Чёрный хребет. Книга 4
Шрифт:
— Уже почти, — произносит мертвец. — Почти нащупал.
Меня трясёт.
Ощущение такое, будто режут заживо, отрывают кусочек за кусочком. Пока рациональная часть сознания заставляет тело не шевелиться, иррациональная бьёт тревогу и отчаянно пытается спастись. В голове слышится писк, руки трясутся. Вот-вот готов опять потерять сознание. Крови натекло на весь стол, я теперь чувствую её всей спиной.
Когда в Гуменде откусили мизинец, боль была дикая, но длилась не так долго, а здесь мучения растянулись, кажется, на целую вечность. Каждое движение металлического
— Достал, — наконец, произносит мертвец.
В щипцах у него зажат неровный наконечник стрелы, весь покрытый моей кровью.
И поскольку стрел было две, то эту же операцию он проделывает и со второй. К счастью, другая вышла целиком и хирургу не пришлось снова копаться в ране.
Как я и догадывался, металлы в этом мире существуют, но технологии его производства давно утеряны, поэтому они остались только у подобных существ, которые передвигаются по этому свету уже чёрт знает сколько. Медицинские щипцы, расширитель, набор ножей. Всё начищено до блеска, но выглядит очень старым. Новое железо добываем только мы в Дарграге.
— Внутри ничего не осталось, но рану ещё нужно обработать.
Сначала мне кажется, что хирург достанет из шкафчика спирт или любой другой антисептик, который существует в этом мире, может быть мазь, тряпки для перевязки.
Однако мертвец разворачивается и достаёт из печи длинный клинок, чей конец раскалён до ярко-жёлтого цвета.
— О, нет-нет-нет, — говорю. — Спасибо, что вытащил наконечник, но это уже лишнее. С раной мой организм справится сам.
— Э, нет, малыш. Все так говорят, а затем у них чернеет нога, и остаётся только отрезать конечность в лучшем случае. В худшем — отрезать просто нечего.
Огромный покойник приближается ко мне с раскалённым клинком, а я извиваюсь на столе, стараясь вырваться из стягивающих верёвок. Медик не знает, что у меня в трусах лежит красная жемчужина и ей какое-то дурацкое заражение — на пять минут работы.
— Потерпи, — говорит. — Скоро всё завершится. Будешь жив, здоров и полон сил. И потом всю жизнь будешь вспоминать доброго дядюшку Уолкота за то, что спас от ужасной участи.
Наклоняю левую ладонь в сторону покойника, чтобы отбросить его от себя, но этим я, пожалуй, ничего не добьюсь. Лишь выдам, что у меня при себе есть Дары, а сбежать не смогу. Приходится смириться с ситуацией и молча наблюдать за приближающейся болью.
С отвратительным шипением кончик клинка погружается в рану, но на этот раз я так сильно сдавил свою волю, что не издал ни звука, вытерпел с достоинством, хотя внутри всё взрывалось и переворачивалось. А ещё этот запах… словно кто-то жарит барбекю. Приятный, но от этого ненавистный.
— Всё, я закончил. Можешь не благодарить.
— Спасибо, — говорю недовольно. — Так зачем меня притащили в эту крепость?
— А это тебе нужно спросить у короля. Я человек маленький, подневольный. Моё дело — лечить, а не задавать вопросы.
— Короля? Тут есть король?
— Конечно, как же без короля? Кто-то же должен править окружающими землями.
В комнату заходит двое покойников в лохмотьях и ржавых металлических доспехах. У одного не хватает правой руки, у другого проломлен череп. Они развязывают путы на руках и ногах. Один из них хватает меня за шкирку и толкает к двери на выход. Сопротивляться сейчас не имеет никакого смысла: я даже не знаю где нахожусь. Покорно склоняю голову и иду куда велено.
Чтобы сбежать, нужно сделать так, чтобы пленители не ожидали побега.
Оказалось, что помещение медика находится под землёй. Мы двигаемся по каменным коридорам и лестницам всё выше. Спасибо стражникам — хотя бы не подгоняют. С двумя стрелами, влетевшими в поясницу, обыкновенная ходьба превращается в испытание. Окон нигде нет, повсюду горят факелы странного бирюзового цвета. Он создаёт странную, неживую атмосферу. Словно одних мертвецов здесь было мало.
Снаружи я видел лишь лицевую часть замка, поскольку вся остальная часть находится внутри скалы. Сейчас же я хромаю по длинному тоннелю и понимаю, насколько он протяжённый. Все его многочисленные помещения вырезаны в горе, отчего приходят ассоциации с айсбергом: у того тоже видно лишь крохотную часть на поверхности.
— Шевелись! — приказывает один из мертвецов за спиной.
Голос у него скрипучий. Звучит примерно так же, как у медика: словно у них трупное окоченение произошло, но не до конца, поэтому гортань стала жёсткой и не эластичной.
— Куда вы меня ведёте? — спрашиваю.
Вместо ответа костлявая рука толкает меня в спину.
Со всех сторон доносятся многочисленные звуки разговоров, суета обыкновенных повседневных дел, но мы никого не встречаем. Меня ведут боковым коридором, где абсолютно никого нет. Замок внутри — такая же куча камней, как и снаружи: целые залы завалены обвалившимся потолком, камни потрескались от времени. Повсюду мох и плесень, на полу лужи, мокрые стены.
— Мне бы хотелось знать, куда мы идём, — говорю. — Если на приём к королю, то сначала бы узнать, как к нему обращаться и тому подобное.
— Не заслужил, — отвечает однорукий. — Король не принимает каких-то ничтожных вторженцев.
— Тогда куда? В темницу?
— Не в светлицу уж точно, — отвечает мертвец с проломленным черепом и они оба заходятся хриплым смехом.
Доходим до одного из коридоров, путь в который преграждает завал. Дальше идти невозможно, однако мертвецы как-то странно мнутся.
— Что стоим? — спрашиваю.
— Кто-то заставил проход, — произносит однорукий в задумчивости. — Знаю же, что мы водим пленников сюда, так какого хера они наставили тут всякого?
Тщательно пытаюсь осмыслить происходящее, но это не выходит.
— В каком смысле, заставили? — спрашиваю. — Тут же потолок обрушился.
— Захлопни пасть, пока язык не вырезал. Слыхал этого тупицу? Потолок у него обрушился. Видно же, что барахлом заставили.
Такое ощущение, будто мертвец передо мной спятил. Вроде бы глаза у него есть, должен видеть, что находится впереди, но мёртвый мозг всё это неправильно интерпретирует.