Черная вдова
Шрифт:
– Смотрю, вы вроде бросили курить?
– обратил внимание Латынис. Прежде, помнится, смолили одну за другой.
– Уже сорок четыре дня не смолю, - посмотрев на календарь, ответил Игорь Андреевич.
– Решились все-таки?
– порадовался за следователя Ян Арнольдович. Поздравляю!
В дверь постучали. Игорь Андреевич глянул на часы.
– Это, наверное, Золотухин, - пояснил он Латынису.
– Как раз по южноморскому делу... Войдите!
– крикнул он.
В кабинет робко вошел мужчина лет сорока пяти. Действительно, он оказался бывшим
– Присаживайтесь, - предложил ему следователь, представив Яна Арнольдовича как участника следственно-оперативной группы.
Золотухин устроился на краешке стула и сложил руки на коленях.
"Словно набедокуривший школьник, вызванный к завучу", - подумал о свидетеле Чикуров.
Он был несколько озадачен: ожидал, что инженер из породы напористых, смельчаков и горлопанов (выступить на собрании против замминистра!), а Золотухин вел себя тише воды, ниже травы.
Игорь Андреевич поинтересовался, почему и как инженер ушел из Министерства строительства. На вопрос "почему" Золотухин предпочел не отвечать, а вот насчет "как" буркнул:
– По собственному желанию.
– Что, на новом месте условия лучше?
– допытывался следователь.
Золотухин стал бормотать что-то про "спокойную жизнь".
– А в зарплате выгадали или наоборот?
– задал вопрос Чикуров.
Допрашиваемый с трудом признался, что ставка на новой работе у него ниже на сорок пять рублей.
"Клещами нужно тянуть каждое слово!" - терял терпение следователь. Он не понимал, чего или кого боится Золотухин.
Однако постепенно Чикуров стал приходить к мысли, что не только, а вернее, не столько страх диктует поведение инженера: тут скорее уж имело место разочарование.
– Эх, товарищ следователь, товарищ следователь, - тяжело вздохнул Золотухин.
– Неужели вы сами не понимаете, что со мной произошло? Конечно, в том, что мне пришлось уйти из министерства, виноват я сам! А почему? Начитался, дуралей, газет, поверил... Смело, мол, идите в бой против бюрократов, самодуров-администраторов и прочих ретроградов и перерожденцев! Вот я и сходил! А чем все кончилось? "Ушли" меня с должности! Элементарно расправились.
– Глаза у него сузились, на секунду в них сверкнул гневный огонек.
– Я б всех этих журналистов, подстрекающих честных людей идти на медведя с десертным ножичком...
Но инженер не договорил, какую кару обрушил бы на газетную братию. Он только махнул рукой и снова сник. Игорю Андреевичу, как говорится, крыть было нечем. Следователь понял: Золотухин не из тех, кто будет мстить человеку, навредившему ему по службе, - слишком интеллигентен и робок.
Он закончил допрос и отпустил свидетеля. А тот и не скрывал своей радости, что можно поскорее покинуть это заведение.
Оставшись с Латынисом, Игорь Андреевич ввел его в курс дела.
– Значит, вы летите в Южноморск, - сказал Ян Арнольдович.
– А что делать мне?
– Пока поработайте в Москве, - сказал Чикуров.
– Задание у вас следующее: откуда
– Понял, - кивнул оперуполномоченный угрозыска.
– И вообще соберите как можно больше сведений о заместителе министра... Второе: киноартист Великанов. С чего это он поехал в Южноморск? Знаком ли с Варламовым?
– Игорь Андреевич посмотрел на часы.
– К сожалению, более обстоятельно поговорить не удастся. Но мы будем созваниваться. Идет?
– Разумеется, - пообещал Латынис.
На этом они простились.
В Южноморск Чикуров попал впервые. По службе бывать не приходилось, а отдыхать на таких многолюдных, суматошных курортах он разлюбил с тех пор, как однажды провел отпуск в путешествии по северу европейской части России, которым был просто очарован.
В аэропорту Игоря Андреевича встретил Кичатов. И только они сели в "Волгу", предоставленную горуправлением внутренних дел, подполковник с ходу огорошил следователя прокуратуры.
– Еще один труп...
– Помимо того, что нашел сегодня в воде Зайковский?
– уточнил Чикуров.
– Да. Водолаз обнаружил.
– Причина смерти? Кто он, что?
– забросал коллегу вопросами Игорь Андреевич.
– Скорее всего - утонул, как и другие, - ответил тот.
– Мужчина лет пятидесяти пяти, высокий, с бородой. В кармане куртки - членский билет Союза художников СССР.
– Значит, личность установили?
– Увы, - развел руки Кичатов.
– Ни фамилии, ни имени-отчества разобрать не удалось: размыло водой. Но, слава богу, есть фотография, переснимем, увеличим и пошлем в Москву, в правление Союза художников. Там-то уж должны опознать.
– Это надо сделать как можно быстрее!
– Завтра же, - ответил подполковник.
– Еще что-нибудь водолаз нашел?
– Нашел, - кивнул Кичатов.
– Спортивную сумку. Импортную, "Адидас". А в ней - около пяти тысяч рублей.
– Так, - встрепенулся Игорь Андреевич.
– Опять деньги... И в каких купюрах?
– В основном сотенные и пятидесятки.
– В сумке больше ничего не было?
– Бритвенный прибор, голландский "Шик". Ну, соответственно принадлежности для бритья - пачка лезвий, помазок, крем. Блок московских сигарет "Ява" в мягкой упаковке. Все, конечно, размокло. И еще том из Собрания сочинений Достоевского. В нем два романа: "Записки из Мертвого дома" и "Игрок".
– Какой-нибудь подписи или экслибриса на книге нет?
– спросил Игорь Андреевич.
– Нет, все страницы чистые.
– Чья сумка, выходит, неизвестно, - не то вопросительно, не то утвердительно произнес Чикуров.
– Выходит так, Игорь Андреевич, - ответил Кичатов.
Дорога пролегала почти по самой кромке морского берега. Следователь прокуратуры задумался, глядя на ленивые барашки волн, с шипением накатывающихся на гальку.
– Четыре покойника!
– нарушил наконец он молчание.
– И все в одном месте.