Черная вдова
Шрифт:
– Постойте, постойте, Виктор Павлович, - забеспокоился Чикуров.
– В ГАИ напутали, что ли?
– Ничего не напутали! Машина действительно зарегистрирована на имя Привалова Степана Архиповича, - рассказывал Жур.
– Вижу, гражданин что-то уж больно нервничает. Попросил его посидеть в другой комнате, а сам допросил жену Привалова, которую ребята любезно привезли в отделение. Спрашиваю: автомобиль имеете? Отвечает: имеем "Жигули"-фургон красного цвета. А где он? Гражданка отвечает, что муж уехал на автомобиле с месячишко назад... Куда? А вот этого Привалова
– Как так?
– вырвалось у следователя.
– Я не меньше вашего удивился. Подумал, может, муженек по возвращении с гастролей завернул к зазнобе, а супруга законная и знать ничего не знает. Бывает же, верно? Но мне-то в прятки играть некогда. Пригласил администратора, представляю: ваш муж, Привалов Степан Архипович... У женщины аж челюсть отвисла. Когда шок прошел, заявила, что никакой он не муж, она его знать не знает, впервые видит.
– В трубке послышался тяжелый вздох Жура.
– Администратор тоже с ней не знаком.
– Ничего не понимаю!
– сказал следователь.
– Однофамильцы, что ли?
– Да нет, Игорь Андреевич... В паспорте у работника ВИА Привалова вписана как жена, да и прописка по тому же адресу. И фотография - самого администратора... Попросил его объяснить, что все это значит? Молчит, только побледнел. А Привалова в истерику: где муж, что с ним сделали? Недаром, говорит, нашла в доме тряпку в крови... Ну, я тут же решил произвести обыск.
– Квартира, дом?
– спросил Чикуров.
– Домина - прямо замок средневековый!
– ответил Жур.
– Однако никакого трупа и ничего, что бы говорило об убийстве, мы не нашли. Зато обнаружили восемь сберегательных книжек и наркотик...
– Наркотик?
– переспросил следователь.
– Какой именно?
– Гашиш. Около трех килограммов.
– Ничего себе!
– Интересная деталь, Игорь Андреевич, знаете, где нашли? В гараже, в автомобильной шине, в покрышке.
– Та-ак, - протянул следователь.
– Как и в здешнем "жигуленке". Один и тот же способ!
– Владелец-то один, выходит, - поддакнул капитан.
– Еще что-нибудь интересное нашли?
– Очень даже, - сказал Жур, и Чикуров уловил в его голосе усмешку. Весьма даже примечательное... Статую.
– Ну и что?
– Скульптура человека в натуральную величину, - продолжал рассказывать Жур.
– С очень значительным выражением на лице. Глянул, думаю, кого это он напоминает? И кажется, узнал.
– Кого же?
– нетерпеливо спросил Чикуров.
– Того толстяка-утопленника, который сам всплыл.
– Вы не ошибаетесь, Виктор Павлович?
– взволнованно спросил следователь.
– Думаю, что нет, - после некоторого колебания ответил Жур.
– Вы спросили у Приваловой, кто изображен?
– Конечно! Она сказала, что это ее муж, Степан Архипович. И то ли женщина что-то почувствовала, то ли на моем лице что углядела, но вдруг расплакалась и стала допытываться, что с Приваловым, ее мужем. Ну, врать не хотелось, я ей этак осторожненько сообщил: кажется, с ним в Южноморске несчастье произошло...
– Эх, Виктор Павлович, как же это вы не догадались прихватить снимки с покойников?
– с укором произнес следователь.
– Предъявили бы для опознания...
– Да я и сам пожалел, - снова вздохнул на том конце провода капитан. Завтра Привалова летит в Южноморск, к вам. Помог ей с билетом.
– Ну а приваловский двойник по документам?
– напомнил Чикуров. Выяснили?
– Какой там! Наотрез отказывается давать показания! Задержали, разбираемся.
– Да-а, загадки как из рога изобилия, - раздумчиво произнес следователь.
– Вот и у нас сюрпризец...
– И Чикуров сообщил Журу о неожиданном повороте в деле, вызванном обнаружением в море покойника с огнестрельной раной.
В заключение Игорь Андреевич наказал оперуполномоченному уголовного розыска собрать как можно больше сведений о Привалове и его супруге.
Только он положил трубку, пришел Кичатов. Услышав барнаульские новости, подполковник удивился тому, как много успел сделать Жур за полдня.
– Почему же за половину, - посмотрел на часы Игорь Андреевич.
– Там уже вечер.
– Совсем забыл!
– хлопнул себя по лбу Кичатов.
– Там же другой часовой пояс...
– Ладно, перейдем к здешним делам, - сказал Чикуров.
– Что Великанов?
– Слава богу, кажется, выкарабкивается, - ответил Кичатов.
– Сегодня перевели из реанимационного отделения в палату. Там повеселее, да и Юля рядом.
– Простите, какая Юля?
– О, Юлечка Табачникова - удивительный человек!
– с уважением произнес Дмитрий Александрович.
– Что делает любовь, а? Представляете, сама врач по образованию, а специально перешла из санатория в больницу простой медсестрой, чтобы быть рядом с Великановым!
– Знакомая его, что ли?
– Да нет, просто страстная поклонница. Призналась мне, что влюблена в него с детства, по кинофильмам. Собирала из газет и журналов вырезки о нем, портреты покупала, открытки. Целый альбом! И вот она настояла, чтобы Сашу поместили в палату, окна которой выходят прямо в больничный парк: Юля как-то читала интервью, где Великанов сказал, что он очень любит природу. Она твердо убеждена, что должна помочь ему встать на ноги.
– А допросить его когда будет можно?
– Увы, - развел руками Кичатов.
– Врачи и сами не знают. Но Табачникова обещала: если Великанов заговорит или произнесет хоть бы одно слово, возможно, во сне, а может быть, в бреду, она будет записывать и передавать мне. Вдруг мы ухватимся за какой-нибудь кончик?.. Так что я постоянно в курсе.
– Это хорошо, что у вас есть такой помощник, - улыбнулся Игорь Андреевич.
– Главное - надежный. Мне сказали, что Юля не отходит от Великанова. Даже домой не отлучается, все время в больнице. Вот это преданность! Кичатов вздохнул, помолчал и продолжил: - Теперь о другом... Установлено, чьи отпечатки пальцев на деньгах в "дипломате".