Черная вдова

Безуглов Анатолий Алексеевич

Великанов, чье состояние так и не улучшалось, не мог пролить свет на эту странную историю.

Сумочку беглеца исследовали в научно-техническом отделе, и вот что выяснилось. Первое: на украшениях, а также на зубных коронках имелись частицы почвы, идентичные тем, что были обнаружены на перстне из "дипломата". Второе: все предметы представляли из себя совершенно случайный набор. Наряду с дорогим медальоном с крупным бриллиантом в сумке было, например, дешевенькое серебряное колечко, правда позолоченное. На вопрос следователя, каково происхождение изделий, где они изготовлены, эксперты ответили, что на существующих ювелирных предприятиях страны такие не изготавливаются. Третье: серьги с камнями-геммами,

без сомнения, были из одного гарнитура с перстнем. Об этом говорит совершенно одинаковый состав сплава, а также совпадающие в мельчайших деталях узоры на металлических частях всех трех предметов и рисунки на изумрудах. Определить их стоимость оказалось невозможным: весьма вероятно, что эти украшения представляли из себя музейную ценность.

– Показали бы специалистам, - сказал Чикуров подполковнику.

– Увы, Игорь Андреевич, здесь нет столь компетентных. Придется везти сережки и перстень в Москву.

– Ну а остальные предметы?

– Эксперты оценили в общей сложности в тридцать шесть с половиной тысяч, - ответил Кичатов.

– Немало, хотя и не рекорд, - усмехнулся Чикуров.

– В каком смысле?
– не понял Кичатов.

– Перед отъездом я был у приятеля в Прокуратуре Союза, - объяснил Чикуров.
– Тоже, как и мы с вами, - важняк... Показывал мне фотографии конфискованных ценностей у взяточников и расхитителей. Вы даже не можете себе представить, какие богатства они прятали по подвалам, чердакам, зарывали в землю! Между прочим, мой приятель, о ком я говорю, вот уже несколько лет работает в бригаде, которая раскручивает неблаговидные дела в Узбекистане. За это время они изъяли у преступников и вернули государству ценностей и денег на двадцать восемь миллионов рублей!

– Ничего себе!
– присвистнул Кичатов.
– Действительно рекорд!

– Но вернемся к нашему "глухонемому", - сказал Игорь Андреевич. Откуда у него это добро? Кто он? Вор? Взяточник? Расхититель?

– Кто бы ни был, меня смущают зубные коронки!
– воскликнул подполковник.
– Ведь кто-то их носил! А снять мог только дантист!

– Ограбили зубного врача?
– вопросительно посмотрел на коллегу Чикуров.

– В Южноморске дантистов не грабили, - сказал Кичатов.
– Это установлено. Но я вот о чем подумал: может быть, коронки куплены у зубного врача просто как золото? Ювелиры говорят: золотой лом...

– Есть подозрение, у кого купили?

– Как вам сказать...
– несколько замялся подполковник.
– Понимаете, имеется один факт, касается Блинцова.

– Блинцова?
– насторожился Чикуров.

– Да, - кивнул Кичатов.
– Управляющий стройтрестом оберегает свое здоровье как зеницу ока. Массаж, сауна, бег трусцой. И вот недели три назад Блинцов, совершая каждодневный бег, споткнулся о камень. Растянулся на земле. Все бы ничего, да зуб поломал. Ну и пошел к дантисту. Тот вставил ему фарфоровый...

– Откуда такие сведения, Дмитрий Александрович?

– От Саблина, начальника уголовного розыска, - ответил Кичатов.

О том, что Саблин мучается зубами и смерть как боится дантистов, были наслышаны не только все работники управления, но даже приезжие следователи.

– Как же он решился пойти к врачу?
– улыбнулся Чикуров.

– Допекло, видать. И, представляете, встретил там Блинцова. Выяснилось, что дантист большой приятель управляющего стройтрестом. Ну, Латынис, по моей просьбе, проверяет, не приторговывает ли тот врач золотишком.

– Это вы хорошо сделали, - одобрил Игорь Андреевич.
– Но, как я понимаю, сломанный зуб и бег трусцой не самое главное, что интересует нас в Блинцове.

– Это так, частности, - улыбнулся подполковник.
– Валентин Эдуардович - личность непростая. И, как верно вы заметили,

многогранная. Большинство людей знают его по парадному, так сказать, фасаду: имеет орден, две медали, полученные за трудовые достижения руководимого им треста.

– Это я знаю.

– Образцовый семьянин, - продолжал Кичатов.
– Заботливый отец. Дочь учится в Ленинградском университете, сын закончил Академию внешней торговли и сам уже имеет семью. Если же говорить о Блинцове как о дедушке, то лучше не сыщешь не только в Южноморске, но, пожалуй, и по всему побережью. Подарки делает внукам - любой взрослый позавидует.

– Да, фасад производит самое приятное впечатление, - усмехнулся Чикуров.
– Ну а что за ним?

– Винтики, пружины, рычаги, которые обнажают механизм успеха и славы этого руководителя. Когда-то судьба свела Блинцова и Варламова в Москве. Варламов был начальником СМУ, а Блинцов - его заместителем, - рассказывал Кичатов.
– Дальнейший их путь был связан синхронным продвижением. Варламов поднимался вверх по служебной лестнице, а Блинцов опускался вниз...
– Он снова улыбнулся.
– Нет-нет, это было понижение не в должности, а по географической широте: Валентин Эдуардович неуклонно приближался к благодатному Южноморску, где и возглавил в конце концов строительный трест. Событие это произошло в тот же год, когда Ким Харитонович Варламов занял кресло заместителя министра.

– Понятно, Варламов был тем самым добрым гением, с помощью которого на Блинцова сыпались награды и переходящие знамена.

– Плюс фонды, лимиты и сверхлимиты, - продолжил Кичатов.
– В ответ на это в Москву непрерывным потоком шли дары юга: фрукты и овощи, марочные вина и коньяки. По поводу семейных торжеств и без всякого повода. А в пятидесятилетний юбилей Варламова Валентин Эдуардович выехал в столицу на своей машине, под завязку нагруженной подарками... Так что можете себе представить, какую радость заместитель министра доставлял Блинцову, когда приезжал отдыхать в Южноморск?

– Да уж!
– покрутил головой Игорь Андреевич.
– Как говаривал Чичиков из "Мертвых душ", именины сердца!

– Во-во! Тут уж в номер гостиницы или санатория, где останавливался Варламов, несли и несли! Доставлялись все курортные блага, вплоть до молоденьких девочек!

– Знакомая картина, - погрустнел Игорь Андреевич.
– За все это, естественно, Варламов оберегал своего протеже от всяческих неприятностей.

– Само собой! С Блинцовым местное руководство предпочитало не ссориться, а на жалобы инженеров, техников и рабочих не обращало внимания. Блинцов начисто игнорировал в своем тресте и профсоюзную организацию, и местком, и партком. Всем распоряжался сам: путевками за границу, квартирами, повышением по службе и так далее. Но, увы, не прочувствовал, какие наступают времена... Не выдержали его подчиненные, подняли бунт. Дошло до Москвы, появилась заметка в газете. Варламову удалось погасить пожар. Блинцов отделался строгим выговором по службе, а по партийной линии - просто выговором. Тогда Валентин Эдуардович решил свести кое с кем счеты. Но, как говорится, вляпался еще больше: теперь уже вышел фельетон в "Труде"... Не понимаю, Игорь Андреевич, что он думал? Сейчас ведь такие штучки не проходят!

– К сожалению, кое-где проходят, - вздохнул Чикуров.
– И не так уж редко, как вы думаете.

– Но в случае с Блинцовым не прошло!
– сказал Кичатов.
– На коллегию вызывали, и ревизия вот... Все говорят, что Блинцова снимут. Справедливость восторжествовала!

– Не знаю, восторжествовала бы она, будь жив покровитель Блинцова, - с сомнением покачал головой Игорь Андреевич.
– Кстати, о покровителе... Блинцов доставил Варламову в номер дипломат с деньгами и перстнем, как вы думаете, это не связано с хищениями?