Чернокнижник Молчанов [Исторические повести и сказания.]
Шрифт:
— Воры, воры, — повторил за ним Кочерга и усмехнулся углом рта тонкой улыбкой. — Хе! знаем мы, какие это воры!.. Эх, пане, пане!..
Он почесал висок и покрутил головой.
— Но ведь ты не боишься воров? — спросил его пан.
Кочерга насупил брови.
— Ничего я не боюсь, — ответил он.
— Конечно, чего же бояться, — сказал пан, — я дам тебе три пистолета и мушкет…
Он вопросительно взглянул на Кочергу.
Кочерга стоял молча и насупившись.
— И ты, пожалуйста, не думай читать свои заклинания, — продолжал пан, — а в случае чего, прямо бей из пистолета, — а уж потом читай заклинания.
— Хорошо, — глухо сказал Кочерга.
— Так прямо и стреляй, — повторил пан, не спуская с него глаз, — потому что, — добавил он, немного помолчав, — кто ж его знает?..
Пан встал с кресла.
— Так, значит, сегодня же ты и отправишься; оружие я пришлю тебе через дворецкого.
— Пистолеты? — спросил Кочерга.
— Три пистолета о двенадцати картечах и мушкет — сказал пан и, повернувшись, направился было во внутренние комнаты, но Кочерга остановил его:
— Пане!
Пан обернулся.
— Только вы скажите старой пани, — произнес Кочерга очень серьёзно, — чтобы распорядились выдать мне кварту святой воды…
— Зачем?
— Окропить картечи и пули, — ответил Кочерга так же серьёзно и строго взглянул в лицо пану, точно предостерегая его, чтобы пан не стал противоречить.
Пан и на самом деле не стал противоречить.
I.
В степи, в неглубокой лощине на берегу ручья, заросшего камышом и осокой, сидели два человека.
Один из них был Кочерга, другой— бандурист Зуй.
Кочерга и Зуй встретились на большой дороге.
Они давно знали друг друга, и когда Кочерга увидел Зуя, а увидел он его еще издали, то сейчас же остановил лошадь, снял шапку и замахал ею в воздухе.
Он хотел было крикнуть Зую какое-нибудь приветствие, но подумал, что Зуй все равно его не услышит.
И он только во все глаза смотрел на Зуя, улыбался ему издали и махал шапкой.
А когда Зуй подошел, он надел шапку и сказал:
— Здравствуй, Зуй.
— Здравствуй и ты, видьмачий дид, — сказал Зуй и поглядел на Кочергу, — не обиделся ли он за этого „видьмачьего дида “.
Увидев, что Кочерга только рад встречи с ним и вовсе не думает обижаться, он подошел совсем близко и, положив одну руку на шею его лошади, другой почесал у ней за ухом.
Потом он поглядел на свои пальцы, на которых под ногтями оказалась пена, так как от жары и долгой дороги лошадь Кочерги была вся в поту, вытер их о свитку и спросил, взглянув на Кочергу:
— Небось, и не отдыхал сегодня. Далеко едешь?
— В Вильчи, — сказал Кочерга, — к тамошнему пану.
Зуй знал всех панов в округе.
Он повернулся лицом в сторону невысоких холмов, тянувшихся на горизонте, и прищурившись, потому что солнце светило ему прямо в глаза, сделал движение рукой по направлению этих холмов.
— Это там, — произнёс он и приставил ладонь к глазам, Солнце было уже низко; его лучи, прямые, как стрелы, тянулись по земле через всю степь. Большой гранитный камень, лежавший в траве недалеко от дороги, горел розовым светом на вершине и на стороне, обращенной к солнцу. От него на траве лежала голубая тень. Такая же тень падала на дорогу от Кочерги с его лошадью и от Зуя.
Красный верх Зуевой шапки в лучах солнца казался еще краснее; его красные шаровары, резко выделялись на общем сером, чуть-чуть позолоченном солнцем фоне дороги.
Лицо Зуя, загоревшее на солнце, казалось теперь совсем кирпичного цвета.
Я его знаю, вильчинского пана, — сказал Зуй, — у него еще есть такой замок, где никто не живет, потому что, говорят, там есть одно такое привидение…
Тут он повернулся к Кочерге и взглянул ему прямо в глаза.
— Ты слышал, Кочерга?
Кочерга наклонил голову.
— Вот меня туда и посылают, чтобы караулить это привидение, — сказал он и в свою очередь посмотрел на Зуя. — Потому что ты, например, — сейчас же добавил он, — бандурист, и твое дело играть на бандуре; а если бы некому было играть на бандуре, то, значить, чего-нибудь “не хватало бы на У крайне!..
— Это так, — вставил свое слово Зуй.
— Погоди, — перебил его Кочерга. — А мое дело знать разные колдовства, потому что тогда на Украйне не было бы житья от ведьм и от всего прочего…
— А что это у тебя в кармане? — вдруг сказал Зуй.
— Где? — хотел было спросить Кочерга, но почувствовав в эту минуту на левой своей ноге руку Зуя, шарившую в складках шаровар, сейчас же догадался, про что у него спрашивает Зуй.
В кармане у него была дорожная фляжка.
— Это горилка, — сказал он.
— Гм! — сказал Зуй, поглядел на Кочергу и похлопал ладонью по карману, где была фляжка.
— Ты, Кочерга, запасливый человек.
И он опять похлопал ладонью по фляжке и опять сказал:
— Х-м!
Потом он продолжал:
— Тут, Кочерга, есть одна лощинка; так в ней такая трава, что если бы ты пустил свою лошадь на одну ночь, то она потом весь век помнила бы…
Вдруг он нахмурился, сразу замолк и не глядел больше на Кочергу.
Он даже чуть-чуть отсторонился от него.
— Ты что? — спросил его Кочерга.
— Я так, — отвечал Зуй. — Я сейчас вспомнил, что нечего мне с тобой делать в этой лощине. потому что ты нанялся караулить это приведенье…
Кочерга его совсем не понял.