Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
– Отдаю себя служению Великому Равновесию Миров...
Замолчал. Протянул меч Мелькору, но тот жестом остановил его:
– Он - твой. Мне он больше не понадобится. Собирай людей...
Майя поднял глаза на Мелькора:
– Я уже сделал это, Учитель! И гонцов на Восток послал... Мы готовы и ждем только приказа вступить в бой!
"Всесильная Тьма, да он же счастлив!.. Думает, что предугадал мою мысль... не войне рад - тому, что будет защищать... меня?! Ох... Мальчик мой, ты же творец... что
Гортхауэр произнес тихо и твердо, как клятву:
– Я стану щитом тебе, Учитель.
Мелькора словно обожгло.
"Вот - душа его открыта мне... как я скажу ему - словно ударить по этому беззащитному лицу... Ученик мой! Неужели ты станешь проклинать себя за то, в чем виновен я, я один?.. Прости меня! Я говорил о праве выбора и сам лишаю тебя этого права... Да разве я не знаю, что будет?! И ни боли, ни памяти отнять у тебя не смогу... Но ты должен жить... должен... я не могу, разрывает надвое, это выше сил..."
"Что я сделал? Что я сказал? Что с тобой, Учитель, Властелин, Крылатая Тьма... тебе больно?.. Что это, что... кровь - тягучие густые красные капли - как смола - из ран... Что с тобой, что же мне делать?"
Всего на мгновенье исказилось лицо Черного Валы, и Майя, не сознавая, что делает, схватил руку Учителя и крепко сжал.
Боль помогла Мелькору справиться с собой. Лицо его вновь стало спокойным и жестким, а голос звучал глухо и холодно:
– Ты не понял меня, Гортхауэр. Собирай людей. Уходите на Восток. Ты поведешь их.
– Что?..
Лицо смертельно раненого - растерянное, потрясенное, беспомощное. Невозможно ошибиться в смысле слов - и невозможно поверить...
"Как же... За что?.."
Гортхауэр судорожно вздохнул:
– Нет. Нет! Не проси... не приказывай... однажды ты уже заставил меня уйти, и...
– Вспомни об Эллери Ахэ. Или хочешь, чтобы это повторилось? Это война не с Нолдор: с Валинором. И больше у меня не будет учеников. Кроме этих людей. И - тебя.
"Прости меня..."
"Нет, нет, мне нельзя уходить... что сделают с тобой... я не позволю им!.. Ты думаешь, тебе одному дано видеть?! Думаешь, я не понимаю?! Да вся Арта не стоит и капли твоей крови!"
– Пусть уходят люди. Я - остаюсь.
– Я приказываю тебе.
Только сейчас Гортхауэр понял, что все еще сжимает руку Мелькора. Его словно холодом обдало.
"Руки... обожженные... что я сделал... ему больно..."
Дрожа всем телом, Майя склонил голову и благоговейно коснулся губами руки Мелькора.
– Прекрати!
– сдавленно прорычал Вала.
– Что ты делаешь!
О, Майя знал, что Мелькор не терпит знаков преклонения - тем более таких. Но по-другому сейчас - не мог.
"Может, я и глуп, Учитель... может, снова ошибаюсь - не знаю, но ты сам разбудил мое сердце, и что мне теперь делать с ним?"
–
Гортхауэр упрямо покачал головой.
– Я не оставлю тебя, - с угрюмым вызовом, не поднимая глаз, ответил он.
"Это мука - невыносимая, невыносимая... сердце отказывается подчиняться холодным доводам разума... Только я виноват в том, что не оставил тебе выбора... вот, сердце твое - на ладонях моих, Ученик; и что делаю я?!"
– Ты дал клятву, - медленно и тяжело заговорил Мелькор, - и отныне ты - Хранитель Арты. Здесь останусь я один. На Восток войско Валар не пойдет. И запомни: я доверяю тебе самое дорогое для меня.
"Это мука - невыносимая, невыносимая... сердце отказывается подчиняться холодным доводам разума... Я знаю, верю, ты прав, ты снова прав, Учитель, как всегда и во всем... но я не могу так, не хочу... вот, сердце мое - на ладонях твоих, Учитель; делай, что хочешь... Но отдать тебя - им - на расправу?!"
– Не-ет!..
"Не надо, прошу тебя..."
– Исполняй приказание: сейчас я имею право приказать и делать выбор за тебя!
– За что, зачем ты гонишь меня?! Если мы победим, то победим вместе...
"Ты и сам знаешь, что этого не будет..."
– ...если же нет...
– Возьми меч. Возьми Книгу. Иди.
"Ученик мой!"
"Учитель мой!"
Гортхауэр закрыл лицо руками.
И тогда Мелькор рывком поднялся с трона и заговорил - холодно и уверенно.
Он не слышал, что говорит. Собственный, словно издалека идущий голос казался чужим. Ненавистным. Он перестал ощущать себя, он был болью, комком обожженных нервов, он ненавидел себя - люто, страшно.
...Слова - как иглы, как вбитые гвозди... Гортхауэр не мог потом вспомнить, что говорил Учитель. Помнил только одно: каждое слово Мелькора пронзало, как ледяной клинок, и он корчился от невыносимой боли, обезумев от муки, и только шептал непослушными губами: "За что, за что..."
Мелькор склонился над распростертым у его ног Майя. Опустился на одно колено, осторожно разжал побелевшие руки Ученика, судорожно стискивающие голову.
Широко распахнутые страданием невидящие глаза смотрели прямо в лицо Мелькору. Вала стиснул зубы, стараясь отогнать воспоминание. Нельзя об этом сейчас.
Он наклонился к самому лицу Гортхауэра.
– Ученик мой, Хранитель Арты... Прости меня, прости, если сможешь, прости за эту боль... Арта не должна остаться беззащитной, понимаешь? Только ты можешь сделать это, только ты - Ученик мой, единственный... Возьми меч. Возьми Книгу. Это сила и память. Иди. Ты вспомнишь это, когда все будет кончено. Я виноват перед тобой - я оставляю тебя одного... Прости меня, Ученик, у меня больше нет сил... Прощай.
А потом поднял Майя за плечи и, глядя в глаза, жестко проговорил: