Черная Изабэлла
Шрифт:
— Молодой итальянец? Очень понравился, медам,* — весело ответила девушка. — Он вам оставил письмо и подарок, который велел накормить.
— Накормить письмо? — хихикнула Марчэлла.
— О нет, мадам. Котеночка. Синьор принес его в коробке из-под шляпы. Такой миленький!
— Синьор?
— Нет, котенок. Принести его?
— Будь любезна. И письмо прихвати.
— И кофе, — вставила Изабэлла. — И мороженное, если можно.
— Сию минуту, медам.
Изабэлла еще не покончила с мороженным, когда Марчэлла, играя с маленьким серым полосатым пушистым
— На этот раз Ченцо д`Аннунцио перешел все границы. Ах ты мой полосатенький… мы его тоже будем звать Ченцо, правда? Ченцино.
— Не возражаю. Хотя обидно, если котик вырастет таким же болваном, как его тезка. Лучше будем звать его Шарль.
— Как хочешь. Просто Котик — тоже красиво. Прочитать послание?
— Читай. Подожди, я запью, не то подавлюсь.
Марчэлла приняла драматический вид и с чувством прочла записку влюбленного итальянца.
"О, несравненная! — говорилось там, — Жестокая прекрасная Изабэлла!
Если Вы держите это письмо в руках, то должны чувствовать жар от сжигающей мое сердце Любви. Я умоляю Вас, снизойдите наконец к моей просьбе!
Я пишу Вам в десятый раз и не получил ни строчки ответа! Но мне не нужны слова, мне нужны Вы, божественная мегера! Придите в полночь в сад рядом с Вашей гостиницей. Я украду Вас, мы поедем в Венецию и будем счастливы! Неужели эта пламенная мольба не растопила Ваше ледяное сердце, графиня?! Если Вы откажете в моей просьбе, я, в конце концов, застрелюсь под Вашим балконом. И последними моими словами будут: "Изабэлла!.. Люблю!"
— Мог бы и не подписывать и так ясно, — прокомментировала Марчэлла. — Ответишь?
— Вот еще!
— Я прошу тебя, напиши этому юному павлину хоть несколько слов.
— Напиши сама. Я продиктую.
Марчэлла с готовностью отпустила котенка и взяла с бюро письменные принадлежности.
— Что писать? — осведомилась она. — "Граф, я прошу прекратить Ваши безумные выходки?"
— Нет, гораздо короче, — ответила Изабэлла, — Пиши: "В конце концов, стреляйтесь".
Сестрички звонко расхохотались.
Женский смех слышен был в соседней комнате, где сидел шпик. Приставленный сержантом Лорье полицейский горестно покачал головой. Взрывы смеха и неясные голоса — единственное, что ему удавалось услышать из беседы сестер. Что поделать, номера люкс — не королевские апартаменты на втором этаже. Те оборудованы подслушивающими каналами по всей форме, а здесь… с тем же успехом шпион может пытаться взглядом проникнуть сквозь стену, чтобы разглядеть, что вытворяют эти девчонки. Нечего ему делать, сидеть здесь четвертый день.
Это
Шпик вздохнул и записал в протокол наблюдения: "Смеются".
Больше ничего подозрительного, вплоть до отъезда сестер на вечерний бал во дворец сыщику отметить не удалось.
Обыск, тщательно проведенный на следующий день в момент отсутствия хозяек, также никаких результатов полиции не дал. А две маленькие колдуньи, убедившись, что за ними следят, стали говорить еще тише, а смеяться еще громче прежнего.
5. Правила игры
— Изабэлла, у вас нет сердца!
— Я умоляю вас, граф…
— Нет! Почему, жестокая, вы отказываетесь танцевать со мной?
— Этот танец я обещала д`Эригону. Вам недостаточно двух предыдущих?
— Мне всегда мало времени, когда вы рядом.
— И мало места.
Венецианец вспыхнул. Холодность Изабэллы его не смущала, но когда графиня начинала оттачивать на нем свое остроумие и всеми средствами напоминать, что она — знатная дама постарше его, а он — восемнадцатилетний щенок, Ченцо просто бесился.
— Я вас ненавижу! — заявил он.
Черная Изабэлла снисходительно улыбнулась:
— А я вас — нет.
— Но и не любите!
Не отрывая губ от бокала с ледяным шампанским, графиня кивнула, опустив и подняв бархатный занавес своих ресниц.
— Увы, граф, — после паузы томно сказала она. — Многие добивались моей любви, но даже ненависть заслужил не каждый. Многие люди слишком ничтожны, чтобы их ненавидеть.
д`Аннунцио грохнул бокал об пол.
— Ведьма!
Изабэлла очаровательно засмеялась.
На звон стекла обернулся только лакей и поспешил незаметно убрать осколки. Граф и графиня стояли за колонной, возле столика с прохладительными напитками. В залитом светом тысяч свечей зале княжеского дворца прогуливались знатные господа в ожидании следующего танца. Такие сцены, как та, что разыгрывал юный венецианец, объясняясь в вечной Любви, никого не отвлекали и не были редкостью. Можно сказать, кое-кому подобные проявления чувств даже слегка надоели.
К графине Маркес подошел высокий старик благородной наружности, со множеством орденов на расшитом серо-синем камзоле. Поклонился; она ответила. И через секунду Изабэлла Маркес унеслась в танце с чиновником по особо важным делам при дворе Императора — маркизом д`Эригоном.
Ченцо в ярости топнул ногой и потянулся за вторым бокалом.
Венецианец не мог оторвать глаз от танцующих. Он буквально пожирал свою даму ревнивым взглядом, но по окончании танца она снова возникла рядом, а Ченцо не заметил, когда и откуда она подошла. Ее улыбка и блестящие весельем глаза окончательно взбесили графа.
— Как вам удалось исчезнуть? — выговорил он. — Я видел, вы только что были на другом конце зала со своим ненаглядным маркизом!
— Разве? Вам показалось.
— Я уверен! Клянусь честью!