Черный лебедь. Романы
Шрифт:
Пьер усмехнулся и кивнул, проявляя признаки возбуждения.
– Наконец, - сказал он.
– Это там!
– Правда?
– спросил де Берни.
– Можете сами убедиться.
– Пьер достал из-за пазухи подзорную трубу и подал ее де Берни,
И они оба пошли вверх по отмели. Де Берни, увидев, что майор был вместе с мисс Присциллой, остался доволен, что оставляет ее под охраной. Никем не замеченные, они скрылись в лесу.
Через полчаса они были на месте, на самой высокой части острова. Перед ними открылось море. Там, куда указывал ликующий Пьер, менее чем в пяти милях, двигались три больших красных корабля.
Он направил трубу и некоторое время внимательно рассматривал корабли. На них не было флагов, но их очертания не оставляли места сомнениям в их принадлежности.
– Через час они будут на траверзе острова. Пошли, нельзя терять времени.
Со всей возможной осторожностью они отправились назад и вышли из лесу возле хижины. Здесь де Берни остановился. Он отдал подзорную трубу Пьеру, и тот отнес ее в свою палатку.
А де Берни вошел в хижину, где майор с сонным видом наблюдал за Присциллой, занятой шитьем. Они видели, как француз снял с крюка висевшую там шпагу и перевязь.
– А это зачем?
– строго спросила она.
Де Берни пожал плечами.
– На всякий случай, - сказал он и, подняв над головой богато украшенную перевязь, надел ее через плечо.
– Это внушает уважение и служит стимулом для вежливости.
Успокоенная его шутливым объяснением, она позволила ему уйти.
Выйдя из хижины, де Берни остановился. Подумав о своем намерении, он захотел попрощаться с ней и дать последние указания майору, если с ним случится наихудшее. Однако, после недолгого размышления он вместо этого пошел к палатке мулата.
– Пьер, если со мной что-нибудь случится, присмотри за мисс Присциллой. Хотя в этом ты встретишь некоторые затруднения.
Черные глаза Пьера были полны тревоги.
– Месье! Не могли бы вы подождать? Разве нет другого пути?
– Более надежного нет. Кроме того, у меня еще есть должок.
– Надежного?
– как эхо повторил мулат, - Но не для вас.
– Ах, черт возьми! Это вполне надежно и для меня.
Пьер схватил руку хозяина и поднес к губам.
– Сохрани вас господь, сударь, - сказал он.
Де Берни потрепал его голову.
– Успокойся, сынок, - сказал он и решительно зашагал прочь.
Случай благоприятствовал его намерению: Том Лич прогуливался с Воганом в 50 ярдах от лагеря. Де Берни дружественно поздоровался с ними, сделав это умышленно торжественно. Но Лич посмотрел на него без всякого дружелюбия.
– Что тебе здесь нужно?
– Что мне нужно?
– выразил удивление де Берни, скрывая удовлетворение, что видит капитана предрасположенным к созданию ситуации, столь желанной для него.
– Что мне нужно?
– сказал он снова, поднимая брови и с усмешкой глядя свысока на пирата.
Сама надменность его осанки при таком настроении Лича равнялась удару стали о кремень.
– Да, что тебе нужно? Если ты снова пришел мешать, то лучше убирайся.
Де Берни понял, что необходимые условия уже созданы. Подбоченясь, он вплотную подошел к нему.
– Не думаю, чтобы ты был вежлив, Том.
– Вежлив?
– капитан намеренно оскорбительно сплюнул.
– Не испытываю потребности в вежливости.
– Вот как? Действительно, Том, я нахожу, что ты ведешь себя ужасно вызывающе.
– Вызывающе! Ха! Он находит меня вызывающим, Майк! Клянусь жизнью! Да разве тебя можно вызвать? Мне кажется, что твоего мужества хватит только, чтобы спрятаться в убежище.
– Это то, что ты обо мне думаешь, не так ли?
– Это то, что я вижу.
Воган понял, что пришло время вмешаться.
– А вы не забыли, что ждет нас впереди? Лучше бы вам помириться и вместе действовать, как в добрые времена Берегового Братства.
– Это как раз то, Воган, чего я больше всего желаю, - солгал де Берни.
– Но вчера Том сказал мне кое-что, что задевает мою честь. Если он сейчас возьмет свои слова назад, я готов забыть все.
Таким образом, в стремлении сделать так, чтобы вызов был брошен противной стороной, француз строил расчет на знании характера и настроения капитана. И результат не разочаровал его.
– Честь?
– прокаркал насмешливо Лич.
– Твоя честь! Это хорошо, клянусь! Слишком хорошо для тебя!
– и он рассмеялся, глазами приглашая Вогана к его веселью.
Но долговязый ирландец сохранял сверхъестественную важность. Хотя нельзя сказать, чтобы он совершенно не испытывал беспокойства. Вид у него был почти торжественный. Такой же был и у де Берни, задавшего свой вопрос:
– Не скажешь ли, над чем ты так смеешься, капитан?
– Над тобой! Над тобой и твоей честью! Рогоносная ты обезьяна!
В следующий момент Лич зашатался от сильной и неожиданной пощечины, полученной от француза. Де Берни, считавший, что дело зашло довольно далеко, и слова Лича более чем достаточно оправдывают его, действовал быстро, чтобы Воган не успел вмешаться.
Восстановив равновесие, ошеломленный и озлобленный Лич отскочил на шаг-два назад и начал расстегивать камзол. Его глаза пылали на посеревшем лице.
– Клянусь жизнью господней! Я выпотрошу тебя за это, французский мошенник!
– Успокойся, капитан!
– кричал Воган.
– Святая дева. Ну, успокойся же!
Лич перенес часть своего гнева на него.
– Ты думаешь, я стерплю удар от кого-нибудь? Я успокоюсь, когда проткну его грязную утробу!
– на губах капитана появилась пена, в глазах - безумие.
Воган в отчаянии всплеснул руками.
– Ну ты-то, Чарли, что ты, дурак, делаешь?
Месье де Берни, следуя примеру Тома Лича, тоже сбросил свой камзол.