Черная жемчужина императора
Шрифт:
Лика умолчала, что отчим заглядывался на нее, исходил похотливой слюной… надеялся со временем добиться близости с ней. Наверное, одно его удерживало от насилия - мечты о совместном будущем.
– Значит, Клещ ушел в тайгу и не вернулся, а некоторое время спустя вы обнаружили в дверном косяке ушумского дома рукавную стрелу, - назовем ее «перо дракона», - и на земле отпечатки лап Дракона?
– спросила Ева.
– Так и было, - кивнула Лика.
– Я ужасно испугалась. Я подумала, что кто-то напал на след жемчужины… убил отчима и теперь возьмется за меня. Сутки напролет я проводила в поисках выхода из этой кошмарной ситуации, перебирала все варианты развития событий, все возможности избежать опасности. Прятать голову в песок бессмысленно, - ведь рано или поздно тот, кто разделался с Аркадием, доберется и до меня. Наверняка, прежде, чем убить, у отчима пытались выведать, где жемчужина… а он не сказал. Он просто не знал! Получается, с этим вопросом придут ко мне… больше не к кому!
– Около полугода злоумышленник выжидал, надеясь, что вы по неосмотрительности приведете его к жемчужине, - сказал Смирнов.
– И вы тоже ждали, когда он обнаружит себя. Первым потерял терпение Треусов. Когда вы решили сами стать охотником, Лика? Еще в Ушуме или уже здесь, в Москве? Впрочем, какая разница? Ружье вы привезли с собой, обращаться с ним вы умели, оставалась сущая безделица - найти мишень. Вы сделали встречный ход: наняли сыщика, чтобы он сделал черную работу - вывел вас на «ловца» или «зверя»… я затрудняюсь в подборе правильного слова. Вы почти не лгали, вы поведали мне часть правды и поставили нелегкую задачу. Но я справился! Не зная толком, что я ищу, я нащупал узкую тропинку и двигался по ней в потемках… пока не наткнулся на вашего старшего брата.
– По отцу, - уточнила Лика.
– Я заподозрила, что именно он по праву наследования или по какой-либо иной причине может стремиться завладеть жемчужиной. Возможно, кровь Александра Шершина, которая течет в наших жилах, подсказала мне это. Дракон ходил вокруг и сеял смерть, но меня он не трогал, - только пугал. Я пыталась проникнуть в его замысел… и мне почти удалось. Ему нужна жемчужина, а убив меня, он оборвет ниточку, которая может привести его к цели. Поэтому он будет держать меня в тисках страха, наводить ужас… чтобы я дрогнула и, спасая свою жизнь и рассудок, отдала ему драгоценность… или невольно открыла ее местонахождение. Если не получится ни то, ни другое, он попробует силой или новой хитростью вырвать нужные сведения. Он хотел довести меня до нервного истощения или, того хуже, - до безумия… сделать недееспособной и без труда получить все, что осталось от отца и Селезнева… то есть Клеща. Ведь мы с братом - самые близкие родственники, и он был уверен, что сумеет это доказать! Потом, добившись желаемого, он надеялся избавиться от меня, как от опасного свидетеля. Как я могла ему помешать? Только одним способом, - опередив его. Вы правы, я думала, что в ходе частного расследования непременно обнаружится злоумышленник, и скорее всего им окажется мой брат. Я очень боялась, что это вы, Альберт Юрьевич!
– призналась Лика.
– После смерти Стефи вы проявили столько внимания и заботы, что заронили во мне нехорошие мысли. А когда я побывала у вас в гостях и увидела старинное китайское оружие, мои подозрения укрепились. Вместе с тем вы… вызвали у меня симпатию… и повергли в борьбу с самой собой. Я уже не была уверена, что смогу нажать на курок, когда понадобится.
Возникла тревожная, напряженная тишина. Ростовцев, сам не свой, хотел что-то сказать, но только смотрел на Лику, пожирая ее глазами.
– Откуда вы узнали о брате?
– разрядил обстановку Смирнов.
– Мама рассказала мне, что у отца до нее была другая семья, - женщина и ребенок, сын, которых он оставил. Тот мальчик, подумала я, давно вырос, стал мужчиной… кто знает, какую жизнь он ведет, какие планы строит? Почему бы ему не отправиться на поиски жемчужины? Не отомстить тем, кто отобрал у него отца? Вряд ли он может питать теплые чувства к нам с мамой, а тем более к Аркадию. Что, если он ищет вора, а найдет меня? «Берегись его!
– прошептала мама, будто прочитав мои мысли.
– Он может быть опасен».
– Боюсь, все выглядит проще и циничнее, - усмехнулся сыщик.
– Ваш братец никому не собирался мстить за отца, которого он едва помнил, никого не собирался наказывать. Небось мысли о «теневых капиталах» господина Шершина пришли ему в голову, когда у него возникла крайняя нужда в деньгах… или чуть раньше, когда он занялся бизнесом. Фирма «Кречет» сначала пошла в гору, затем неудачные вложения подорвали ее финансовую стабильность, обороты падали, партнеры один за другим «спрыгивали», и дело дошло до того, что бухгалтерия едва сводила концы с концами. Павел Андреевич набрал кредитов, заключил кучу рискованных договоров и… погорел. Тут подоспел развод. Стелла и ее адвокаты всюду совали нос, вынюхивали, высматривали, а Треусов хотел сохранить «лицо» фирмы, ее репутацию, поэтому тщательно скрывал истинное положение вещей. Стелле все же удалось раздобыть кое-какие документы, накопать компромата и, назло ненавистному супругу, продать эти сведения человеку, который умело ими воспользовался.
– Допустим, - неохотно признал он.
– И что с того? Я не нарушал правил игры! Большой капитал поглощает маленький, как акула поглощает мелких рыбешек. «Кречет» могло спасти только срочное погашение долгов, выплата штрафов и огромных процентов, а таких средств у Треусова не было.
– Почему вы решили принять предложение Стеллы и приложить руку к разорению ее мужа?
Ростовцев помолчал, нахмурился.
– Я… в некотором роде задолжал ей. Та старая история на вечеринке, когда мы… согрешили, - криво улыбнулся он.
– Стелла тогда невольно оказала мне услугу, а долг, как известно, платежом красен. Мне хотелось досадить ее жениху, Засекину… вот я и переспал с его девушкой. Дело прошлое, я уже и подзабыл кое-что, но когда Стелла напомнила ту нашу ночь… я не смог ей отказать. Собственно, на сей раз ее интерес совпадал с моим: она во что бы то ни стало стремилась насолить Треусову, а я получил возможность прибрать к рукам львиную долю активов его фирмы.
– Треусов знал об этом?
– спросила Ева.
– Мог догадаться, каким образом произошла утечка информации. Он прожил со Стеллой не один год и понимал, на что она способна.
– Полагаю, теперь ясно, кто и за какую провинность лишил Стеллу жизни, - заявил сыщик.
– Это убийство выпадало из общего ряда и казалось не связанным с Ликой и ее семейной историей. Однако только на первый взгляд. Треусов, как загнанный зверь, стал патологически подозрителен. Стелла следила за ним, он следил и за бывшей женой, и за своей любовницей. Вероятно, он узнал, что именно вы, Альберт Юрьевич, поставили его бизнес на грань банкротства. Треусов неслучайно начал устраивать Лене Журбиной сцены «ревности», - он хотел войти в контакт с Альбиной и вами, чтобы иметь возможность отомстить. Неслучайно он принял приглашение на роковую вечеринку в клубе «Элегия», - в его голове созрел какой-то план, но внезапное появление Стеллы заставило его изменить предыдущее намерение. Скандал, который закатила его бывшая супруга, послужил ему на пользу: теперь он мог наказать Стеллу, в очередной раз испугать Лику и подставить вас, господин Ростовцев. Кто-то из присутствующих на этой странной «помолвке» был обречен, и если бы не Стелла…
– Треусов собирался убить кого-то другого?
– ахнула Ева.
– Скорее всего да. Он захватил с собой клофелин с определенной целью… незаметно подсыпать препарат в бокал со спиртным. Кому? Не исключено, что Альбине, с которой любовница изменяла ему. Или самой Журбиной, дабы покарать ее за позорное поведение. Перед этим Павел Андреевич рассчитывал отрезать у потенциального покойника прядь волос, а ножнички подбросить в карман Ростовцеву либо в сумочку одной из женщин. Дескать, вот кто это сделал! Почти так он и поступил. Только вместо Журбиной или Альбины пострадала Стелла. Сомнительно, что он хотел убить самого Ростовцева, - тот мало пил, был настороже, да и мотив такого убийства во время разбирательства всплыл бы непременно: месть за банкротство, жест отчаяния. Куда проще было отправить на тот свет одну из женщин. Тем более Стеллу!
– Я всегда начеку, - улыбнулся бизнесмен.
– Правда, я не знал, что Треусов будет моим гостем в тот вечер. Альбина пригласила подругу с кавалером, но не называла его фамилии. Мы оба вели себя как ни в чем не бывало. Мне и в голову не пришло, что… смерть Стеллы - дело его рук. Ведь мы не ожидали увидеть ее там!
– Треусов, наверное, тоже был удивлен, - кивнул Всеслав.
– Надо отдать ему должное, он быстро сориентировался, изменил план и блестяще его осуществил. Под шумок, в темноте отхватил у Стеллы прядь волос, подсунул ножницы вам, волосы - в сумочку Лике, а порошок сыпанул в стакан с минералкой. Впрочем, необязательно. Ему помог сам Альберт Юрьевич, предложив успокоительные таблетки. Треусову ничего не стоило незаметно подменить одну из них клофелином, который в сочетании со спиртным и транквилизатором «усыпил» его бывшую жену навеки. Потом Треусов разыграл сердечный приступ, и сонную Стеллу повезла домой Альбина. В крайнем случае подозрение пало бы на нее. А вскройся шантаж, обвинение приобрело бы вес. Треусов отлично знал, какого рода связь существует между Журбиной и Эрман, и на что намекала Стелла. Да и вы тоже, господин Ростовцев. С вашей-то проницательностью не заметить в партнерше такой пикантной особенности?! Это вас не отталкивало?
– Нет!
– с вызовом произнес Альберт Юрьевич.
– Я никогда всерьез не собирался жениться на Альбине, и всего лишь подыгрывал ей. Порой я сам себя уговаривал, но так и не сумел найти доводы в пользу нашего брака. Альбина напрасно мечтала заполучить меня в мужья. Никакой помолвки я не устраивал… тогда в «Элегии» мы расставались, хотя она этого, кажется, не поняла. И кольцо с бриллиантом - мой прощальный подарок, а вовсе не знак обручения. То, что Альбина приняла разлуку за сватовство, это плод ее фантазии. Меня отталкивали не лесбийские наклонности госпожи Эрман, а ее неистребимый прагматизм. Она рациональна, как… токарный станок! Если хотите знать, ее «нетрадиционная ориентация» была мне даже приятна, во всяком случае это отклонение от нормы делало Альбину более живой. Иногда она слишком смахивала на ходячую схему.