Черная кровь. Черный смерч
Шрифт:
– Что? – спросила Уника, немедленно хватаясь за лук.
– Оставь, оружие тут не поможет, – угрюмо бросил Ромар. – Боюсь, как бы наши стрелы лес не подожгли. Ежели действительно такая беда, то надо из-под ветра уходить и поскорее.
Унике приходилось видеть степной пожар, когда горели ковыли, и она знала, как быстро может идти пал, подгоняемый ветром. Но что такое пожар в лесу, она представить не могла. Через несколько минут и она почуяла бестревожный смолистый дым, напоминающий об отдыхе и ночлеге.
– Быстрее! – одышливо подгонял Ромар.
– Куда мы? – выкрикнула Уника. – Я не
– Держи вправо от ветра! Туда кабаны метнулись, они знают.
Вскоре дым заволок всё. Теперь он не казался уютным, а резал глаза, рвал горло, заставляя кашлять, судорожно хватаясь за грудь. Дым тянулся по земле, струйками сочился из моховых кочек. Он был со всех сторон, и казалось, что больше всего его впереди. Но нигде глаз не встречал ни единой искры огня.
– Откуда дым?.. – жалобно крикнула Уника. – Я ничего не понимаю.
– Низовой пал… – прохрипел в ответ Ромар. – Пошёл бы огонь верхом, мы бы уже ушли или сгорели. А этот будет коптить весь день, если наверх не перекинется.
И немедленно, как подслушав неосторожное слово, из-под прелой листвы и хвойной подстилки показался огонь. Старая ель в десятке шагов от бегущих вспыхнула разом, как загорается соломенное чучело Хадда, что жгут по весне, отгоняя прочь зиму. Огонь загудел на проснувшемся ветру, жгучими искрами завихрился хоровод сгорающей в воздухе хвои. Сорванные ветви огненными птицами полетели окрест. Прямо на пути бегущих дружным пламенем вспыхнули кусты. Теперь огонь, прежде невидимый, был повсюду.
– Правее! – сипло кричал Ромар.
– Куда? Там тоже горит!
– Беги!
Лес на их пути спадал в низину, деревья измельчали, сухие ёлочки стояли сплошняком, и прямо на глазах эта стена занялась весёлым жёлтым пламенем. Ромар, не останавливаясь, ринулся через огонь. Уника, пристанывая от ужаса, бежала за ним. На секунду в голову пришла глупая мысль, что она хотя бы может прикрыть лицо рукавом от огня и хлещущих веток, а каково приходится старику?
Они бежали почти наугад, животные, указывавшие вначале дорогу, уже исчезли, не было даже белок, одни только лесные мыши в панике неслись кто куда, безнадёжно пытаясь спастись от наползающего отовсюду огня.
Ромар и следом за ним Уника проломились через погибающий ельник, потом сквозь заросли чахлых больных берёзок, и наконец под ногами зачавкало: впереди начиналось болото. Пожар проник и сюда: огонь перебегал по верхушкам высохшей травы, кострами вскидывался на купах голубики, но прежней силы в нём не было. Позади осталась последняя курящаяся кочка, потом и воздух очистился: беглецы вышли из-под ветра. Здесь всё представлялось мирным, и было невозможно поверить, что в какой-то сотне шагов огненная стихия пережёвывает лес.
Уника остановилась, тяжело дыша. Каждый удар взбесившегося сердца больно отдавался в животе.
Подошёл измазанный сажей Ромар.
– Надо спешить, – сказал он виновато. – А то уйдёт огонь в торф – вовсе пропадём. На болоте от огня не убежишь.
Уника со стоном взвалила на плечо вещи и пошла, не видя ничего, кроме качающейся спины Ромара.
Они пересекли болото и чистый березняк и, пройдя ещё немного, оказались на открытом месте. Здесь Ромар объявил привал.
Уника, скорчившись, лежала на земле. Если каждый день похода будет таким, то проще всего умереть прямо сейчас. Всё равно завтрашнего дня она не выдержит.
Ромар сидел неподалёку, босой ногой передвигая разложенные на земле фигурки, камушки, палочки. Потом перебрался к Унике, вздохнул, собираясь с мыслями, и сказал уверенно:
– Этого не может быть.
– Что? – не поднимая головы, спросила Уника.
– Всего этого. Просто не может быть. Тут что-то не так.
Уника села, ожидающе глядя на старика.
– Понимаешь, – начал тот, – вот мы столкнулись с мангасом. Ничего удивительного тут нет, мы и искали мангаса, странно было бы, если бы не нашли. Потом нам встретился барс. Пускай даже не барс, а какой-то незнакомый зверь. Тоже ничего удивительного – лес большой, зверья в нём с избытком. Рано или поздно должен был объявиться какой-нибудь любитель мяса. Ну а то, что лес в засуху горит, особенно если по ночам огненными стрелами баловаться, это и горным великанам понятно. Видишь, как всё просто? Но когда битва с мангасом, нападение неведомого зверя и лесной пожар происходят чуть не в один день, не дав ни минуты передышки, это не может быть случайно. Кто-то нам мешает.
– Может быть, Кюлькас?
– Это слишком сложно для Кюлькаса. Он могуч, но глуп. У вчерашнего зверя ума больше, чем у предвечных гигантов. Если бы был жив мангас, я бы думал на него. А так боюсь, что нам мешает ещё кто-то, понимающий толк в колдовстве. Я пытался узнать, в чём дело, но простое гадание ничего не ответило. О таких вещах надо спрашивать духов глубинного мира. – Ромар помолчал немного и сказал твёрдо, как о давно решённом: – Вечером я буду камлать.
– Но ведь ты не шаман… – робко произнесла Уника. – То есть ты сильнее любого шамана, но, чтобы камлать, нужны руки. Матхи слеп, но он сильный шаман, потому что и руки и ноги у него на месте.
– У меня тоже есть руки, – ответил Ромар. – Пара усталых женских рук. Сегодня вечером они будут стучать в бубен.
В чистый предзакатный час на опушке леса затеплились два костра. Один высокий, с ровным бездымным пламенем, второй маленький, даже не костёр, а горстка углей, дотлевающих на земле. На эти угли были уложены травы: пахучий болиголов, белена, лопушки дурнишника, белолистый переступень. Не просто набросаны – выложены со знанием дела, чтобы дым шёл с толком, не глаза слезил, а открывал правильную дорогу туда, где живут не люди и звери, а магические силы. Там всё не так, и лишь предвечные существа те же, что и здесь, – уродливые, могучие и страшные своим безразличием к миру.
Уника сидела, подогнув ноги, и старательно била в маленький бубен, что отыскала в котомке Ромара. Пьяный запах тлеющих трав дурманил голову, путал мысли, заставлял вспоминать небывшее и показывал небывалое. Увешанный амулетами Ромар приплясывал и кружил над костром, тряс брекотушками, выкрикивал что-то на тайном мужском языке.
«Пусть ему удастся, – думала Уника. – Пусть получится его колдовство, чтобы всё было как надо».
А как надо? Что желать теперь, когда Таши нет? Этого Уника сказать не могла и просто била и трясла, трясла и била маленький звонкий круг.