Черное озеро
Шрифт:
– Как ты посмела? Ты ничтожна! Думаешь, будто выше других? Ты сгниёшь в той темнице, из которой тебя вытащили!
Она брыкается, напоминая мне жуткие рассказы о безумцах, что отрывают друг другу головы. Катунь тащит Идэр к двери. Все происходит слишком быстро.
Праведная потаскуха.
Разъяренные крики Идэр ещё какое-то время слышатся из соседней комнаты. Стивер присаживается рядом, протягивая руку. Я внезапно осознаю, что трезва. Абсолютно. Мален стоит у двери, виновато опустив голову. Поднимаюсь при помощи Ландау. Его рука холодная и совершенно
– Ты в порядке?
Киваю, с трудом подавляя рвотные позывы.
Мален молчит, сверля взглядом порог.
Нечего сказать? Не удивлена. В кладовой тебе не пришлось подбирать слова.
– Ты натравил эту бешенную на ребёнка? Совсем с ума сошел? – бубнит Инесса, кружась подле меня, словно озабоченная гувернантка. Амур выглядит довольным результатом представления. Он окидывает меня быстрым взглядом, кивает и облокачивается о печку.
– Поздравляю, маленькая княжна, вы неотразимы в бою.
Конечно неотразима. Первое правило дворянской стычки – делай вид, что проиграла, чтобы выиграть.
Глава 7. День закрытых дверей. Катунь.
У Амура возник план. У него всегда было много идей (большая часть из которых опасно граничила с безумием), но на этот раз он ведёт себя загадочнее обычного. Быть может, просто я отвык от его манеры умалчивать обо всем до последнего, или же он просто перестал нам доверять.
Мне было приказано раздобыть пару крепких лошадей, но я скинул задание на раскисшего Малена. Как он вообще додумался пакостить с бывшей Разумовского?
Мне всегда казалось, что есть всего три табу в мужской дружбе: не спать с матерями и сестрами, не писать на ботинки, даже когда хочется похвастаться даром природы и не сношаться с бывшими, тем более – невестами.
Я нарушал всего один пункт из трёх, из-за чего Хастах больше не выходит со мной дышать свежим воздухом в разгар попойки. Амур просёк мою тягу к хвастовству раньше него, но, предусмотрительно, предупреждать не стал.
Пальцы окоченели в изношенных рукавицах, пока сжимали рукоять увесистого топора.
«Триединая Богиня, она же – Смерть. Триединство заключается в Смерти – спасении, Смерти – наказании и Смерти, возрождении» – слова принадлежат Идэр.
Многие бессмысленные выражения что хранятся в моей памяти ее авторства. Вероятно, это отпечаток вероисповедания, или, быть может, она пытается подражать Амуру, когда несёт несвязный бред, смысл которого понятен лишь ей.
Бреду вдоль дома, чертыхаясь.
Никогда не любил стоять в дозоре. Ставить следящим единственного на тысячи аршин громадного темнокожего мужика, конечно, не привлечет к нам лишнего внимания.
Огибаю дом из полусгнившего бруса и замираю подле поленницы. Навес на удивление крепок. Березовые дрова валяются
– Смотришь за деревяшками? – ехидно бурчит Амур, остановившись совсем близко. Он ничуть не изменился за время своего заключения.
– Немного. Пришел меня проверить? Как там Несса?
Опускаю топор, продолжая возиться с поленьями. Друг помолчал, прежде чем заговорить вновь, на совершенно иную тему:
– Иванцев торгует крестьянскими девками в публичные дома. Мы с Инессой сидели в полях подле его имения, ожидая, когда прибудут повозки, но в ту ночь их не было. – тяжелый вздох. Такой грустный, что мне захотелось его пожалеть. – Вчера Хастах закончил переводить письмо, украденное мной у гонца, забрал штуцер, побродил по рынку и пообщался с селянами, кутил с местными в таверне. Оказалось, что люди видели по паре верениц, приезжавших к Иванцеву тринадцатого числа каждого месяца. Он зовет себя Благодетелем для нищих дев.
Кто бы сомневался, что этот мелкий лизоблюд Хастах не упустил такой прекрасной возможности: выслужиться перед Амуром и нажраться горючкой как последняя свинья на наши деньги.
– Вы узнали куда едут повозки? – недовольно выдавливаю из себя я.
Ну почему веселится он, а не я?
– Куда угодно, по главному торговому пути. – беспечно отмахивается лучший друг. Его мысли витают совсем не здесь. Я знаю это расслабленно-сосредоточенное выражение лица, потому спрашиваю напрямую:
– Но у тебя есть идеи, верно?
Амур отвечает в свойственной ему манере, загадочно и с насмешкой:
– О, ты не представляешь сколько. Например, спросим у него сами.
***
Я мог представить все, что угодно, кроме того, где мы в конечном итоге оказались. Лошади, коим приделал ноги Мален, довезли нас до Торгового пути за пару часов быстрого хода. Лицо хлестал ветер, пока я прокручивал безумную идею друга снова и снова, пытаясь понять смысл. В больший тупик меня вводил выбор состава. Амур взял с нами несуразного и скучного подростка Ландау. Рыжий сел вторым к Зверю, неспособный держаться в седле самостоятельно.
Подумать только, он не умеет ездить верхом! Я-то думал, он маленький извращенец, когда просился ко ме вторым.
Нашей цель – самая презентабельная пивнуха в городишке под названием Вежиск.
Когда впереди замаячили огни жилых домов мы разделились.
Я, как и должен был, въезжаю в город в половине седьмого. Небогатые двухэтажные домишки выстраиваются в идеальные линии улиц. Местами фасады украшают резные наличники и вывески. Но я не могу прочитать ни одной. Кобыла, не торопясь топает по грунтовой дороге, когда я нахожу нужное место. Для этого мне не нужна грамота. Песни и возгласы были слышны еще за улицу до таверны. Оставляю лошадь у недовольного парнишки-конюха.