Черная вдова

Безуглов Анатолий Алексеевич

– Ничего срочного. Просто спрашиваю, - растерянно ответил оперуполномоченный уголовного розыска.

– В половине десятого мы с Кичатовым будем в управлении, - сказал Игорь Андреевич, понимая, что начальство Жура не хочет ударить лицом в грязь перед москвичами.
– Насколько я знаю, тут рукой подать. Еще час в запасе.

Чикуров быстро умылся, побрился, позвонил Кичатову. Тот, оказывается, был давно на ногах, но не решался беспокоить коллегу.

Позавтракав на скорую руку, они отправились в горуправление внутренних дел. Игорь Андреевич рассказал о звонке Латыниса.

–

Слава богу, хоть что-то прояснилось, - сказал подполковник, который тоже разделил мнение Чикурова о том, что сумка "Адидас" - великановская. И купюры только сотенные и пятидесятки, какие он взял в сберкассе.

– Я вот думаю, не они ли плавали в море, - задумчиво произнес следователь прокуратуры.
– У меня все не идет из головы, что Великанов получил больше сорока восьми тысяч.

– Вполне может быть, - согласился Кичатов.
– Водолаз обнаружил сумку в воде полуоткрытой.

День разгорался чистый, светлый, дымка тумана над морем таяла буквально на глазах. Игорю Андреевичу было непривычно шагать в пиджаке, без пальто. Но больше всего поражали запахи, в них вплетались ароматы незнакомой растительности и морские испарения.

Южноморск был сказочно красив. Но красота эта казалась неестественной, декоративной, искусственной, что ли...

Они подошли к горуправлению. Капитан Жур уже ждал московских следователей. Теперь Чикуров познакомился с ним лично и, не мешкая, приступил к совещанию.

– Сначала, Виктор Павлович, - попросил руководитель группы, - что удалось установить о перстне из "дипломата"?

– Вещь очень редкая. Я показывал тут одному ювелиру, который обычно консультирует нас, так он затруднился даже приблизительно определить его стоимость, - ответил старший оперуполномоченный уголовного розыска. Говорит, что нам следует обратиться к искусствоведам, а может, и к историкам.

– Почему?
– вскинул брови Чикуров.

– Ювелир считает, что перстень, возможно, имеет не только материальную, художественную, но еще и историческую ценность.
– Жур вынул из конверта увеличенные фотографии кольца, найденного в номере Варламова. Видите, камень - гемма. На изумруде вырезана лилия. Работа очень старинная.

– Хорошо, будем искать соответствующих специалистов, - сказал Игорь Андреевич.

– Но на вещдоке имеются и современные улики, - продолжил Виктор Павлович.
– Вот, смотрите, здесь и здесь, - водил он по снимку пальцем, - в стыках, в глубине узоров сохранились микрочастички почвы.

– Вы хотите сказать, что эта вещь лежала в земле?
– спросил Кичатов.

– Не знаю, лежала или же земля попала, когда перстень находился на руке, главное другое: эксперты говорят, что состав почвы не характерен для здешних мест.

– Что же, сведения интересные, - одобрительно посмотрел Чикуров на капитана.
– Хотя и не знаю пока, как их можно использовать. Варламов ведь тоже не из местных... Но вполне вероятно, что сведения эти могут пригодиться, и весьма. По перстню все?

– Все, - кивнул Жур.

– Я не мог дозвониться в больницу, вы не знаете, как там Великанов? спросил у него Кичатов.

– Пока все еще без сознания, - ответил Виктор Павлович.
– Я забегал.

Он улыбнулся.
– Зав реанимационным отделением в панике, просит принять меры.

– Какие?
– не понял Чикуров.

– Весь город только и судачит о том, что у них лежит знаменитый Александр Великанов, - пояснил капитан.
– Вернее, взбудоражена женская половина Южноморска... Девчонки дежурят под окнами. Всеми правдами и неправдами стараются прорваться к нему. А это ведь нельзя ни в коем случае - реанимация! Цветов натащили и каждый день заваливают нянечек из отделения, просят передать. Даже предлагают свои услуги в качестве сиделок.

– Ничего не поделаешь - слава!
– развел руками Кичатов.

– А вообще бы неплохо потолкаться среди почитателей, - высказал предложение Игорь Андреевич.
– Авось кто-нибудь прольет свет на то, как очутился возле Чернушки их кумир. И что же произошло там на самом деле.

– Смерч, - сказал Жур.
– Установлено совершенно категорически.

– Я с этим не спорю, - заметил следователь прокуратуры.
– Но давайте лучше обмозгуем все известные нам факты. Итак, в ночь с двадцать первого на двадцать второе октября произошло катастрофическое природное явление. На следующее утро в море были обнаружены плавающие деньги, а также автомобиль с погибшим Варламовым. Далее: проходят сутки, и писатель Зайковский становится свидетелем, как двое неизвестных вытаскивают из моря еще одного утопленника с непонятной аппаратурой на теле. В тот же день находят на берегу Великанова с черепной травмой. Еще через четыре часа все тем же Зайковским был обнаружен третий труп, полного мужчины. Вскоре водолаз поднимает со дна моря четвертый труп, скорее всего какого-то художника, а также сумку "Адидас" с деньгами, принадлежащую, по всей видимости, артисту Великанову. Но, помимо всего прочего, в гостиничном номере Варламова вы, Виктор Павлович, вместе с прокурором Измайловым находите чемодан и "дипломат" с деньгами и чрезвычайно ценным перстнем... Так?

– Ну, - кивнул Жур.

– Что нам известно еще?
– продолжал Игорь Андреевич.
– Варламов прилетел в Южноморск в командировку за день до смерча, а Великанов - за несколько часов. Теперь смотрите, что получается. Смерч пронесся в ущелье, по которому течет Чернушка. Наводнение, смывшее в море четырех человек и автомобиль, произошло в пустынном месте. Понимаете, в глухом ущелье, где нет ни жилья, ни кемпинга и так далее! Что делали в это время там люди, оказавшиеся жертвами стихийного бедствия?
– И следователь прокуратуры замолчал, переводя взгляд с Кичатова на Жура и обратно.

– Это вопрос вопросов, - усмехнулся подполковник.
– Действительно, нахождение в этом месте Варламова как-то можно объяснить: ехал на машине, и бурный поток смыл в море...

– Не очень убедительное объяснение, - заметил Игорь Андреевич.
– Ведь заместитель министра находился на заднем сиденье "Жигулей". То есть не за рулем...

– Его могло швырять в машине, когда несло наводнением, - пожал плечами Кичатов.
– Вот поэтому он и оказался сзади.

– Хорошо, - с натяжкой согласимся, - сказал Чикуров.
– А как же остальные утопленники?