершённости. Убить Бэзила и лишить Беатрис счастья… Какого чёрта, собственно? Люди могут поплакать и помучиться в другом месте, разве её сюжет – не повод верить в чудо? Разве можно чудо губить, едва преподнеся? Это дико и рушит все принципы жизненной философии, это идёт наперекор оптимизму. И это совсем не то, что стоит проецировать на действительность.
Новая строка призывно мигала, требуя свежих реплик и авторских ремарок. Покосившись на взятое с тумбочки фото, девушка скопировала текст и, удалив несколько нижних листов, сохранила под новым именем. Получившийся файл доходил до момента, где Джонатан ещё только планировал злодеяние, не успев его исполнить.
– А я и не позволю тебе, - сказала Эрика так, будто экран воплощал в себе негодяя из пьесы. Часы показывали половину четвёртого, следующая вспышка в окне – ярко-алая – озарила спальню. Прикинув, что Рождество в нынешнем году выдалось невероятным, младшая Рубинштейн улыбнулась и начала печатать. Она переделывала драматический сюжет в новый, полный надежд и света. В историю, которая заканчивается счастливо и мирно, без ущерба для главных героев. Пальцы ловко прыгали по клавишам, и казалось, что двое на фотографии шлют похожие вспышки для вдохновения и улыбаются именно ей – почти настоящему амбициозному драматургу…
Примечание к части [10] Американская трагикомедия 2003 года.
[11] Район Нью-Йорка.
[12] Голливудский актёр, исполнивший одну из ролей в фильме «Реальная любовь».
Глава 4. Старая почта
(Десять лет назад.)
Папка: Входящие – 1 новое сообщение.
Отправитель: И. Йорк.
Получатель: Александр Гаррет.
Уважаемый мистер Гаррет,