Чертова принцесса
Шрифт:
«Умеет ли кто-то из них читать жесты и мимику? – подумал я, стараясь сохранять вид испуганный и благоговейно-заинтересованный. – Плешивый ведьмак умеет наверняка».
Нас продержали у стола, пока Тендал не окончил завтрак. Еда принца состояла из овощей и фруктов (я помнил со слов Вандоры, что он вегетарианец), жевал он медленно, с какой-то пугающей педантичностью, и, когда закончил, насытиться успел даже Хаф Тергилек (насытиться – это значило, что ему прискучило глодать кости и обсасывать лимонную кожуру). За все время произнесли не более двадцати слов, но от взглядов, которыми одаривали
– Четыре дня назад? – Голос, не в пример внешности, был красивым и звучным, хотя и казался усталым.
Стерамон ослабил воротник мундира.
– Точно так. Они из Перикелы. С вашего позволения, они... вот этот дуболом, вернее, может повторить все, что я рассказал...
– Ни к чему. – Новый взгляд на меня. – Довольно ваших слов, адмирал.
– Мы держали их под надзором, как и полагается. Лейтенант Тиджо, гребцы, повара, солдаты, известный вам драчун Бизли...
О боги, все эти люди надзирали за нами! Все, все, все!
– Достаточно. Ом?
Раздался мурлычущий голос Бакинчу:
– Я не вижу в них зла, принц. Вряд ли они посланцы Меркхара или... – короткий взгляд на Тергилека, – республики.
– Магия?
Бакинчу повел острым плечом:
– Немного на старике, но он анахорет, как я слышал. От непрестанных молений на этих людей нисходит. На молодом отголоски.
Отголоски? Вот так-так! Бакинчу не увидел проклятия! Постой, Франног говорил, что использовал старинное селистианское чародейство. Возможно, принцип его работы не знаком Бакинчу, и потому он просто не может его... разглядеть?
– ...Он проводник старика, и вполне ясно...
– Достаточно. – Принц взглянул на меня со стариком, словно мы были шахматными фигурами... которые уже отыграли и брошены за край поля.
– По твоему желанию, принц, я могу погрузить этого человека в транс и допросить.
Ох ты ж ех ты ж!
Тендал поморщился:
– Чтобы выведать, как зрел коварный замысел искупать нас в коровьих нечистотах? Это лишнее. Мы отплываем через десять минут. Стерамон!
– Ваше высочество?
– Ты приставил его к работе, и это правильно. Ну а то, что случилось... Твоей вины здесь нет. Но вот этот...
– Сундаго, – подсказал адмирал. Он ерзал, будто что-то мешало ему сидеть.
– Этот молодчик виноват.
Я напружинился. Вандора хмыкнула – и показала мне кончик языка. Всего на миг – как змея, не-ет, как змеюка подколодная!
– Да, ваше высочество.
– Он, разумеется, выполнял свою работу, но он сделал то, что сделал. Впрочем, отчасти виноват и туман, из-за которого мы едва нашли твой корабль. – Тендал приложил к подбородку указательный палец. – Я должен его наказать, к тому же, на этом настаивает господин Бакинчу... Ты слышишь меня?.. Ты!
Взгляды сверлили меня спереди и сзади. Я спешно поклонился принцу, поднеся руки к груди, затем, особенно искательно, имперскому магу. Поймал совиный взгляд Тергилека, острый – Волмана, и безразличный – Чермиза. Бакинчу смотрел насмешливо и слегка презрительно, но без всякого торжества. Вандора снова глумливо высунула кончик языка, поводила им по верхней губе и с вызовом уставилась на меня.
Борго принюхался, да так сильно, что всколыхнул воротник моей блузы.
– Моя слышать! Моя стыдно! Моя шкодный гад! Моя просить прощения... Покорно принимать наказания... Благодарю-спасибо, господин! Господа. Дама прекрасная рыжая красавица, ой, красивая! Всем просить прощения Сундаго! Ой, моя шкодный гад!
Вандора расхохоталась: она откровенно наслаждалась зрелищем. Герцог Волман попытался по-свойски ее облапить, но она с очевидной брезгливостью откинула его руку. Герцог не обиделся – видимо, привык к экивокам супруги, чье настроение диктовалось расположением солнца, звезд, луны, телесных соков и еще миллиарда других причин, в общем, как у всех нормальных женщин.
Тендал кивнул: иных слов он и не ожидал. Голос его стал скучающе-равнодушным:
– Стерамон, этот человек – случайный гость, вдобавок, подданный другой страны. Вы сделаете вот что... После нашего отъезда произведете его в матросы фалгонарского флота. Договор, жалование, подпись, – все как полагается. Сразу после этого отправить его в карцер по обвинению в оскорблении вашей личности. Держать четыре дня на хлебе и воде. Первый день – связанным. Однако связывать не туго, ущерба его здоровью я не хочу.
Уреш! Я расслабился, все еще прижимая руки к груди. Я-то думал, погрузят на лодку да сбросят из-за острова на стрежень, на простор крутой волны, так сказать, а тут…
– Далее ставить на вахты в коровник. По прибытию в Талиру разжаловать, выдать заработанные деньги и отвести этих людей в ближайший храм Уреша, дабы они могли продолжить свой путь. Пожалуй, все.
Все? Это – все? Мудрец! Гуманист!.. Лопух! От наплыва чувств я был готов расцеловать принца!
Э-э, не подумайте дурного – расцеловать в хорошем, да-да, в хорошем смысле!
Я и адмирал заговорили одновременно, и их «Да, ваше высочество!» и «Моя благодарить спасибо!» смешались, но концы фраз оказались обрублены хлесткими словами Тергилека.
Посланец Менд высвободился из кресла, тряхнул чревом и с каким-то мальчишеским азартом произнес:
– Желтоголовый врет! – Палец толщиной в черенок лопаты указал на меня, двинулся вниз и остановился на левой кисти моей руки. Там темнела длинная, уже стянувшаяся отметина от клинка меркхара. Пустяковая рана, на взгляд любого – обычная глубокая царапина.
– Желтоголовый врет! Тыл его руки был рассечен неделю назад ударом меча. Эти люди – лжецы и самозванцы, и, возможно, работают на Меркхар! Прикажи арестовать их, добрый принц!
Вандора досадливо цокнула языком: веселое развлечение вышло за рамки.
*Да уж, натерпелся я страху!
Глава 7
ГЛАВА СЕДЬМАЯ (боевитая)Я играю в супермена*
Вот тебе невезуха...
— Гаденыш! – прорвало немого Маку. – Бурдюк из Менда! Плешивец! Ах ты сявка! Оле-ег!..