Черное колесо
Шрифт:
– Майк, – взмолилась Пен, но не так настойчиво, как раньше; очевидно, она считала его слова справедливыми. Она удивлённо взглянула на леди Фитц, которая ловила каждое слово рыжего ирландца, как жаждущий ловит капли воды. Возможно, это была одна из тех экзотических ситуаций, которыми так наслаждалась англичанка.
Слим Бэнг наклонился, подбирая обломки посуды; он слушал, одобрительно кивая. Мактиг добрался до финиша:
– И в заключение, леди Фитц, если вы извинитесь перед Слимом, я извинюсь перед вами. Больше того, я на самом
Новый рык Бурилова вывел леди Фитц из транса. Она могла бы сесть, не обращая внимания на Мактига, и тем самым эффектно поставить его на место. Или уйти. Но она не сделала ни того, ни другого. Очевидно, она жаждала все новых острых ощущений, для чего обратилась к Бурилову:
– Алексей, будьте мужчиной! Избавьте меня от этого! Я сойду с ума!
Мактиг отступил.
– Не стоит взывать о помощи, леди Фитц. Я сказал все. Ничто не мешает вам уйти.
Бурилов усадил леди Фитц и, шагнув к Мактигу, слегка коснулся пальцами его щеки. Ирландец напрягся, готовый ответить, и отнюдь не лёгким прикосновением, но заметил, что Бурилов в результате удара упадёт на леди Фитц или на Флору, и только поэтому не ударил
Леди Фитц спрятала лицо в ладонях. Чедвик встал, обнял её за плечи и повёл к двери. Интересно, что до этого момента он не вмешивался, и я решил, что он делал это сознательно. Слим Бэнг торопливо ушёл со своим подносом.
– Ха! – хрипло сказал Бурилов. – Вызываю вас на дуэль, во имя чести леди! И немедленно!
Пен потянула Мактига за руку, но он снова высвободился и оживлённо парировал:
– Отлично! На кулаках!
Бурилов кичливо раздулся.
– Вы думаете, я мужик и буду драться на кулаках? – И облегчённо добавил: – Я забираю свой вызов. Вы его недостойны!
И тут Мактиг ударил его, сильно и расчётливо, так что Бурилов отлетел к столу. Леди Фитц закричала, вырвалась из рук Чедвика и убежала. Пен вскрикнула и слепо бросилась ко мне. Бурилов полежал, потом приподнялся на локте и потрогал свою челюсть.
Мактиг ледяным тоном произнёс:
– Я могу столь же ясно выразить и остальные свои чувства.
Пен подбежала, чтобы помочь русскому встать. Мактиг небрежно облокотился о стол; тем не менее, он дрожал. Бурилов встал, понял, что больше ему ничто не угрожает, и величественно вышел.
Пен негромко сказала:
– Ну, Майк, надеюсь, вы удовлетворены.
– Да, и нисколько не сожалею. Она напрашивалась, он тоже, – ответил он.
Сватлов пробормотал:
– Понять – значит простить!
Мактиг взорвался:
– О, дьявольщина! Мы все понимаем преступников, давайте же простим их, очистим тюрьмы и усовершенствуем общество!
Сватлов огорчённо посмотрел на него. Я сказал:
– Но, Майк, оскорбляя леди Фитц, вы делаете только хуже Очевидно, у неё параноидальные тенденции, иначе она не отождествляла бы себя с Богом. Если вы от неё не отвяжетесь, у неё возникнет мания преследования.
Он не успел ответить. Флора сонно сказала:
– Африка! Африка спит…
Какое отношение имеет Африка… – начал Мактиг, поворачиваясь к ней. Она напряжённо смотрела вперёд, видя, очевидно, что-то внутри себя. Невозмутимо она продолжала:
– Построивший башню до звёзд должен освежить свои силы во сне. И поэтому Африка спит. Народы других континентов ограбили и продолжают грабить эту башню, разбирают её на камни, чтобы построить собственные дворцы. Они смеют насмехаться над Спящим, который лежит у подножья башни; они издеваются над ним, забыв, что их сооружения возведены из краденых камней.
Они не знают силы этих похищенных обломков; собирая их, они видели лишь их внешнюю сторону. И искусство Африки символично, в нём заключены священные неразгаданные тайны. Новые дворцы планируются не так, как прежние, но так будет не всегда…
Мы слушали, как зачарованные.
– Знать историю – это понять, что Время подобно колесу. Знак на ободе, прошедший мимо, вернётся. Прошедший час снова пробьёт, Африка проснётся, чтобы вознестись над народами-грабителями, и сделает это благодаря украденным символам. Никто не подозревает, какая сила в них заключена. И тогда наступит Время Освобождения, Чёрный Час Африки!
Голос её понизился до шёпота.
– Колесо времени Африки, чёрное колесо чёрного человека, шлифует лицо чёрного континента, его спицы – секунды боли, крови и жертв. И многие руки ведут это колесо, не только мои! Руки… на чёрном колесе…
Неожиданно она прервала эту тираду, и взгляд её потерял сосредоточенность. Она подняла руки и посмотрела на свои тонкие пальцы. Мы приблизились к ней.
– Но это невозможно, – вполне естественным тоном сказала она. – Мои руки не лежат на колесе, они здесь, передо мной. И мне всё равно, что с Африкой!
Она вскочила, будто только что увидела нас.
– Простите… кажется, я мечтала вслух.
Мы все ещё находились под впечатлением её слов, иначе заверили бы её, что она нам нисколько не помешала. Она неуверенно сказала:
– Я не обращала особого внимания на свои слова. Просто что-то пришло мне в голову, и я сказала… словно что-то процитировала.
Она быстро повернулась к брату. Он успокоил её:
– Было очень интересно, моя дорогая.
Пен сказала:
– Вы, должно быть, заходили в каюту Большого Джима.
Взгляд Флоры затвердел:
– Что вы имеете в виду?
Мактиг вмешался:
– Вы упомянули чёрное колесо.
– Вы хотите сказать, что оно действительно существует? В каюте капитана Бенсона? Как удивительно!
Она задумалась.
– Интересно, кто написал то, что я цитировала. – Она апатично пожала плечами. – Не могу вспомнить.
Наступило молчание. Пен, Мактиг и Чедвик переглядывались. Сватлов заметил: «Интересное совпадение» – и перешёл к другой теме. В двери показался Хендерсон, сделал знак Мактигу.