Черное озеро
Шрифт:
Мы едва не погибли.
Проходит совсем немного времени, когда поляна затихает. В пыльном воздухе витает дым и порох. Инесса зажимает рот ладонью, сдавленно рыдая. Крепко прижимаю девицу к себе, и оглядываюсь по сторонам. На дороге по меньшей мере дюжина тел. Натыкаюсь взглядом на растоптанную маленькую девочку в сарафане и отворачиваюсь вместе с Инессой.
Она не должна этого видеть.
Нева склоняется над телом мужчины средних лет справа от нас. Маленькая княжна с упорством вытаскивает топор, застрявший прямо меж глазниц безумца. Мален опирается на Идэр,
Ненавижу себя за то, что рад этому.
Катунь и Хастах, верхом, ловят Карамельку чуть поодаль, окружая кобылу с разных сторон. Стивер болтается на белой лошади, измазанной кровью. Парня тошнит под ноги Северной Звезде. Нева бросает на Ландау недовольный взгляд, вытирая лезвие топора о полы своего сарафана.
– Мы должны осмотреть тело. – дрожащим голосом говорит Инесса, утыкаясь носом мне в грудь. Тело сводит от боли, но я продолжаю держаться ровно.
Вероятно, эта болезнь заразна, но мы никогда не узнаем этого, если не проверим. Инесса права.
– Мы заберем одно тело с собой. – громко говорю я, ни к кому не обращаясь. – Нужно проверить в чем дело.
[1] Ведьмак – американо-польский фэнтезийный телесериал, снятый по мотивам одноименной серии романов Анджея Сапковского.
Глава 9. Оградить от самого себя. Нева.
Когда все закончилось, я стояла посреди дороги, залитой кровью. Мир будто пробуждается ото сна. В неподвижном воздухе витает запах железа. Только сейчас топоры в моих руках обрели вес. Северная Звезда вымазана бурыми пятнами. Стивер сидит верхом, пересчитывая облезлые стрелы в колчане. У моих ног лежит тело мужчины средних лет. Младше отца, но старше Нахимова. Его череп проломлен спереди. Идеально ровная линия проходит между густых выгоревших бровей. Крестьянин смотрел в мои глаза до последнего вздоха, пока я проталкивала лезвие глубже.
Раскалывать черепа оказалось похожим на колку орехов. Быстро, если приложить немного усилий.
Я не боялась, когда сносила с плеч голову женщины. Жалею лишь о том, что не позволила ей убить Распутина.
Оглядываю с десяток тел, разбросанных по тропе, как опавшие листья. Мужчины и женщины разных возрастов. Ни одного одинакового лица, разные судьбы, но единый конец.
Как мы. Что если наша дорога закончится чем-то подобным?
Готова ли ты пожертвовать своей жизнью ради них?
Да. Разве что за пару человек.
То, с какой лёгкостью мне удаётся это признать приводит в восторг, граничащий с безумием. Отдать жизнь за кого-то не сложно, если существование столь паршиво, что посещают мысли о собственноручном решении проблемы.
Мален сидит на земле, вытянув поврежденную ногу перед собой. Идэр вьётся вокруг него с тряпками и склянками. Невредимая. Как жаль.
Распутин мог проститься с жизнью, если бы я не успела вовремя. Его лицо, покрытое кровью безумца, застыло в ужасе. Этот миг отпечатался в моей памяти и всплывает перед глазами всякий раз, стоит прикрыть веки.
Пусть боится. Может,
Наверное, это было больно.
Вся правая нога Распутина испачкана кровью. Штанина побагровела почти до колена.
Вдруг он не сможет нормально ходить даже после выздоровления? Он будет хромать как Хастах?
А потом в памяти всколыхнулось его расслабленное лицо, то и дело, пропадавшее за спиной Идэр.
С чего вдруг я вообще начала его жалеть?
Амур сидит на бревне с противоположной стороны дороги. Бледный, как тень, он с недовольным лицом беседует с Инессой. Она размахивает дрожащими руками. Подхожу ближе, вставая спиной к Распутину.
И пусть я должна торжествовать, мое сердце разрывается на части.
Зверь зло смотрит на Инессу. Девушка выглядит разбито. Ее трясёт. На миниатюрных ладонях кровавые разводы. За плечом Разумовского маячит оперение стрелы.
– Слава богу, ты здесь! Он совсем обезумел!
Инесса истерично смеется. Ее губы искусаны в кровь, а глаза хаотично бегают повсюду, но только не по раненному Зверю.
– Я не стану снимать кафтан. – рычит он сквозь зубы. – Идэр освободится и посмотрит. – недовольно добавляет Амур, будто сама мысль об этом доставляет ему дискомфорт. Инесса закусывает пару пальцев и, не сумев удержаться, уходит прочь. Сажусь рядом с Разумовским, не в состоянии выпустить топор из рук. Он, испачканный кровью, прилип к коже.
– Маленькая княжна, отлично двигаешься. Я впечатлён. Маменька учила бальным танцам?
Воспоминания тяжким грузом наваливаются на плечи. Сутулюсь. Носами туфель пинаю шишку, оттягивая неприятную правду.
– Маменька скончалась вскоре после моего рождения. Ардон ненавидит меня из-за этого.
В моих словах ни капли лжи. Сестра часто говорила о том, какие хорошие отношения были у неё с мамой. Понимание. С отцом Ардон всегда вела себя холодно и грубо. Не мудрено, князь Романов держит её рядом с собой, готовый в любой момент сделать из Ардон мученицу, вроде Катерины и Константина.
– Ну, пятеро детей — это сложное испытание.
Амур косится через плечо и обречённо опускает голову. Надломившаяся стрела качается, в такт его движений.
– Её довели не дети, а отец. Почему ты не дал ей помочь?
Разумовский потирает лоб и бросает осторожный взгляд в сторону Инессы. Воровка приободряюще хлопает по спине Стивера. Его снова тошнит.
– У всех должны оставаться секреты. – смеется Амур и кряхтит, словно старик.
– А я могу?
– Все нормально. Тебе нужно отдохнуть.
Катунь и Хастах выходят из леса. Сырые и грязные, они озадаченно переглядываются. Меня охватывает дикая радость при виде наемников. Живые и невредимые. Забывшись, я толкаю Амура в бок и тот хрипит. Хастах встаёт напротив Амура. На поясе наёмника блестят ножи. Сталь покрыта пылью и засохшей кровью. Хастах говорит тихо, недоверчиво поглядывая в мою сторону:
– Больше никого нет. Это все, что были.
Катунь спохватился. Нахимов протягивает мне руку в приглашающем жесте.
– Я провожу Вас до лошади.