Через тернии – в загс!
Шрифт:
Алла никак не ожидала, что они поменяются парами. Причем инициаторами этих перемен оказались мужчины. Смоленский подхватил Королеву под руку и пообещал в целости и сохранности довезти ее до их дома. Да что там до дома, он был согласен поднять ее на руках на этаж, зубами открыть дверь ее квартиры и аккуратно положить ценный груз на кровать. Эмма растаяла от услышанного и милостиво разрешила ему себя доставить. Алла пожала плечами, она сама прекрасно доберется, метро еще не закрыто.
Но Емельянов придерживался иного мнения. Он собирался довезти Аллу до подъезда на своей машине. Эмма, услышав то, что он предлагает, позеленела от злости и заявила, что Емельянов должен поехать с ней. Выглядела она при этом довольно противно, злость была ей не к лицу. Смоленский не преминул это заметить вслух. Эмма сразу обмякла, перестала сопротивляться и пошла за соседом к его машине. Чем был вызван ее протест, Алла догадалась. Так могла поступить только ревнивая женщина, которую вот-вот бросят. Ей стало жаль Эмму. Она поглядела на Емельянова, его взгляд выражал такую непоколебимую решимость, что ей стало страшно. Она стала причиной распада этой благополучной пары?! Алла этого не хотела. Она думала, что Емельянову пора бы бросить Эмму, но не хотела, чтобы он сделал это при ней.
Прощальный поцелуй в машине на углу ее дома затянулся необыкновенно долго. Емельянов ничего не говорил, только жадно рыскал губами по ее лицу. Алла сидела и таяла от счастья, прекрасно понимая, что на чужом горе его не построишь. Продолжения не было. Что-то мешало развиваться их отношениям дальше, и они оба знали, что именно.
Глава 6
Твои не малые губы прячутся под громадным носом
На следующее утро Емельянов смотрел на Аллу так задумчиво, будто решал кроссворд всей своей жизни. Она понимала, насколько ему нелегко, и сидела молча, тупо разглядывая панели на стенах. Впервые за все время начальствования Емельянова Эмма утром не приехала его проведать. Это могло случиться по двум причинам: или она основательно загуляла со Смоленским, а он такой мужчина, что, находясь в его обществе, можно забыть о многом, или Эмма обиделась на Емельянова. Алла не стала гадать, но спаренным телефоном воспользовалась. Каждый раз, когда просили Емельянова, она не клала свою трубку, а прислушивалась к обсуждаемым темам. Но Эмма все равно ее обманула.
– Да, дорогая, не волнуйся, я все сделаю так, как ты скажешь. Если ты согласна подумать над моим предложением, то нет вопросов. Все к твоим ногам, родная моя, – объяснялся Емельянов с какой-то женщиной. Но перед этим, а трубку брала сама Алла, его спрашивал мужской голос!
Теперь же, а в этом уже не было сомнений, Емельянов разговаривал с Королевой.
– А пока, – решительно заявила та, – я хочу, чтобы у тебя ничего с ней не было. – Емельянов пообещал, что у него пока ничего не будет. Последней идиотке было бы понятно, о ком говорили эти двое. Но Алла позволила себе засомневаться, перестала таращиться на панели и стала провожать ревнивым взглядом Емельянова, который после разговора с Эммой беспрерывно выскакивал из кабинета и бегал по офису.
– Если бы ему приделать сзади пропеллер, – хихикала Машка, забежавшая проверить, как идут дела на ее втором фронте, – то он бы заменил нам Карлсона. Я так соскучилась по шведу! Он всегда привозит массу новых анекдотов. Человек-праздник, – вздохнула Машка и побежала за Емельяновым, намереваясь выведать у него страшную тайну про приезд шведа.
Она вернулась быстро и радостным тоном сообщила, что Ульрих приезжает сегодня. Алла оцепенела и принялась заново пересчитывать панели на стенах. Этого ей только не хватало! У нее закрутился такой драматичный роман с собственным боссом, а тут появляется лучший клиент фирмы, и все летит коту под хвост. Карлсон наверняка кинется к ней с комплиментами, полезет целоваться и, как обычно, начнет уговаривать уехать с ним в Швецию. И что ей останется делать после того, как Емельянов пообещал Эмме держать между ними дистанцию? Правильно, кинуться шведу на шею, подстегнув таким образом в любимом мужчине ревность и подтолкнув его к дальнейшим действиям. Пусть это будет что угодно: воссоединение, разрыв или смертоубийство – Алле было безразлично. Хуже всего сидеть в неизвестности безвольной амебой и разглядывать офисные стены.
Карлсон предпочитал появляться к обеду, времени у Аллы было вполне достаточно. Она подошла к Татьяне и попросила у той взаймы необходимую сумму на салон красоты. Подруга сразу полезла за деньгами, но, узнав, ради кого та старается, сунула кошелек обратно в сумку. Она сказала, что Алла не какая-то там куртизанка, вертеть хвостом не умеет, все свои эмоции пишет на лице и обмануть шведа не сможет.
– У тебя сейчас на лбу написано: «Люблю Емельянова!» – заявила она Алле, которая тут же кинулась к зеркалу и принялась тереть свой красноречивый лоб, стараясь оттянуть челку и прикрыть признание. – Ну, и что? – процедила Татьяна. – Лоб ты прикрыла. Но надпись теперь появилась в твоих глазах. Даже если ты наденешь темные очки, твоя любовь всплывет в другом месте, причем, заметь, неожиданно, в самый неподходящий момент.
– Так что же мне делать? Сложить лапки и дожидаться, пока он со своей роднулечкой договорится?!
– Изображай таинственную меланхолию. Это твое сегодняшнее настроение. Мужики любят, когда в женщине есть загадка. Убери со лба «Емельянов», оставь одно «люблю», и все будет в полном ажуре.
– Как это сделать? – Алла наморщила лоб, словно старалась спрятать в складках свое признание.
– Представь, что ты любишь не Емельянова, а Колю Баскова.
– Но я не люблю Баскова, – пожала плечами Алла.
– Надо же, – изумилась Татьяна, – а мне он очень даже нравится. Но не хочешь Колю, и не надо. Представь того, кого ты любишь, только не Емельянова. Не округляй глаза, пожалуйста. Нормальная женщина должна обязательно любить кого-то возвышенного, помимо земного самца. Можно любить, к примеру, Ричарда Гира, Джорджа Клуни, еще кого-нибудь из этой когорты. Заметь, совершенно бескорыстно, он-то не знает о тебе, а ты любишь. Ходишь, отмеченная печатью неземного бытия, и любишь. В глазах появляется томление, в движениях – плавность, в походке – лень. Женщина-загадка!
– Глупости какие-то. Любить того, кто о тебе ничего не знает, это неинтересно. Но если ты настаиваешь, то я попробую любить кого-нибудь из классиков. Пушкина. Да, я его люблю и всегда любила.
– Хорошо, только сначала порепетируй. Ходи и повторяй про себя «Я люблю Пушкина!» много раз.
Алла отошла от зеркала и принялась с загадочным видом прогуливаться по кабинету.
– Уже лучше, – комментировала Татьяна, – «Емельянов» исчезает, исчезает… – Алла зацепилась шпилькой за стул и потеряла туфлю. – Плохо, – заметила Татьяна, – очень плохо. Теперь на твоем лице написана не любовь, а ненависть к производителям этой мебели. Хотя, заметь, они ни в чем не виноваты. Ладно, мне нужно делать отчет, я им займусь, а ты пока ходи босиком и репетируй. Лучше вслух, чтобы я могла контролировать процесс искоренения Емельянова. Это очень хороший аутотренинг, не филонь.
Алла набрала в легкие побольше воздуха и продолжила хождение. Вслух она повторять не стала, а только твердила то с одного конца кабинета, то с другого: «Бу-бу-бу». Емельянов зашел внезапно и замер на месте, уставившись на босоногую Аллу, которая шла прямо на него с закрытыми от усердия глазами, нашептывая свое «бу-бу-бу». Татьяна пыталась послать ей какие-то предупреждающие знаки, но та, естественно, их не видела.
– Что вы тут делаете, Алла Викторовна? – поинтересовался озадаченный начальник.
– Ой! – Алла открыла глаза и резко поглупела. – Я здесь… Что делаю? Люблю. Да, я люблю Пу… Пушкина, между прочим. – Она выставила вперед босую ногу и уперла руки в бока.
– Пупушкина?! – взвился Емельянов. – Я, живота своего не щадя, сражаюсь за нашу, за наше, за наши… – он запнулся, скользнув взглядом по обалдевшей Татьяне. – А она любит Пупушкина! Кто это? Новый мастер из столярного цеха?! Он уволен! Отправляйтесь к себе и подготовьте приказ. – Емельянов резко развернулся и вышел.