Черный смерч
Шрифт:
Ганс Мантри Удам стал быстро ходить по комнате из угла в угол и называть все новых и новых вредителей и болезни. Пугливый и скромный вначале, он произнес гневную обличительную речь против всех тех, кто способствует варварскому уничтожению главного средства к жизни, дающего питание и дыхание человеку,- зеленых растений.
– Надо разоблачить этих извергов. Кого вы обвиняете?
– спросила Бекки.
– Как - кого? Да в первую очередь это делает...- Ганс замолчал, подошел к двери и быстро распахнул ее: там за дверью никого не оказалось. Он подошел к Бекки и сказал шепотом: - Американский
– Аллена Стронга?
– воскликнула Бекки и так резко вскочила, что кресло опрокинулось.
– Да, Институт Аллена Стронга!
– подтвердил слегка опешивший Ганс Мантри Удам.
– Значит, вы утверждаете...- вызвала его на разговор Бекки.
– Я утверждаю, что филиал Института Аллена Стронга в Индонезии занимается искусственным заражением плантаций!
Бекки еле удержалась, чтобы не наговорить резких слов.
– Как это можно доказать и почему филиал Института Аллена Стронга находится здесь?
– Ботанический сад в Бейтензорге считается одним из лучших в мире,сказал ученый.- Здесь находятся научно-исследовательские лаборатории чая, табака, кофе, риса. Они производят даже отбор и скрещивание. По соседству имеются опытные сельскохозяйственные станции. Для приезжих иностранцев имеются особые лаборатории, где каждый может изучать интересующий его вопрос. Они могут пользоваться библиотекой, гербариями и прочими научными и техническими приспособлениями под руководством ученых ботанического сада.
Ганс Мантри Удам старался говорить спокойно, но продолжал ходить по комнате, нервно потирая руки.
– Мне пришлось первому иметь дело с двумя представителями Института Стронга. Первый из них - рослый старый немец с лысой головой, Мюллер. О нем говорят, что он был фашистом и работал у японцев в секретной лаборатории.
– Мюллер?!
– воскликнула Бекки и сейчас же засмеялась, осуждая себя за горячность.
Конечно, она знала Мюллера из института отца, именно такого рослого, ширококостного, старого и с бритой головой. Он приехал вместе с Отто Бауэром, и они были очень похожи друг на друга мрачным характером, неразговорчивостью и лысинами. По этому поводу даже острили. Отто Бауэр заведовал опытным инсектарием, и Эрих Мюллер помогал ему.
– Да, Мюллер,- продолжал Ганс Мантри Удам, несколько удивленный горячностью девушки.- Он объявил, что прибыл собирать материал по развитию "телифонуса". Этот представитель своеобразной группы жгутоногих, по-латыни - "педипални", из паукообразных, стоит ближе всего к скорпионам. А так как представители этой группы водятся исключительно в тропиках и развитие их в науке не описано, то он, Мюллер, будет их изучать.
Он обманул меня. Уже на третий день я застал его за изучением коллекции членистоногих, и Мюллер пожаловался директору на мою навязчивость, будто бы я за ним слежу. Помощник Мюллера, молодой американец, заявил о своем намерении собрать материал по развитию местных ящериц, имея в виду специальное исследование третьего, теменного, глаза, но тоже обманул меня. Он занялся исследованием вирусных заболеваний растений и все вечера проводил в компании молодых научных работников из других лабораторий, причем сам платил за выпивку и развлечения.
Дирекции стало известно, что эти молодые сотрудники получают у помощника Мюллера деньги за сообщение "сенсационных научных новостей" якобы для американских газет, но в газетах эти сообщения не появлялись.
Бекки подумала: "Просто он покупал идеи и открытия для своей фирмы".
– Потом приехало еще двадцать сотрудников Аллена Стронга,- продолжал ученый.- Они переманили к себе из других лабораторий человек сорок. Руководители этих лабораторий заявили протест и потребовали возвращения своих сотрудников, но ничего не получилось. Мюллер официально объявил об организации филиала Института Стронга. Когда я зашел к ним, меня дальше канцелярии не пустили под предлогом сохранения научных секретов.
– Это поразительно!
– сказала Бекки, действительно пораженная всем услышанным.- А что они у себя делают?
– Разводят вредных жучков и заражают плантации.
– Вы сами видели?
– Мне рассказали очевидцы. Они выследили сотрудников филиала и поймали, но офицер заставил отпустить этих людей с американскими паспортами.
– Эти очевидцы не могли ошибиться?
Ганс Мантри Удам остановился возле Бекки и тихо сказал:
– У меня есть родственники-малайцы. Один работает у них в лаборатории. Мне он не соврет.
– Но какой смысл заражать?
Ганс Мантри Удам молча положил ладонь на акт:
– Я думаю, это делают авантюристы, назвавшиеся филиалом Института Стронга. Надо бы их разоблачить.
– А что, если вы сами, Ганс Мантри Удам, разоблачите этих врагов человечества на Международном конгрессе по борьбе с вредителями и болезнями растений?
– Хорошо,- сказал ученый,- если бы можно было рассказать всему миру о диверсии против зеленых растений, о тех, кто пытается рукой голода поставить народы на колени!
– Так вы бы помогли не только народам Индонезии, а всему миру разоблачить врагов мира!
– воскликнула Бекки.
Они еще долго говорили, и Ганс Мантри Удам утвердился в своем решении выступить против врагов мира.
– Только не говорите пока об этом никому,- предупредила Бекки.- А теперь устройте меня в гостиницу для проезжающих, но не называйте моего имени.
9
Бекки проснулась рано утром и увидела в окно безоблачное белое небо и огромные деревья. Свет отражался от мокрых листьев и висящих на них дождевых капель. Бекки вспомнила вчерашний разговор о филиале Института Аллена Стронга, куда никого не впускали, и вскочила с постели. Желание поскорее пойти и убедиться самой в ошибочности обвинений Ганса Мантри Удама заставило ее спешить. Она отказалась от завтрака, но вынуждена была вызвать парикмахера и маникюршу. Анна Коорен не могла поступить иначе.
Вскоре Бекки шагала по густой и прохладной аллее бутылочных пальм в поисках человека, служащего этого Бейтензоргского сада, чтобы он мог указать направление. У служащих гостиницы Бекки не пожелала спрашивать.
Везде на аллеях были этикетки с обозначениями названий растений. Здесь была большая коллекция пальм: королевские и кокосовые, саговые и винные, пальмы нипа, хорошо знакомые ей ротанговые и сотни других видов.
Среди деревьев спокойно бродили желтые олени и серны с пятнами, как у пантер.