Черная река. Тоа-Тхаль-Кас
Шрифт:
Рыболовы знают о мимикрии форели. Живя в прозрачном горном ручье, она красится так, что ее не разглядишь среди струй, журчащих по разноцветным камешкам. А в таких местах, как озеро Лазурное в бассейне реки Клируотер, она имеет мерцающе-голубоватую масть под цвет воды. Радужная форель в реке Стеллако, притоке Нечако, яркая в крапинку. Во всяком случае та, которой удалось выклюнуться из икры на заваленном гнилой древесиной нерестилище и выжить, несмотря на эрозию берегов и дно, искарябанное «контролируемым» лесосплавом.
Чернореченская форель с радужными полосами обычно имеет более серебристую окраску, чем ярко размалеванная
Большой кусок территории между Коглистико и верховьями реки Кушья, расположенный к северу от гор Итча, дает начало нескольким речным системам. Это как бы одна гигантская губка, пропитанная простором и одиночеством. Чернореченскую форель я, к удивлению своему, ловил и там. Мясо у форели из чернореченских озер, богатых бокоплавами и планктоном, оранжевое, а у форели из рек и ручьев — бледно-розовое. Одна рыбина из водоема на сфагновом болоте весила четыре фунта и была удивительно пестрая. Желудок у нее был набит нимфами, мясо было плотное и красное, но, когда я сварил ее для Сэдсэка и попробовал кусочек сам, вкус оказался болотным.
Сфагновое болото длиной несколько километров и километра полтора шириной содержало несколько открытых водоемов. В среднем водоеме, круглом как блюдце, я не обнаружил тока воды, но какой-нибудь ручеек наверняка соединял его с системой реки Кушья. Эта река впадает в Черную повыше водоема Кусьюко. В ее бассейне минимум два форельных озера.
В бассейне Черной ледникового льда нет. Благодаря тому что ее притоки вытекают из богатых кормом озер, ловля в реке превосходная. В ледниковых горных районах много глубоких и холодных непродуктивных озер. На дне такого озера пищи мало, да и ту рыбе трудно добывать. Озеро небогато планктоном и не может прокормить много форели. Впадающие в озеро ручьи текут в основном с ледников. Вода в них студеная и к тому же приносит массу минерального ила, так называемой каменной муки, — естественного загрязнения водоемов. Мука сильно вредит рыбной молоди, глушит природную фауну и мешает фотосинтезу. В ледниковых ручьях — крутые перепады, слишком быстрое течение, высокий коэффициент вымывания. В них растворено мало питательных веществ, а проницаемый гравий крупный и все время перемещается.
Для того чтобы из икры форели выклюнулись мальки, ее должен омывать равномерный поток достаточно чистой, насыщенной кислородом воды, которая сочится через нерестилище, смывает отходы обмена веществ и снабжает икринки кислородом. Тонкий каменный ил прилипает к икринке и одевает ее в твердую оболочку. Он тормозит обменные процессы и не дает мальку вызреть. Свежевылупившийся малек тоже может задохнуться от ила, но, если он чуть подрастет, ил ему уже не так опасен.
Озерная радужная форель перебирается в нерестовые ручьи в конце апреля, в мае или в начале июня в зависимости от температуры воды или силы течения. В ручье, куда основная масса воды поступает из озера, температура подскакивает от зимнего уровня около нуля до почти 4 градусов сразу же после теплового перемешивания воды в озере (где-то между 1 и 15 мая). Когда вода прибывает и она делается теплее, начинается нерестовая миграция. В ручьях ледникового происхождения вода остается холодной (от нуля до 3,3°C) до начала июня, и нерест задерживается. Время выклева мальков тоже зависит от температуры. Икра, омываемая постоянным потоком воды температурой в 5,6°C, вызревает за шестьдесят — семьдесят дней. В более теплой воде срок короче.
К 1 июня икра в основном выметана и оплодотворена. Мальки начинают выклевываться около 20 июня, а кончают в большинстве ручьев к 20 июля, хотя иногда дело затягивается до начала августа. Недолгое время молодь крутится возле нерестилища, но к концу августа откочевывает в озеро. Бывает, что мальки остаются на месте подольше, а некоторые даже поселяются в верховьях ручья навсегда. В ледниковых районах июнь и июль — время паводков, так что каменной муки икре и малькам отсыпается полной мерой.
— Как по-индейски называется водопад Чайни-Фолз, Чарли? — спрашиваю я.
— Цее-Нее. Много больших камней это место. Плохие пороги. Много время никто не плавал по реке. А раньше делали пироги из ели. Хочешь ехать — лошадь лучше.
Названия, которые индейцы-карьеры дают приметным точкам ландшафта на водоразделе, интересны и образны, но часто трудны для перевода. Некоторые думают, что водопад назван по скале Чайн-Блаф, расположенной неподалеку, но это не так.
— Пойдешь с нами на озеро рыбу ловить, Чарли?
Я наладил снасть с троллингом, прицепил тяжелый поводок и большую блесну к леске со свинцовым сердечником. Мы спустили байдарку на воду и погребли к юго-западу, до глубокого места, которое определили по расположению холмов. Я отпустил больше тридцати метров лески, и не успели мы проплыть несколько шагов, как удилище медленно изогнулось. Я подумал, что блесна зацепилась за дно, но тут леска немного подалась, и я почувствовал, что за нее кто-то тянет. Значит, подцепил что-то живое.
Выбирая леску, я сперва чувствовал не сопротивление, а только тяжесть. Вдруг рыба рванула на глубину, и борьба пошла не на шутку. Так повторялось несколько раз, прежде чем я вытащил ее наверх. Когда на поверхности показался длинный серо-зеленый голец, Слим поймал его сачком.
— Фунтов двенадцать, — прикинул он. — Оставить?
— На ужин лучше поймать поменьше.
Чарли считает нас чокнутыми, так как мы отпускаем почти всю пойманную рыбу. Однако я заметил, что и сам он при случае поступает точно так же, а с рыбой при этом обращается даже бережнее нас.
Слим поймал еще несколько штук. Их желудки были битком набиты пресноводной неркой, и Чарли, который разглядывал берега в мой бинокль, показал на заливчик, искрившийся рябью: «Маленькая красная рыба. Хорошо кушать».
Мы погребли туда. Я насадил сухую муху из шерсти карибу, по сравнению с которой наживка Слима выглядела, как царь-медведь. Одна рыба поднялась на мою приманку, но я не успел ее подсечь. Следующая подкрадывалась осторожно. После короткой борьбы я швырнул ее в лодку. Она яркого серебристо-голубого цвета с тонким хвостовым стеблем, раздвоенным хвостом и мелкими зубами, с твердым, обсыпанным черными блестками телом. Это пресноводная нерка, или «кикини». Мы поймали с дюжину таких миниатюрных, но мясистых озерных лососей длиной по двадцати пяти сантиметров.