Чёрный хребет. Книга 4
Шрифт:
Чья-то нога опускается на мою голову и я на короткий миг погружаюсь в беспамятство. Плыву в темноте собственной головы, потеряв ощущение времени и пространства.
Прихожу в сознание через несколько секунд после полученного удара. Мысли ещё путаются, но я отчётливо осознаю себя лежащим на земле, пока несколько мертвецов своими костлявыми руками держат меня и не дают пошевелиться.
От удивления и ужаса меня сковало, не могу пошевелиться. Лишь слежу за тем, как костлявые руки поднимают меня над головой и несут прямо к крепости.
К Варзоду.
Глава 28
От
Перед глазами всё плывёт, кружится, подташнивает. Путь к крепости превращается в отрезки времени, когда я теряю сознание и прихожу обратно. В очередной раз меня всё-таки выворачивает, чувствую отвратительную горечь от желудочного сока во рту.
Меня несут по мёртвой земле и сотни окружающих мертвецов провожают нас взглядами. Теперь я как следует могу рассмотреть замок: издали он показался величественным и красивым, но вблизи всё обстоит иначе. Все его стены сломаны, пробиты насквозь, некоторые башни обвалились, свод врат превратился в груду камней. Выглядит так, будто Варзод долго и упорно забрасывали снарядами из требушетов, пока он не стал дырявым как сыр.
Издали он выглядел как замок.
Вблизи же оказался руинами замка.
Ещё и время его не пощадило: всё в трещинах, песке. Кажется, дунь на него, и он окончательно сложится.
В очередной раз накатывает дурнота. Теряю сознание и прихожу уже за первыми вратами, где меня окружает ещё больше неживых существ. Все они бесцельно бродят туда-сюда по широкому двору между стеной и основной крепостью, тянущейся так далеко вверх, что её вершина теряется в облаках.
Когда-то Варзод был был великолепен. Хотел бы я посмотреть на него в лучшие годы. Сейчас же это призрак, оставшийся от некогда великой постройки. Труп замка, который населяют трупы людей.
Снова теряю сознание и прихожу в себя привязанным к каменному столу.
— Не шевелись, молодой человек, — раздаётся клокочущий голос, словно у его владельца в глотке что-то застряло. — Мы же не хотим сделать тебе больно, верно?
Оборачиваюсь и вижу перед собой человека двухметрового роста, весом под сто тридцать килограмм. На нём длинный кожаный передник, лицо всё серое, а губы тонкие и бесцветные, отчего рот выглядит прорезью. Одна щека у него то ли сгнила, то ли порвало чем-то: сквозь дыру виднеются жёлтые зубы.
Он стоит совсем рядом со мной с металлическими щипцами и расширителем ран.
— Ты ведь уже взрослый мальчик, должен понимать, что дёргаться во время медицинской операции строго возбраняется. Конечно если не хочешь, чтобы тебе было очень больно.
Мужчина наклоняется над столом и смотрит на меня словно в ожидании ответа.
— Ты разговариваешь? — спрашиваю.
От такого вопроса его отвратительные серые брови поползли наверх, он даже оглянулся, явно не понимая, почему я об этом спрашиваю.
— Конечно разговариваю. Ты решил, что я немой?
Впервые встречаю мертвеца, который
— Ну… — говорю. — Разве существа… вашего вида… умеют разговаривать?
— Люди? — спрашивает мертвец совсем запутавшись. — Про какой вид ты говоришь?
— В смысле… разве могут общаться люди, которые подверглись необратимым последствиям всего тела. Вроде смерти…
— О чём это ты? Я не понимаю.
Почему-то совсем не хочется использовать слова «мертвец» и «ходячий труп». Приходится подбирать обходные выражения.
— Я имею в виду, — говорю. — Мы ведь только снаружи похожи, а внутри у нас протекают совершенно разные процессы.
— Какие-такие процессы? Ты мужчина, я мужчина. Мы оба взрослые… относительно. Между нами нет никакой разницы. Разве что я чуть шире в костях. А так всё, больше ничего.
— А как же биение сердца, кровоток, дыхание…
— Дорогой мой, постарайся расслабиться и ни о чём не думать, — отвечает покойник. — Тебя очень сильно стукнули по голове, мысли путаются. Тебе может казаться, что ты говоришь логичные и понятные вещи, но уверяю тебя, для посторонних людей твоя речь выглядит как бессвязный бред.
Настало время говорить напрямую.
— Ты же мертвец, — говорю. — Почему ты способен думать?
— Мертвец? — усмехается. — В том месте, откуда ты пришёл, шутки такие?
— Никакая это не шутка. Я — настоящий живой человек, а ты — покойник, непонятно каким образом передвигающийся на ногах.
— Это что, угроза? Забавно слышать её от человека, привязанного к столу за руки и ноги. Если кто тут и покойник, так это ты, если я не вытащу у тебя из раны наконечник стрелы. Заражение — поганая штука, скажу я тебе. Доводилось встречаться.
Кажется, существо передо мной даже не догадывается, что мертво. В его голове он такой же живой человек, как и я.
— Где Хума? — спрашиваю. — Моя летучая мышь.
— Там.
Указывает в угол, где находится небольшая клетка для птиц. Внутри неподвижно висит Хума и переводит взгляд с меня на мертвеца в переднике. Двигаю ногами, чувствую жемчужины в трусах, значит Дары у меня не забрали.
— Зачем меня сюда привели? — спрашиваю.
— Чтобы вытащить засевший в ране кусок железа, очевидно же. А теперь не двигайся, иначе будет очень больно.
Со сноровкой опытного хирурга мертвец вставляет в рану расширитель, и уже на этом моменте я начинаю дико кричать, но неимоверным усилием заставляю себя оставаться на месте и не шевелиться, чтобы не стало ещё больнее. Сквозь расширитель медик просовывает тонкие щипцы и долго водит ими в пояснице, нащупывая маленький металлический треугольник, застрявший внутри.