Черное колесо
Шрифт:
Преподобный Сватлов заметил, что рассказ прекрасный, и жаль, что его не слышит капитан Бенсон. Он спросил меня, не болен ли капитан.
Леди Фитц заявила, что лично её радует отсутствие Бенсона. Она всегда считала его своим лучшим другом, особенно после того, как приводила в порядок его резиденцию в Филадельфии, но своими разговорами о призраках и одержимостью духами после урагана он произвёл на неё дурное впечатление. Это испортило их отношения, и теперь она была бы рада вернуться в Майами.
Я подумал: насколько негодование леди Фитц вызвано
– Теперь я смотрю на капитана Бенсона, – продолжала она, – как на одержимого дьяволом. Но почему дьявол выбрал именно его?
Очевидно, она до сих пор не слышала об одержимости Бенсона старым капитаном.
– Вы подтвердите истинность моих слов, доктор Сватлов: призраки – это души тех, кто не может вознестись в Царство Небесное, потому что не завершили свои дела на земле. Но что может завершить дух, поселившийся в капитане, если не что-то злое? И чей это дух? Почему он умер до того, как завершилось его злое дело?
Я решил расспросить Мактига, что ему известно о судьбе первой «Сьюзан Энн» и старого капитана. Если не ответит, спросить Пен. И хотя я тогда этого не знал, я попал в самую точку: и то, почему Пен назвала это путешествие обречённым, и власть над ней Чедвика, и трагедия, связанная с черным колесом – всё было в этом.
После обеда я постучал в дверь каюты Бенсона. Тонким сварливым голосом он спросил, кто пришёл. Я назвался. Он ответил, что он в полном порядке и врач ему не нужен, и что он может сам о себе позаботиться, а я могу идти и сделать кое-что анатомически невозможное.
Тогда я пошёл искать Мактига. Хендерсон убедился, что Мактиг теперь не опасен, и переместил его в его собственную каюту. Мактиг спал так крепко и спокойно, что я тоже почувствовал, как я устал.
Я пошёл к себе и лёг спать.
12. СЕМЕНА ДЛЯ САДОВ СНОВИДЕНИЙ
Когда на следующий день Мактиг проснулся, он выглядел смущённым – вероятно, из-за тех неудобств, которые причинил.
– Не переживайте из-за вчерашнего, Майк, – сказал я. – Рано или поздно это должно было случиться. Вы испытали слишком большое напряжение, и пружина лопнула.
Он мрачно ответил:
– Я расстроен не из-за того, что напился. Наоборот, этому я рад. Теперь я себя чувствую, как только что отчеканенный миллион. – Тем не менее, он пошатнулся и с трудом сглотнул. Затем спросил: – Вы честный человек, доктор. Что я такого наболтал спьяну?
– Много ерунды.
– Нет, скажите дословно, что это было. – Я рассказал ему. – И что вы об этом думаете?
– То, что сказал: ерунда. Все шлаки в вашем внутреннем механизме расчистились – психические лекарства, если хотите.
Он мрачно задумался.
– Да, но вряд ли на одном корабле возможны два случая одержимости старым капитаном.
Я рассмеялся.
– Кем бы вы себя ни вообразили, Майк, это был не старый капитан.
Он нетерпеливо шевельнулся, будто хотел что-то добавить; потом передумал и отвернулся. Я спросил, о чём он умалчивает; он пожал плечами, вздохнул и ответил неопределённо: «Может быть». Больше я ничего не смог от него добиться.
Он спросил, видел ли я Бенсона. Я не видел. Мы пошли на палубу. Под руководством Хендерсона и Смитсона матросы забивали в песок кнехты вдоль берега бухточки, выбранной Джонсоном для стоянки. Другие пилили в лесистой части острова деревья и тащили сюда бревна.
Леди Фитц с вялым удовольствием заядлого зеваки выглядывала среди них самых сильных мужчин. Бурилов, ёрзавший рядом с ней, время от времени бросал оценивающие взгляды на Флору, которая в купальнике разместилась в таком месте, где не только ей было все видно, но и её тоже. Она с живостью подвинулась к Мактигу, и тот торопливо ретировался. Я заметил Сватлова в кресле с книгой в руках, но он не читал. Время от времени он возмущённо поглядывал на свою сестру.
Пен пришла на обед и довольно раздражённо сообщила, что Бенсон не придёт. Нас обслуживал не Коллинз, а Слим Бэнг; обходя вокруг стола, он плакал. Я не хочу сказать, что он открыто рыдал, но из его глаз постоянно катились слёзы. Время от времени он выходил, чтобы утереть глаза.
Я знал, что он чрезвычайно предан Пен и капитану, – может быть, именно поэтому Чедвик его и ненавидел. Чедвик выдавал обычную долю неприятностей. Когда Слим Бэнг поставил перед ним кофе, он сказал:
– Что могло случиться с нашей прислугой? За несколько дней сменилось трое стюардов! Я слышал, что наш обычный стюард вчера заболел, – его тон и взгляд в сторону Мактига свидетельствовали, что он знает природу этой болезни, – и его заменил Коллинз. Но почему сегодня на месте Коллинза вы, Слим?
Негр споткнулся. Пен торопливо сказала:
– Вряд ли это так важно, Чед.
Чедвик так же быстро и гладко ответил:
– Но необходимо знать. Взгляните на бедную леди Фитц. Присутствие плачущего слуги испортило ей обед.
Леди Фитц к этому времени довольно бодро расправилась со всем, что было перед ней, и допивала кофе, но при словах Чедвика отодвинула от себя чашку и постаралась выглядеть опечаленной. Бурилов немедленно состроил сострадательную мину, не переставая при этом украдкой поглядывать па Флору.
Пен сжала губы, уже собираясь ответить Чедвику, но Слим Бэнг сказал:
– Морган все ещё болен, сэр. А с Коллинзом мы не срабатываемся. Он не любит бывать на камбузе. Он говорит, что делает вполне достаточно, убирая в ваших каютах.
– Ну, ну, – сказал Чедвик и прищёлкнул языком. – Какая отвратительная дикция. Но смысл ясен. А капитан Джонсон, или ещё лучше – капитан Бенсон в курсе этого отвратительного положения?
– Вы с вашей отличной дикцией, Чед, уже заметили, что Слим использует многосложные слова. И когда захотите придраться к нему, вспомните, что я тоже участник карнавала, – сказал Мактиг.