Черное озеро
Шрифт:
– Я могу поспать немного?
Хочу съязвить. Сказать что-нибудь гадкое. Больше всего прямо сейчас я желаю испортить кому-нибудь настроение, а в лучшем случае – жизнь.
Рука саднит, напоминая о уязвимости. Нет ничего хуже этого чувства.
Задерживаю взгляд на больших голубых глазах и уже было открыл рот, готовя изощренное оскорбление, но меня хватает лишь на тихое:
– Да, конечно.
***
Солнце достигло наивысшей точки на небосводе. Миновав березовые рощи, густые осиновые перелески мы
Карамелька волнуется, но все равно идет вслед за кобылой Катуня. Лошадь Нахимова спокойна, вероятно, утомлена развлекательной программой.
– Ты должна кое-что знать. – аккуратно говорю я, от чего Инесса тут же просыпается.
– Например? – хрипло отзывается она. Тропа под ногами коней выглядит давно нехоженой. Достаю из седловой сумки фляжку с водой и протягиваю воровке. – Кстати, где мы?
Инесса откручивает крышку и проливает часть воды на себя, когда Карамелька дергается, оступившись на кочке. Ткань моих брюк быстро впитывает остатки воды с седла и прилипает к коже.
Для хорошей воровки она слишком неловкая.
– Дикие Земли. В следующий раз, когда захочешь принять со мной ванную – предупреждай, чтобы успел раздеться.
Слова срываются с языка раньше, чем успеваю подумать. Инесса ахает. Ожидаю что-нибудь вроде пощечины, но ничего не происходит. Странно. Девы при дворе принимались рукоплескать (не так, как хотелось бы), едва заслышав намёк на неприличную шутку.
– У вас есть душ? – изумлённо уточняет воровка. Принимаю оскорбленный вид и поправляю воротник, закрывая шрам на шее.
Душ – видимо, что-то сродни бани.
– Ну, да. Если ты не заметила, я чистый.
– Не приглядывалась особо.
– Я сейчас скину тебя с лошади.
Инесса заливается мелодичным смехом, одной рукой обнимая себя за бок, на который Идэр накладывала повязку. На кудрявую макушку приземляется пожелтевший дубовый лист. Сдуваю его до того, как Инесса проводит ладонью по волосам.
– А мы не нарвёмся на твоих модных красных дружков?
– Дикие Земли на то и дикие – людей здесь не встретишь, если держаться южнее Торгового Пути. Обилие живности не позволяет свободно шататься по лесам.
– А. – кратко отзывается воровка, а потом восклицает, опомнившись: – Если тут нет людей из-за хищных тварей, то какого лешего мы тут забыли?!
Хороший вопрос.
Если б мы двинулись близ деревень, то дружинники пришли бы по наши души ещё до того, как мы найдём ночлег. Держать путь по землям вдоль княжества Емельяновых – ещё глупее. Скопление солдат там заоблачное после смерти одного из престолонаследников Вадока Емельянова.
Распутин убил Китмара на глазах маленькой княжны. На что он вообще после этого рассчитывал?
Будучи в близких отношениях с Идэр, я никогда не брал её на охоту и не упоминал о делах, которые я был обязан выполнять на службе у царя. Женщины могут причинять боль. Они способны убивать изощреннее и умнее, чем это делают мужчины. Но они жалостливы и нет ничего
– Никуда от меня не отходи. – оборачиваюсь. Никто не отстает. Карамелька сбавляет шаг, вторя кобыле Нахимова.
– Гав.
Опускаю взгляд вниз, не понимая выходки девчонки. Инесса недовольно смотрит в ответ, скрестив руки на груди.
Ну что опять не так?
– Что ты делаешь? – измученно вздыхаю я, крепко сжимая поводья одной рукой. Левая кисть повержено лежит на колене. Прошло около пяти часов пути, а боль утихла лишь на половину.
– Ну, ты же приказываешь мне, как собаке. Я и веду себя как псина.
Всё в её поведении – демонстрация неповиновения. Что за необоснованная тяга к бунту? В её мире все такие взбалмошные?
– Может еще пометишь меня?
Оглядываюсь через здоровое плечо. Нева приветливо кивает, прямо сидя в седле. Ее белая кобыла манерно шагает по тропе. Стивер высовывается из-за девочки и одними губами просит о прощении.
– Это предложение? – Инесса вскидывает брови. – А мне заплатят?
– Это не так. – опускаю голову вниз, сдаваясь и позволяя волосам упасть на глаза. – Я расскажу тебе легенду.
– Это извращенный подтекст? – девица оживилась, ерзая в седле. Я подыгрываю, отодвигаясь подальше. Прохладный ветер не даёт забыть о мокрых штанах.
– Не исключено.
– Что ж ты сразу не сказал! В таком случае я внимательно тебя слушаю.
Инесса укладывается поудобнее и заплетает гриву Карамельки в косы. Маленькие когтистые пальцы аккуратно прочесывают черные пряди. Инесса с интересом глядит на меня снизу вверх. Её взгляд не задерживается на шрамах. Она игнорирует тот факт, что я едва её не убил. Всё это выглядит настолько правильно и умиротворенно, что становится не по-себе. И я оказываюсь прав. Из глубины леса слышится плач. Катунь останавливается, и я дергаю поводья на себя. Хастах недовольно бурчит позади. Дорога петляет, исчезая в сгущающемся лесу впереди. Из-за деревьев показывается миниатюрный силуэт. Девочка. Одетая в лохмотья, заплаканная, она неспеша ковыляет к нам навстречу. Инесса тянется вперед, высовываясь из-за Карамельки.
Что-то не так.
Ребёнок в такой глуши? Один?
Девочка закрывает лицо маленькими ладошками. Ее крестьянское платье грязное, с рваными рюшами по подолу. Волосы всклочены, свалянные вокруг колючек репейника. Хватаю Инессу за плечи и опускаю на седло, хоть она и дергается.
– Что ты делаешь?
Девочка все идёт, неумолимо приближаясь. Поднимаю ладонь, приказывая остальным остановиться. Серая кобыла Катуня нервничает, топая копытами по тропе и едва не наступая на ребенка.
– Почему мы остановились? – доносится изумленный голос Стивера. Идэр зло цыкает. Внутри разрастается плохое предчувствие. Инесса резко дергается, поднимаясь в седле. Свист. Я поднимаюсь вслед за воровкой. С трудом удерживаясь верхом, хватаю Инессу за рубашку и выдергиваю из седла. Она кричит и брыкается, когда я оборачиваюсь и усаживаю её позади себя. Стрела жалит мою спину. Наваливаюсь на воровку, и мы едва не падаем с Карамельки. От боли темнеет в глазах, стрела вышибает из меня воздух.