Чёрное и Белое
Шрифт:
– Сколько же лет тебе было тогда?
– Тринадцать.
– Ты так рано начал заниматься сексом?
– Гормоны заиграли, вот и начал.
– И тебя никогда не пугало такое тяготение к мальчикам?
– Нет, не пугало. Наоборот, по приколу было. Конечно, когда это привело к семейной драме, я приутих маленько. А ты разве боялся подобного влечения?
– Да... немного... Это ведь ненормально, так не должно быть. Я боялся, что со мной что-то нездоровое творится. Правильнее сказать, боялся оказаться больным. А потом боялся, что мать узнает.
– Да уж, она у тебя строгая.
– Что есть, то есть. Думаешь, она тоже может от меня
– Надеюсь, твои родители окажутся умнее моих.
Олег широко зевнул, стараясь сделать это как можно тише. Однако Павел был слишком углублён в свои размышления, чтоб обращать внимание на посторонние звуки. Откровения Олега его сильно взволновали и озадачили. Как это ужасно, лишиться семьи, родных только потому, что не вписался в общепринятый стандарт!
– Так вот почему ты ругал меня, когда я во всём признался матери, - проговорил Павел.
– Испугался, что она со мной точно так же поступит?
– Увидев, насколько она категоричный человек, я именно это и предположил. Но ты у неё единственный сын. И если рассуждать разумно, то лучше иметь сына гея, чем не иметь никакого вообще. Тем более ты человек положительный, родителей уважаешь. Нет, я уже уверен, что тебя простят.
– Надеюсь.
Очередной зевок Олег скрыл плохо, Павел заметил его.
– Ты, наверное, хочешь спать?
– спросил он.
– Вовсе нет!
– заверил парень, потирая глаза.
Вновь повернувшись к мужчине, Олег обнял его и принялся осторожно поглаживать по груди. Хватит болтовни, пора вызывать вторую волну желания, а то и вправду недолго заснуть. Павел, безусловно, почувствовал ласку, ощутил прикосновение горячих губ на своём плече, затаившись, проследил за волной мелкой дрожи, вызванной этим прикосновением. Олег снова призывал его к близости, значит, Павел не оплошал, сумел не только получить, но и дать удовольствие. Мужчина тоже повернулся на бок, обнял парнишку за плечи, провёл ладонью по спине, привлекая к себе стройное тело. Пальцы наткнулись на неровность кожи, задержались, медленно поползли вдоль неё.
– Откуда у тебя такой большой шрам?
Олег поднял на Павла взгляд осуждения. Опять разговоры. Вот уж не думал, что такой тихий мужчина окажется столь болтливым да ещё в постели. А впрочем, может, действительно, выложить ему всю правду? Пусть сразу знает, с кем связался. Возможно, его влюблённость разочаруется и начнёт остывать. А к лету Павел настолько охладеет, что сам предложит расстаться. Вот мама-то его обрадуется.
– Я работал проституткой в барделе для садистов, - выдал Олег.
– Исполнял самые грязные прихоти извращенцев. Ты даже не представляешь, какие безумные маньяки существуют. Вот один из них с пьяни и переусердствовал. Поцарапал мне спинку.
Павел застыл. Он, конечно, уже знал, что парень продавал себя, но не думал, что при этом подвергался такой чудовищной жестокости.
– А голос?
– Да вот из-за этой царапины и сорвал. Немножко больно было.
– Тебя там насильно держали? За наркотики?
– Нет. Я находился там добровольно. Извращенцы платили большие деньги, чтобы поиграть в свои игры с живой куколкой. Я планировал разбогатеть за два-три года.
– Так почему же не разбогател?
– Этот шрам изуродовал меня, превратил в некондицию. Меня больше не выбирали.
Павел смотрел на освещённое бледным лунным светом милое личико и никак не мог представить, что столь хрупкий мальчик становился игрушкой маньяков.
– Мне не верится, что ты по своему желанию соглашался на боль и унижения. Что это могло нравиться. В тебе так велико чувство собственного достоинства...
– Одно другому не мешает. И кое-что мне действительно нравилось. Да, Паш, я не такой милый, как кажусь. Вот приглашаешь жить к себе, а ведь совершенно меня не знаешь. А вдруг я тоже маньяк, убийца?
– Олег вдруг приподнялся и крепко схватил Павла за шею.
– Сейчас вот возьму и задушу тебя!
Тонкие пальцы не шуточно сдавили горло, в тусклом блеске глаз не было ни намёка на игру. Однако грубая выходка хулигана-беспризорника не вызвала у Павла ни страха, ни даже малейшего трепета. Напротив, возмутило. Совсем распоясался мальчишка! Подобное нахальное поведение необходимо пресечь сразу, на корню. Одно движение, - и ситуация немедленно изменилась. Теперь Олег лежал вжатый в подушку, его руки закинуты за голову, их запястья сжаты в широкой мужской ладони, а сверху навис строгий крепыш.
– У тебя не та весовая категория, мальчик, - проговорил Павел.
– Тебе со мной не совладать.
– О да, - выпорхнуло дыхание покорности.
– Ты такой сильный, Павел, ты победил. Теперь я твой пленник, раб и всецело отдаюсь твой власти!
Что за ерунду он несёт? "Пленник", "отдаюсь власти"... И этот хриплый шёпот... Неужели решил затеять одну из тех садистских грязных игр? Ну уж нет. Здесь, в этой постели им не место! Никакого принуждения, никакой боли! Павел уже раз опозорил себя насилием, хватит. Отныне только уважение и ласка. Только благие чувства, как для тела, так и для души. И сейчас Павел скажет этому капризному ребёнку, этому несносному мальчишке... что похабщина отвратительна... что он не из таких!... Не для подобных игрищ! Что ещё за притихший пленник? Что ещё за покорный раб? К чему? К чему этот пленник, спрятавший напряжённое ожидание под подрагивающими ресницами... Этот раб с приоткрытыми мягкими губами, ожидающими приговора...
Павел невольно облизнулся. Сейчас это аппетитное лакомство принадлежит ему. Ему одному. Готово отдаться, подчиниться. Ему одному. Может, у этой игры не слишком дурные правила? Может, ст'oит попробовать?
– А... А что я должен делать?
Какой же смешной этот Павел! Но Олег сдержал улыбку и вместо неё томно выдохнул:
– Всё, что пожелаешь, господин.
Павел сидел на своём рабочем месте и как мог прикрывал улыбку, которая упрямо не желала покидать его лицо. Она приклеилась к губам, когда Олег, неловко прикрывшись широкой майкой, выбежал в прихожую и чмокнул Павла в щёку: "Удачного дня, милый!" Вот с того момента погасить её стало невозможно. Каждое мгновение она подпитывалась светлым воспоминанием о нежном шепотке и кокетливой искорке голубых глаз. Так и приходилось прикрывать улыбку рукой, дабы любопытные коллеги не заметили столь странного явления у обычно серьёзного и смурного их соратника.
Задребезжал лежащий на столе сотовый. Олег. Вспомнив, как он утром игриво помахал ручкой на прощание, Павел аж сжал ладонями щёки, сдерживая рост счастливой улыбки.
– Привет, Олег, - молодой человек совладал наконец с эмоциями.
– Доброе утро, милый, - отозвался тихий голосок.
– Как ты? Наверное, не выспался?
"Ничего страшного. Всё хорошо у меня", - сформировался в голове стандартный ответ. Однако состояние души озвучило совсем иные слова.
– Да, не выспался. Но совсем не жалею об этом. А ты как? Извини, я тебя разбудил утром.