Черный дембель. Часть 3
Шрифт:
— Здорово, студент! — воскликнул Николай Уваров.
Он улыбнулся.
— Здравствуй, Сергей Леонидович, — произнесла Марго.
Мне почудилось: она не обрадовалась моему появлению.
— Привет, — сказал я. — Шикарно выглядите.
Развёл руками и спросил:
— Откуда это вы вернулись такие нарядные?
— К сельсовету ходили, — сказал Николай. — Отстояли на торжественном митинге в честь Дня Победы.
Он бросил взгляд на Марго — Маргарита Лаврентьевна скромно опустила глаза.
Я сообразил, что уже видел это платье, в каком вернулась с митинга
Николай вынул из кармана носовой платок, промокнул им выступившие у него на лбу капли пота.
— Ты вовремя явился, студент, — сообщил Уваров. — Пообедаешь вместе с нами.
Перед обедом Коля переоделся. Он сменил серый костюм и галстук на мешковатые штаны графитового цвета и на зелёную рубашку с коротким рукавом, украшенную на воротнике и на груди вышивкой — чистые, выглаженные. Николай уселся за стол спиной к входу (под ним жалобно заскрипел табурет), поставил на столешницу перед собой запотевшую бутылку «Столичной» (не распечатанную). Я вместе с ним следил за тем, как переодевшаяся в пёстрый цветастый халат и в белую косынку Маргарита Лаврентьевна «собирала на стол». Рамазанова расставила на столешнице тарелки и миски, до блеска натёртые стаканы и рюмки. С ловкостью профессионального повара Марго нарезала хлеб, солёные огурцы, луковицы и сало. Принесла и установила в центре стола пузатую супницу, из которой валил пар.
Я искренне удивился тому, как ловко Маргарита Лаврентьевна орудовала на кухне. Вслух. Коля Уваров после моих слов горделиво приосанился. А Марго ответила, что деревенская жизнь для неё не в новинку. Сказала, что родилась она не в городе, а в небольшой станице («до Краснодара чуть больше трёх часов верхом добирались»). Назвалась потомственной «кубанской казачкой». Сообщила, что любит готовить — эту любовь ещё в детстве ей привил отец, когда «партия назначила» его на должность заведующего столовой. Марго рассказала, что её отец (тогда ещё «рядовой коммунист») окончил торгово-кулинарное училище, чтобы «выполнить задание партии должным образом». Сказала, что часто бывала у отца «на работе» в те времена: ей нравились витавшие на кухне в столовой запахи.
Уваров распечатал бутылку водки, наполнил стоявшие перед ним рюмки. Одну рюмку он сдвинул ко мне. Вторую Николай вручил усевшейся рядом с ним Марго.
Мы чокнулись, выпили «в честь праздника». Маргарита Лаврентьевна наполнила наши тарелки густым борщом. Мне и Коле она положила по большому куску парящего мяса.
Николай пробежался взглядом по столу.
— Чего-то не хватает, — произнёс он.
Пристально посмотрел на Рамазанову.
Марго встрепенулась и сказала:
— Капусту забыла! Сейчас принесу.
Она резво вскочила со стула.
Николай протянул ей закупоренную бутылку «Столичной».
— А это убери, — сказал он. — Хватит нам на сегодня.
Маргарита Лаврентьевна кивнула. С бутылкой в руке она шустро юркнула за прикрывавшую дверной проём летней кухни белоснежную марлевую штору. Я проводил
Уваров откашлялся. Посмотрел мне в глаза.
— Ты напрасно приехал, студент, — сказал он. — Твои деньги нам не нужны.
Я кивнул.
— Это я уже понял.
— М-да.
Николай опустил взгляд в свою тарелку.
И тихим голосом заявил:
— А к мужу Маргариты я всё же наведаюсь.
— Она тебя об этом попросила? — спросил я.
Указал на дверь.
Коля дёрнул головой.
— Нет, — сказал он. — Она хочет, чтобы мы уехали… в этот твой Владивосток.
Уваров стрельнул в меня прятавшимися под большими надбровными дугами глазами.
— А куда я уеду… от них? — спросил он.
Коля кивнул на фотографию, с которой на нас смотрела его покойные жена.
Он сжал кулаки.
— М-да.
— Не нужно никуда ехать, — сказал я. — Ни во Владивосток, ни к мужу Маргариты Лаврентьевны. У меня есть идея получше.
Глава 16
Коля прижимал ладони к покрывавшей столешницу скатерти, смотрел на меня исподлобья. На лбу у него блестели похожие на росу капли пота. От стоявшей перед ним на столе тарелки с борщом поднимался к потолку пар.
— Ты не понимаешь, студент, — сказал Уваров. — Маргарита теперь моя женщина…
Уваров бросил мимолётный взгляд на фото, что висело на стене. Нахмурил брови. Я тоже посмотрел на изображение Колиной жены — не заметил в её взгляде ни печали, ни обиды.
— … И я несу за неё ответственность, — заявил Николай. — Я мужчина. Я должен!..
— Неси куда и что хочешь, друг Коля, — сказал я. — И накапливай долги. Вот только какой у этого смысл?
— Сергей, ты не понимаешь. Я теперь обязан!..
Я снова перебил его, спросил:
— Набьёшь Рамазанову морду? Свернёшь ему шею? Или пристыдишь его суровыми речами? Коля, я уверен, что ни одно из этих действий не принесёт ничего хорошего… тебе. Ты только напрасно потратишь время и жизнь.
Я покачал головой, сказал:
— Наиль Рамазанов для тебя сейчас всё равно что та ветряная мельница. Понимаешь? Даже если мельница и рухнет, то почти со стопроцентной вероятностью похоронит под собой и тебя. Чтобы ты знал: мужчина и идиот — это разные понятия.
Николай недовольно засопел.
Столешница под его руками скрипнула.
— Ты хороший человек, Коля, — сказал я. — Поэтому я тебе помогу. Именно тебе. Не Марго. К ней у меня иное отношение. Но это сейчас не имеет значения. Я тебе обещаю: осенью нынешний муж Маргариты Лаврентьевны согласится на развод.
Я улыбнулся.
— Тебе лишь придётся переждать лето. Хоть здесь, в деревне. Хоть в том же Владивостоке. Решай сам. Мой тебе совет: только не показывайся вместе с Марго в Новосоветске. Экология этого города сейчас вредна для вашего здоровья.
Коля приподнял голову, выпятил массивный подбородок. Он вскинул руку и пригладил волосы на своём затылке. Не спускал с меня глаз — Николай словно прикидывал, говорил я серьёзно, или пошутил.
— Почему осенью? — спросил Уваров. — Почему не летом? Почему не сейчас?