Черное озеро
Шрифт:
Она никогда не догадывалась о том, что я всю жизнь лгала ей! Мама видела лишь то, что хотела видеть: медсестра, зарабатывающая достойную зарплату. Она не задавала вопросов, довольствуясь моим враньем. Неужели она не догадывалась? Или просто не хотела замечать очевидное?
Я просто боялась сказать ей, что её дочь – сплошное разочарование.
Какая к черту разница, где я? Никто не вспомнит обо мне завтра, будь я здесь или там. Разве принципиально, где я нахожусь, если это ничего не изменит?
– О чем думаешь? –
– О том, что должна была придушить тебя.
Тяжелый и разочарованный вздох. Украдкой бросаю взгляд в сторону Разумовского. Он стоит той стороной, где не видно шрамов. Острые скулы, надменная полуулыбка, застывшая тенью на бледных губах.
– Злишься? – отводит взгляд от горизонта Разумовский. Следую Я же впиваюсь взглядом в черную кромку леса.
– Разве что на себя.
– Почему же?
В его голосе слышатся знакомые издевательские нотки, но это не мешает мне признаться.
– Все вокруг будто знают, для чего они здесь.
– Вернешься домой и займешь свое место. – холодно отзывается Амур, отталкиваясь от стены.
У меня нет дома. Я не имею места. Нигде. Мне становится еще хуже, когда я вдруг признаюсь в этом самой себе. Я не хочу возвращаться. Легкость сменяет гнетущая пустота.
Из-за угла выходит Катунь. Его лицо озаряет широкая белоснежная улыбка, едва он нас завидел. Наверное, он не раз заставал друга по ночам в компании девиц. Щеки краснеют от стыда. Теперь я одна из них.
– Мы пойдем к поместью. – коротко бросает Амур и идёт вперед. Я задержалась на пару секунд, виновато пожимая плечами. Катунь понимающе кивает и скрывается в глубине дома.
В поместье? А как же ужин-завтрак?
Конечно, он соврал.
Мы неспеша шагаем в сторону леса. Вымокшая трава хлюпает под подошвами ботинок. Амур смотрит на небо, разглядывая яркие звезды. Жалею о том, что не взяла с собой платок. Нос замерз очень быстро.
– А ты злишься? – спрашиваю я, в очередной раз спотыкаясь о кочку. Громадная туча закрывает собой большую часть звезд и бледную луну. Мир погружается в самый настоящий мрак. Молчать становится невыносимо. Я не двигаюсь в темноте так уверенно, как другие. Это кажется мне нереальным.
– На тебя? – ехидно уточняет Разумовский. Его голос раздаётся из ниоткуда. В какой-то момент меня одолевает страх.
Где же Амур?
Шарю руками в поисках Разумовского, но вокруг лишь пустота. Темная, как воды реки, в которой он меня чуть не угробил.
– В принципе.
Сейчас он заговорит, и я найду его. Пауза, как назло, затягивается. Он оставил меня в лесу одну? Как ему удается двигаться бесшумно?
– Да.
Голос звучит позади меня. Топчусь на месте, вытянув руки перед собой. Ничего. Абсолютная пустота.
– А на меня?
Я теряю терпение. Горло сжимается под натиском паники. Сердце стучит в висках, а язык будто присох к небу.
Он оставил меня.
Внезапно чувствую теплую ладонь, аккуратно обхватившую предплечье. Амур тянет меня к себе, и я чувствую, что ужас отпускает меня из своих цепких лап.
– Нет, а должен?
С размаху бью его наотмашь. Попадаю, кажется, в живот. Амур хихикает, притягивая меня к себе. Разумовский обнимает меня, не давая ударить еще раз. Умно. Я утыкаюсь носом в грубую ткань его одежды. От него пахнет мятой.
– Испугалась? – смеется Амур, переступая с ноги на ногу.
Что это с ним? У него появилось настроение?
– Нет. – бурчу я, коря себя за облегчение, настигшее меня в его объятиях.
– Верю.
Его голос звучит так, будто он и сам этому не рад. Я ловлю себя на мысли о том, что хочу его поцеловать. Мигом гоню от себя эту безумную идею.
Кажется, я совсем слетела с катушек.
Глупо отрицать, что такой Амур мне нравится. Да, издевается, да, невыносим, да и ещё раз да – он просто выводит меня из себя. Но он здесь и от одного этого мне становится легче.
Таким он бы понравился кому угодно. Но Амур гораздо сложнее, и я не уверена, что смогу потянуть его безумие, грозящее захлестнуть нас обоих. Да и каким «таким»? Будучи самим собой? Или это очередное притворство, как его интонации, сквозящие спокойствием и дружелюбием, когда он угрожает отрезать пальцы своим же друзьям?
– Зря. – честно говорю я, пытаясь разглядеть Амура в темноте. Тщетно. Есть только его ладони, крепко обхватившие меня за спину и голос, доносящийся сверху.
– Может быть. А может и нет.
Амур тянет меня вперед, держа за руку. Прохладный ночной воздух встречает меня, заставляя мыслями вернуться к Разумовскому и теплу, которое я ощутила при нашей близости.
– Так куда мы идем?
Каждый шаг как будто над пропастью. Сжимаю теплую ладонь, вспоминая, какой она была пару дней назад, когда Разумовский истекал кровью.
Я ведь так и не спросила, как он.
– Ты уже доверилась мне, позволив вести себя вслепую, разве так важно куда мы направляемся?
В его словах есть смысл. Мне действительно все равно куда мы, и как долго будем идти.
Ветки хрустят под ногами. Шаркаю, боясь споткнуться. Ощущение того, что я ослепла – пугает.
– Нет. Не важно.
Смешок. Амур крепче сжимает кисть, утягивая вслед за собой, в неизвестность. Закрываю глаза, полностью доверившись Разумовскому.
– Ты же знаешь, что неестественно доверять своему потенциальному противнику? – спустя некоторое время пути в тишине вопрошает Амур. Он поддерживает меня за локоть, помогая перешагнуть ствол дерева.
– Ты мне не ваг.
– Ты хотела меня убить.