Черное солнце Афганистана
Шрифт:
Сам же замполит не летал. Пару месяцев назад он прибыл из Кабула, привез «для поднятия боевого духа» несколько десятков коробок мясной тушенки и печенья, хотя на продовольственном складе они имелись в достаточном количестве, и совершил, как отметили летчики, «внутреннюю диверсию». На элементарном заруливании, двигаясь на стоянку, подполковник умудрился отрубить лопастями вертолета хвостовые винты на двух «крокодилах», которые готовились к боевому вылету. А на своем Ми-8 вывел из строя несущий винт…
Начальство, конечно, постаралась замять это, из ряда вон выходящее чрезвычайное
В благодарность за свое «спасение», подполковник стал весьма подобострастен перед начальством, подчиненных же допекал постоянными придирками и поучениями.
— Так, значит, восемнадцать дырок! Ничего себе! — повторил замполит. — Боевой вертолет умудрились превратить в решето! Воевать как следует не умеете, товарищи коммунисты! А главное, не цените народное добро, сложную и дорогостоящую государственную военную технику, которую вам доверили! С этим надо разобраться, обязательно разобраться!
Хорошего настроения как не бывало. Экипаж стоял, как оплеванный. Незаслуженно обиженный, униженный и без вины виноватый.
На душе у Александра стало муторно. Навалилась усталость. Хотелось завалиться под первый же кустик, махнуть на все рукой, и закрыть глаза. Вздремнуть хотя бы часик…
3
А через несколько дней подполковник Корниловский, уже улыбчивый и дружески приветливый, перед строем поздравлял экипаж Паршина с правительственными наградами.
Энергично пожимал каждому руку и повторял:
— Вы гордость полка! От души поздравляю!
Высшее афганское руководство прислало в штаб Воздушной Армии благодарственное письмо, в котором высоко оценило боевые действия летчиков эскадрильи майора Екимова, особенно по минированию тайных горных проходов и троп на границе с Пакистаном. Такой масштабной операции в высокогорных районах и недоступных горных перевалах никто и никогда еще проводил. Этим минированием было заблокировано проникновение бандитских формирований в Афганскую Республику, доставка моджахедам оружия и боеприпасов. И отдельно благодарили за разгром крупного вооруженного соединения, которое направлялось в долины для поддержки антиправительственных банд Хекматиара.
В том бою, как официально сообщили в полк, было уничтожено шестьдесят четыре душмана, прошедших специальную диверсионную подготовку в лагере под Пешаваром, а также убиты два пакистанских военных советника и ближайший соратник Гульбеддина Хекматиара, один из влиятельных деятелей Исламской партии Афганистана Абдулла Аджиб-хан.
Экипаж вертолета стоял перед строем полка.
Невозмутимо-спокойный командир боевой машины капитан Сергей Паршин, счастливый и растерянно-смущенный летчик-оператор лейтенант Александр Беляк и улыбчивый бортовой техник старший лейтенант Иван Чубков.
Каждый был награжден орденом Красной Звезды.
Александр,
Теперь и у него есть такой же!
Можно бы и погордиться. Есть чем. Но только Александр не умел гордиться, не умел выпячивать себя, показывать и выставлять свои преимущества. Он с детства был скромным и даже несколько застенчивым, призирал любую показуху и тех, кто по его понятиям, публично «выпендривался».
Беляк стоял, смущенный всеобщим вниманием и хвалебными словами в свой адрес, и мысленно благодарил судьбу. Тогда в Уфе, в республиканском военкомате на построении допризывников перед началом прохождения медицинской комиссии невидимая рука судьбы подтолкнула его, он отчаянно шагнул вперед и стал «двадцать вторым» кандидатом в летчики. Именно тогда его затаенная мечта начала сбываться. Он не ошибся и выбрал свой путь. Путь очень правильный, хотя опасный и тревожный, порой невыносимо тяжелый, но по-настоящему мужской и счастливый…
Став авиатором, Александр Беляк как бы перешел в иной разряд людей — тех, которым доступны необычные чувства и яркие впечатления полета. Он стал измерять расстояния иными, не земными мерками. В полете рождалось не иллюзорное, а вполне реальное чувство доступности любой точки земной поверхности. Это чувство трудно объяснить тому, кто сам не летал и не пережил, не ощутил своим нутром всю его необычность и полноту. Крылья самолета и лопасти вертолета изменяли понятие окружающего мира.
Так формировалось у Александра Беляка новое мышление.
Мышление летчика.
И еще Александр мысленно благодарил судьбу за то, что помогла ему удержаться и выстоять на выпускном четвертом курсе, когда его чуть-чуть не оженили. Как хватило сил и внутренней выдержки, чтобы не наломать дров, он и сам до сих пор не знает.
По странной случайности тогда активную роль тоже играл замполит — начальник политотдела училища…
Глава одиннадцатая
1
Их было двое — девушек его сердца. Одну звали — Люба, а другую — Лида. Люба Рогушкина и Лида Золоторева. Одна жила в родной Ломовке, а другая — в Сызрани. Они никогда не видели друг друга, никогда не встречались, и ни одна из них даже не подозревала о существовании другой. Но их жизненные пути, их мечты и надежды, словно лучи невидимого прожектора, пересеклись на нем, на Александре Беляке.
Объединяла обеих девушек не только загадочная и мистическая буква «Л», первая буква их имен, но и совпадение интересов, а именно любовь к одной профессии — медицине.