Через тернии – в загс!
Шрифт:
– Я тоже так хочу, – призналась она, – у моей бабушки перед домом был палисадник. Сирень пришлось проредить, а цветы я посажу, как только отстроим дом. А вот такая яблоня у нас осталась, сколько же ей лет?
Людмила Александровна вздохнула и рассказала, что переехала в деревню недавно, ей порядком надоела городская жизнь, и в ее годы уже нужно привыкать к земле. Алле импонировал ее черный юмор, несмотря ни на что, мать Смоленского была очень интересной женщиной. Они проболтали целый час и спохватились только тогда, когда из окна появилась профессорская голова и позвала их на картошечку с селедкой.
Такой вкуснотищи Алла еще не ела. Конечно, Аленка могла поспорить с ней и заявить, что селедку Смоленский с остальными продуктами приволок из города, но разве ж в этом было дело? Просто сегодня у нее было очень хорошее настроение и ее окружали приятные люди. Тем более Антон прочитал ее мысли.
– Нужно достроить дом, – заявил он, – а после этого кататься по морям. Домик в деревне – то, что нам всем надо. Покой, уют и вдохновение.
– Правильно, молодой человек, – поддержал его Смоленский, – покой и вдохновение. Я часто здесь бываю, очень красивые места. Хотите, Алла, на следующие выходные вырвемся вместе?
Так у Аллы появился новый хороший знакомый, который оценил ее без всяких женских ухищрений.
В город они возвращались порознь, Смоленский остался у матери ночевать.
– Классный мужик, – на этот раз Антон сел рядом с ними, – умный, все понимает, во многом разбирается.
– Встреться он мне хотя бы на месяц раньше, – подумала вслух Алла.
– Еще неизвестно, что будет с Максимом, – заявила Аленка. – Придерживай Смоленского как запасной вариант. Он ведь еще у нас с Тошей преподает, мало ли что. Разругаешься с ним, а он отыграется на нас. Скоро сессия.
– Как ты можешь?! – возмутился Антон. – Он отличный дядька.
– Не обижайся на нее, – Алла обняла дочь, – и привыкай к тому, что она у нас с тобой очень практичная особа.
– Ну, и что в этом плохого? – недоумевала Аленка.
– Поживешь, узнаешь, – загадочно сказала Алла и уставилась в темное окно.
Антон пересел к Аленке, и они принялись горячо обсуждать предстоящую сессию и будущие экзамены. Сквозь спор об учебе несколько раз промелькнула мысль о ребенке. Алла встрепенулась: ага, значит, они все-таки думают о детях, значит, планируют совместное будущее. Она так давно мечтала о ребенке! Она собиралась иметь минимум троих, но судьба распорядилась по-другому. У нее одна Аленка, но, возможно, она ей кого-нибудь родит. Скоро Алла станет бабушкой, и ей будет наплевать на всех Максимов, вместе взятых. Алла вздохнула, чего обманывать себя? Шеф впился в ее мозг, как клещ в несчастную собаку. Она не сможет на него наплевать. Вот сегодня ей представилась возможность познакомиться и закрутить роман с таким приятным профессором – и что? Ничего. Конечно, тот тоже не делал особых потуг, добиваясь ее расположения. Но мужчины подобного склада особенно и не стараются, они обладают природным обаянием, Смоленскому это досталось от Людмилы Александровны, которая совершенно очаровала Аллу. Какой-то дурехе очень повезет со свекровью, очень. Ей, Алле, в первый и единственный раз не повезло. Мать Хрусталева заняла позицию сына и обвинила Аллу во всех смертных грехах. Даже после того, как оказалось, что это он, а не Алла, обзавелся любовницей, виноватой все равно оставалась она. Странно, отчего Смоленский не женат? Обязательно нужно будет поинтересоваться, как только представится возможность.
– Ну что, ребята, – прервала она их спор, – к морю не поедем?
– Не поедем, – ответил за двоих Антон, – будем строиться. Через месяц у нас с Аленкой каникулы, мы переедем к Людмиле Александровне, будем там жить и строить дом.
– Я не стану таскать бревна! – испугалась дочь.
– А тебе и не нужно будет их таскать. Гляди, какой у тебя сильный мужчина! – И он обнажил свои мускулы. Аленка с Аллой расхохотались.
– А почему ты думаешь, что Людмила Александровна тебе позволит жить в своем доме? – заинтересовалась Алла, когда немного успокоилась.
– Пал Палыч сказал, что с этим проблем не будет, – поделился Антон.
«Ох, чувствую, что у меня будут с ним проблемы», – подумала Алла.
Глава 5
Эндшульдиген зи битте, их бин бум-с
Ничто не сближает женщин лучше, чем совместная вражда. Машка стала приходить к Алле каждый час и караулить Емельянова на выходе. Это называлось у нее бдить за вражиной. Естественно, это жуткое прозвище досталось не Максиму, а его даме сердца, которая неизменно каждое утро царственной походкой проплывала по офису и скрывалась в кабинете начальника. Алла и сама могла констатировать ее появление, больше ни она, ни Галкина при всем своем желании сделать не могли. Если только перемыть Эмме косточки и поехидничать над ее очередным новым нарядом.
– Зеленый костюм, – вредничала Машка, – ей как раз под цвет лица. Блондинка забыла повязать красный шарфик. Этот аксессуар на шею, и Эмму можно ставить вместо светофора на перекрестке: красный, желтый, зеленый. Что он такого в ней нашел, чего нет в нас? Старческие седины, которые она тщательно маскирует перекисью водорода? Нужно действовать, Хрусталева, а не сидеть сложа лапки. Пойду найду Семенова. Если что, поможешь мне его обработать, – Алла согласно кивнула головой.
Эмма стремительно вышла из кабинета Емельянова и, как показалось Алле, смахнула с лица слезу. Вот это номер! У голубков наметился разрыв?! Не по ее ли вине? Но та, как обычно, даже не посмотрела в ее сторону. Алла привыкла быть пустым местом для генеральной директорши. Странно, отчего она ее сразу невзлюбила, вот Машку Галкину Эмма переносит очень спокойно, однажды с ней поздоровалась, а пару раз – улыбнулась. Емельянов следом за Эммой не выскочил. Алла не сдержалась и заглянула к нему. Он стоял у окна и задумчиво смотрел вниз на покачивающиеся ветви берез, растущих рядом с офисным зданием. Алла не стала досаждать ему вопросами, хотя их по работе накопилось немало, и тихо вышла, оставив дверь приоткрытой. Пусть человек попереживает в спокойной обстановке.
Тишину пронзил телефонный звонок, Алла поспешила взять трубку.
– «Рогоносец»?! – раздался знакомый голос вредной старушенции. – Зафиксируйте мой заказ на стальную межкомнатную дверь и сегодня же пришлите мастера для замеров.
– Бабуля, – попыталась успокоить ее Алла, догадавшись, что старушка будет звонить к ним каждый раз, когда поругается со своей невесткой. – А вы добром не пробовали? Сели бы на кухне, заварили себе чаю и поговорили друг с другом.
– Эх, дочка, – вздохнула старушка, – я бы поговорила. Так эта бестолочь русского языка не знает!
– Она что у вас, украинка? – не поняла Алла. – Так в наших языках много общих слов, постарайтесь найти к своей невестке подход.
– Я искала, – призналась старушка, – дала ей почитать «Отче наш» и «Жития святых», так она их на тумбочку кинула и забыла.
– Возможно, это не ее литературное пристрастие, – Алла представила, что бы она сделала на месте невестки, если бы получила на руки «Жития святых». Теперь она точно знала – на тумбочке бы не оставила.
– У нее одно пристрастие – мой Вовчик. Растила сыночка, растила, а эта пришла и заграбастала! Запишите мой заказ на бронированную межкомнатную дверь. И детей своих на меня повесила!
– Бабушка, дети – это счастье! – Алла млела, когда слышала про детей.
– Ха-ха! – зло хохотнула старушка. – Одно счастье уже в тюрьме отсидело, вторая работать не хочет, пугает Ленинградкой. Мне еще и балконная дверь нужна бронированная. Вдруг перелезут.
– А сын ваш что говорит? – Алла все еще надеялась примирить свекровь с невесткой.
– А что он может говорить? Потерпи, мама, сниму квартиру, съедем. Бронированную дверь хочу!
– Так, может, действительно съедут?
– Как же, жди от них чего хорошего! Вон гарью запахло, небось, у этой дурехи снова блинчики подгорели. «Шо вы, мамо, шо вы, мамо» – и ни бельмеса на нормальном языке. Побежала я на кухню, дочка.