Черное озеро

Разумовская К.

Понравилось?

Делаю глубокий вдох. Теплый воздух расползается внутри. Как отчаяние или опухоль. Дрожь возвращается с новой силой. Идэр усаживается прямо на стол, закинув ногу на ногу.

– Чем занимаетесь?

Инесса предостерегающе цокает, почти незаметно мотая головой. Амур, однобоко улыбаясь, указывает взглядом на Идэр, подначивая. Инесса толкает его плечом. Идэр обводит каждого из присутствующих высокомерным взглядом, останавливаясь на мне. Близость Амура и Инессы она предпочитает не замечать.

– Кто налил

ребенку?

Невеста Разумовского смеется. Ее смех подхватывает Катунь и, кажется, весь мир содрогается. Она хихикает звонко и мелодично. Ее каштановые волосы спадают небрежными волнами на плечи.

Мои отрастут еще не скоро.

Смотрю на Амура.

Я не ребенок и не княжна. Я больше не знаю кто я. Знаю лишь то, что больше никто не посмеет меня огорчить.

Меня с детства учили, что нужно найти достойного покровителя, что будет зонтом в бурю, солдатом при угрозе и спасительной тенью в зной. Амур будет моей тенью. Нет более достойного покровителя, чем самый опасный человек во всём царстве. Раз уж он смог не единожды обдурить царя и Совет, их солдат и княжеские дружины, то и с моими обидчиками справится без усилий.

Зверь поджимает губы. Инесса вновь толкает его в бок, заставляя наклониться к себе. Она что-то шепчет ему на ухо, и Амур лукаво подмигивает мне.

Это было одобрение?

– Думала, принцессы не пьют с отбросами.

Я слабо улыбаюсь, стараясь выглядеть безразличной. В комнате слишком жарко. Спина горит от соприкосновения с печкой.

– Я вроде не предлагала тебе выпить.

Тишина. Всего на пару секунд не остается ничего. Во всем мире есть только я, потрескивание огня в печи и злобная ухмылка Идэр.

– Где набралась чувства юмора? Тюрьма? Гувернантки? Катунь?

Идэр скрещивает руки на груди. Безвкусный ворох браслетов звенит, словно колокольчики. Расправляю костлявые плечи и вытягиваю ноги.

– Все вместе.

Стараюсь расслабиться, но, глядя на ее ехидное лицо, сразу вспоминаю о кладовой. Пыльной темной каморке и руках Малена на ее теле. Меня передергивает от отвращения.

Мы никогда не были парой, но могли бы ей стать. Возможно, в другое время или в иной жизни, но у нас было будущее.

– Выглядите неважно, принцесса. Попойки вам не к лицу.

Давай, Нева, опустись на самое дно. Может там ты найдешь свое место.

– Правда? О, спасибо, но я не нуждаюсь в твоих наставлениях.

Слова сквозят притворным, слащавым дружелюбием. Вспоминаю о своих косах, обрезанных в дороге и остатках волос, сбритых в темнице. Белых, как снег. Из-за бесцветных бровей и ресниц карие глаза всегда казались бездонными колодцами. С исчезновением волос я стала походить на монстра с зияющими черными дырами на бледном лице.

Конечно, он выбрал ее.

Выбрал.

Я чуть не засмеялась в слух от собственных мыслей.

Кто он такой, чтобы выбирать между мной и кем-то еще? Я не какой-то там вариант.

Я не вещь и никогда ей не была. Я – приоритет.

Идэр ерзает. В дверях показывается Хастах. Парень кивает Амуру и исчезает. Разумовский напрягается и перешептывается с Инессой. Путешественница во времени корчит странное лицо, то ли удивленное, то ли её вот-вот стошнит.

– Почему же? – вопрос Идэр звучит нагло и уверенно. С вызовом.

Может, она и хороша. Может, даже лучше меня. Но я сделаю все, чтобы уничтожить этот сорняк на корню.

– Было бы глупо слушать проповеди от подстилки.

Слова производят эффект выстрела в пустом и тихом лесу. Оглушающий. Инесса, округлив глаза цвета лазури открывает рот, дергая Амура за рукав. Зверь не скрывает наслаждения от происходящего. Для него это ничего больше, чем игра. Очередная схватка, не такая интересная, как кровопролитие, но, несомненно, для него она остаётся занимательной.

– Что ты сказала?

Инесса слезает со стула и пытается сделать шаг вперед, но Зверь хватает ее за запястье, не давая возможности вмешаться.

Спасибо. Это мой бой.

Я должна справиться с этим сама. Демон трех дорог дал мне прекрасную возможность. Я, в отличии от Идэр, всем своим видом стараюсь демонстрировать непоколебимое спокойствие. Ее смешки ничего не стоят, но если ей так хочется посмеяться, то пускай повеселятся все.

– Говорю, что вы впускаете в свой храм слишком много людей.

Говорю это громко. Пусть слышат. Катунь давится своим поганым пойлом. Крупные капли горючки разлетаются по столу и оседают на картах, что так кропотливо вырисовывает всеми вечерами напролет Стивер Ландау.

– Злишься на то, что увела твоего парнишку?

Подумать только, поначалу я думала, что эта богобоязненная змея – порядочный человек!

– Боги упасите. Он не мой парнишка.

– Не говори о Богах. – угрожает Идэр, вскакивая со стола. За ее спиной, как по команде, встают Катунь и Стивер. Амур поднимает ладонь, и парни послушно садятся на место. Как псы.

Злость застилает мой разум непроглядной пеленой. Или же во всем виновата горючка и полнейшее отсутствие совести.

– А то что? – касаюсь кончиками пальцев обстриженной головы. – А-а… – будто открыв для себя новую истину протягиваю я. – Это же они привели Распутина в твой монастырь. Скажи, а обязательно быть моральным уродом, чтобы ты раздвинула ноги, или твои Боги дают шанс всем подряд?

Идэр подскакивает ко мне с диким животным визгом. Удар по лицу. Вытягиваю руки перед собой, защищаясь. Удар. Еще один. Нога рассекает воздух и встречается с плечом. Не успеваю закрыть лицо вовремя. Щеку прижигает и во рту появляется металлический вкус крови вперемешку с хвойной горечью настойки. Взбешенную послушницу оттаскивает Катунь. Идэр продолжает кричать, размахивая руками и ногами в воздухе.