Чертополох с окраины Уфы
Шрифт:
11.05. На математике я читаю книги или занимаюсь другими предметами в знак протеста. АИ нас всех пересадила, и мое место оказалось у окна. А математичка на своих уроках стала требовать, чтоб все сели, как раньше. Со злости я доставала книги и читала. Она отобрала у меня уже четыре учебника и пожаловалась завучу. На перемене мне сказали, что будет комсомольское собрание. Я сразу поняла, по какому поводу. На повестке дня было три вопроса, последний – обо мне. Я встала у стола. Ну призналась, что неправа. Но, сказала, что буду читать книги на уроках, если меня будут пересаживать. Все громко заговорили, что я не уважаю математичку, вспомнили мои прежние грехи, о которых я забыла. Больше всех старалась Маринка. Ни с того ни с сего она сказала, чтоб я не бросалась красивыми словами. Какие красивые она имела в виду, не понимаю. Не хватало терпения слушать ее длинные заумные речи, но я сдерживалась. И вдруг неожиданно сказала: «Я жалею, что вступила в комсомол». Страсти разгорелись с новой силой. Кое-кто начал нервничать: Лариса Милентьева постукивала пальцами по парте, Альфия Бадретдинова хмурилась. Я пожалела о своих словах. Но промолчала. Поставили вопрос о моем исключении из комсомола. Все были «за», воздержалась Флюра Хайруллина. Я хотела попросить прощения, но самолюбие заело. Эх, Анна Ивановна, подвела я вас… Когда я сказала, что буду поступать туда, где сдают русский-литературу, историю и английский, Маринка комически воскликнула «Мираж!» Почему все считают меня глупой. На собрании я такой и выглядела, конечно. Вечером позвонила АИ домой. «Почему я тебя не узнала? – удивилась она. – Странно». Единственное, что я смогла выговорить: «Меня исключают из комсомола», горло сжало. Сказала «Завтра расскажу», повесила трубку.
12.05. Приобняв меня, АИ сказала: «Рассказывай». Сдерживая слезы, я все рассказала. Долго не могла повторить слова, которые произнесла на собрании. Когда я все же повторила эту фразу, АИ долго молчала. «Я буду присутствовать на бюро», – наконец, решительно ответила она. Она сравнила меня с молодым деревцем, которое покрыла паутина. «Но с годами ветер будет сдувать эту паутинку, – почти весело сказала она и добавила. – Фирочка, все будет хорошо». «А, может, надо поговорить с Лешей?» АИ меня поддержала, и я, радостная, побежала в комитет ВЛКСМ. Заглянула и вижу: Прахова с Чекрыжевой о чем-то говорят с Лешей. «Поздно», – пронеслось в голове. Я пошла в класс. Наташа сказала, чтоб я на перемене зашла в комитет. К моему удивлению, я не плакала и не думала о предстоящем разговоре. Я видела потом, как АИ беседует с Лешей. Вскоре он пришел, прочитал протокол собрания. Спросил Наташку, а не погорячились ли они. Та изворачивалась, как могла. «Она сказала, что почти ничего не изменилось», – проговорила она. «А, может, Хазипова права?» Он отправил ее, мне велел остаться. Когда дверь за ней закрылась, он попросил меня все рассказать. Я ничего не утаивала. Под конец Леша сказал, что надо учиться держать себя в руках, заниматься математикой, вопрос на бюро обещал не ставить. Я шла домой и думала, почему АИ мне верит, считает меня волевой и умной девочкой? Я была счастлива: рядом со мной есть человек, которому я не смогу солгать, который мне верит и поддерживает в любой ситуации. И какой Леша чуткий оказался. Все-таки хороших людей у нас в школе больше.
13.05. За своими книгами, которые изъяла математичка, мне пришлось идти к завучу Валентине Андреевне. Она просит меня все рассказать. Коротко объясняю, скрыв причину враждебного отношения к математичке, она и не пыталась это выяснить. Она сказала, что я подвела АИ и ОК, которые волновались за меня. Посоветовала в другой раз сосчитать до десяти, прежде чем что-то сказать. Вошла второй завуч Лилия Федоровна, села напротив ВА. Я взяла книги и что-то напоследок им сказала. Они весело засмеялись. Опять я сморозила глупость? Математичка перестала меня пересаживать. Я честно слушала урок, но ничего не поняла.
16.05.Какие, наверно, счастливые те, кто живет у моря. Письмо от Нины: «С нашего класса уже кое-кто купается в море. Знаешь, как у нас здорово летом! Рано утром встаешь и бежишь с девочками на море, чтобы место на пляже хватило. Обычно в полдень ногой некуда ступить. Напечешься, загоришь и приходишь домой усталый, ложишься под тень дерева и читаешь книгу. К вечеру собираются ребята, и мы играем в разные игры. Особенно мы любим играть в банкира или казаков-разбойников. Еще мы ходим в сад, который находится за нашей улицей. Он такой огромный! И чего там только нет! И сторожа никогда не бывает, а если даже и поставят, то с ним интересней тырить черешню, персики или еще что-нибудь. Вообще у нас все дружные на улице. Мы вместе с мальчишками лазаем по стройкам, ходим за чиркой и вообще вместе гуляем. Ой, как вспомню все это, аж настроение поднимается! Если ты хочешь лучше знать английский, советую сначала выучить времена, транскрипцию, научиться задавать вопросы и отвечать на них. И еще читать английскую литературу… Сегодня у нас был комитет. Нас гоняли по Уставу. Из 7 классов пять человек не приняли в комсомол. Не представляю, что будет на городском комитете».
20.05. На географии Валентина Матвеевна поставила ученику тройку. В классе возмутились: «Он же хорошо отвечал». Она покраснела: «Может, вы за меня оценки будете ставить?» Она сказала, что ни в одном классе такого безобразия нет, что мы только и знаем, что критиковать учителей. По-моему, ей следовало прислушаться. Ведь мы не пятиклассники, уже кое-что понимаем… После уроков остались те, кто собирался поехать в поход. Каждого кандидата разбирали по косточкам. Потом из пяти девочек надо было утвердить только двоих. Голосование прошло ожидаемо: за меня никто руки не поднял…Читаю «Войну и мир». Скучная, ужас! Все время политические разговоры, обеды, сплетни. Первую часть скрашивают присутствие Наташи Ростовой, Пьера, Сони и других, не зараженных скукой буржуазной жизни.
22.05. Сходив домой, я пришла в школу к концу шестого урока. Очень хотелось увидеть ОК. Она идет на урок в 6Г класс, упорно отводя от меня взгляд. По дороге встречаются учителя и что-то говорят ей. ОК подходит к двери класса, поворачивается ко мне спиной и стоит. Вдруг вижу: у нее вздрагивают плечи, она низко наклонила голову. Вот она повернулась, и меня охватил ужас: ее глаза полны слез, веки покраснели. Она плакала. Это было невероятно! Кто мог ее так обидеть? Хотя так расстроиться можно не от обиды, а только от горя.
26.05. На перемене ко мне подошла Люда Куракина, отвела в сторонку и спросила, как писать диктанты без ошибок. Я растерялась. Решили завтра потренироваться.
27.05. Я пришла в школу к 9 часам, меня уже ждали Таня и Люда. Мы пошли в актовый зал. Я стала им диктовать предложения на все правила. Действительно, правила они знают, а когда пишут, не думают. Занимались до 11 часов. А полдвенадцатого мы пошли на урок – зачетный диктант. «Учительница, вы какой диктант писали?» – вдруг спросила АИ, открывая «Уроки русского языка в 7 классе». Я не сразу поняла, что это вопрос ко мне. «Я только предложения давала на все правила», – ответила я. Во время диктовки АИ смотрела на меня. Увидит, что я написала предложение, диктует дальше. В одном предложении я засомневалась – двоеточие или тире нужно поставить. Ладно, во время проверки подумаю. АИ прохаживалась по классу. Заглянула в мою тетрадь. «На этой странице ошибка есть», – сказала она. Я сразу поняла, что должно быть двоеточие, и уже не раздумывая, поставила две точки. «Молодец!» – не удержалась АИ от искренней радости… На перемене Милентьева и Фадеева сказали, что решено взять меня на природу. На классном часе обсуждали некоторые вопросы. Всем, кто смылся на «Капитана Тенкеша», оценку по поведению за четверть снизили. Ну я-то не смывалась с урока. Но мне припомнили все другое, и проголосовали за 4. Математичка сказала, что летом мне придется заниматься. Ладно, главное, я еду в поход.
29.05-30.05. У школы собралось много учащихся с рюкзаками, гитарами. А мы еще продукты не закупили. Пришла ВМ в сапогах, юбке и ватнике, она была на себя не похожа. Кто-то сказал, что Никитин заболел и не едет. Он стоял неподалеку. Альфия вынула три рубля и отдала ему. Я не знаю, что случилось, но, смотрю, Никитин пытается забрать свой рюкзак из рук мальчишек, а те хотят его удержать. Но он вырвался и, готовый заплакать, ушел. ВМ оправдывалась: «Но мы-то не знали. Если б он подошел и сказал»… Мы двинули на станцию Черниковская. Погода была прохладная, но ветер дул теплый майский. Солнца не было, а нам было весело. Мы шли и пели. Я первый раз в жизни выбиралась на природу! За окном красота, закачаешься! Ярко-зеленые леса, бело-серебристая река. Долго стояли на станции Уфа. Через час мы высыпали из вагона и пошли к лагерю. Мы с Бадретдиновой шли впереди, неся на палке сетку. ВМ отстала, собирая по пути травы и листья для гербария. А вокруг звенели птицы, перешептывался лес. Сквозь молодые тополя завиднелись палатки турбазы «Башнефтезаводстроя». Розовые, голубые, зеленые, серые – они выстроились в ряд, образуя улицу. Дымилась кухня. Мы выбрали место для палаток, вытащили продукты, дежурные пошли выбирать место для костра. ОК находилась около своего 7В, что-то им говорила. Мы пять девчонок забрались в голубую палатку. Лица у нас стали мертвенно-бледные, губы синие – ужас! После обеда поиграли в волейбол, в «баню». Я всему радовалась, как щенок, впервые попав на природу в походные условия. Настроение было замечательное. Вскоре пошел дождик. Мы попрятались в палатки, стали рассказывать анекдоты, беситься, потом песни запели наперегонки с мальчишками, которые были в соседней палатке… Утром я проснулась от холода. Не открывая глаз, ворочалась с боку на бок, пытаясь согреться. Нехотя встали: я, Ирина и Лариса дежурим по кухне. Моросил дождь, вода хлюпала в тапочках. Положили пшенку, залили холодной водой и поставили варить. «Вэшники» уже поели. Я уверена, что ОК подсказывала им, как готовить еду. Лариса помешивала кашу. Ира вернулась в палатку, я смотрела на кашу, которая варилась слишком долго. Мы то и дело подливаем воду. Каша уже почти вываливается из ведра, хотя заполняли только наполовину. Уже пахнет горелым. Пробуем – сырая. Снова варим. Наташа и Люда стали будить всех и раздавать тарелки и ложки, возбуждая аппетит. Наконец, вроде сварилась. Лариса стала раскладывать кашу. Народ, попробовав, побросал тарелки и стал ждать чай. Чай хлебали с удовольствием. В реке Деме помыли тарелки, а, вернувшись в лагерь, узнали, что мы возвращаемся домой. Все собирали вещички, при этом просили учителей остаться еще. «Ну что, хорошо мерзнуть тут?» – смеется ОК. Валька Морозова укрывает меня своим плащом: «Я – наседка, Фирка – цыпленочек!»
С чего это она? ОК смотрит на меня и улыбается. « У тебя есть теплое пальто?» – почему-то спрашивает Идиала Хабибовна, наша по биологии. «Есть», – бойко отвечаю я. «Что-то не видно»… «Девочки, собирайтесь», – слышится голос ВМ. Мы нехотя надеваем рюкзаки, нехотя выходим на тропу. Прощай, природа! Первый и, может, последний в моей жизни поход!
2.06. Утром приходила в школу позаниматься алгеброй. Надежда Степановна относилась ко мне, как ко всем ученикам, ровно. Мне стыдно стало за свою враждебность. Должна признать, что она неплохой учитель. Мы много говорим о плохих и хороших учителях. А какой на самом деле считается хорошим? Мы все уважаем Анну Ивановну. Ведь не потому, что она веселая, не ругает за побеги с уроков, понимает «психологию ребенка», как она говорит. Например, ВМ я не смогла бы довериться. Ее и не любят, и не ненавидят. Просто уважают. Она слишком много говорит о себе, а Анна Ивановна чаще о своих учениках. Мы говорили о походе с ВМ. Она жаловалась, что родители обижаются на нее, что раньше срока приехали, и родители спрашивают, куда дели деньги. «А ведь я кусочка лишнего не взяла себе, – обиженно проговорила ВМ. – А что хлеб взяла, так потому что все выбрасывали его». И долго говорила о том, что ученики ее не уважают, а родители то-то о ней думают. А англичанка? Злая, вечно сердитая, часто употребляет такие слова, как осел, дурак, недоразвитый и пр. Анна Ивановна – просто идеал учителя, человека. Ольга Кирилловна – это особая сторона вопроса.
5.06.. Мы идем с Анной Ивановной и говорим о разном. С ней легко и просто. Она рассказывает, как упрашивала директора оставить меня в классе В и как она почувствовала, что во мне что-то есть. Директор ответил, что раз АИ во мне что-то нашла, значит, мы подружимся. Она родилась в 1916 году, значит, через 4 года пойдет на пенсию. «А что вы будете делать», – начала я. «Когда выйду на пенсию? – прервала она. – Читать». Она рассказала, что в детстве любила мыть посуду, играть с куклами, вышивать и шить. «А ты заметила, что моя дорога от школы до дома проходит среди деревьев? Идешь под ними, а они будто разговаривают с тобой». Мы дошли до желтого двухэтажного дома, окруженного деревьями, напротив Колхозного рынка. Здесь мы остановились. Она любовалась березой, росшей под ее окном. Потом, улыбаясь, посмотрела на малыша, который смешно улепетывал от матери. «Ты куда летом поедешь? В лагерь?» – «Не знаю».