Чертовидцы, или Кошмары Брянской области
Шрифт:
Лабрадор дернулся вперед, но Лунослав поймал его за ошейник.
– Погоди, так только сгинешь.
Некромант в задумчивости провел по посоху оголенной фалангой указательного пальца. Послышался противный скрип.
– А собака-то действительно привела помощь. Ну, в таком случае, стало быть, и вы отведаете мое охлажденное блюдо.
Навершие посоха полыхнуло зловещим мутным оком, и мертвые, точно по команде капельмейстера, шатающейся толпой направились к сотрудникам бюро. В горле Гендальфа зародилось беспомощное рычание.
– Отпустите девушку! – крикнул Булат, понемногу выходя из себя. – Я ведь жизнь тебе спас, чертов ты кретин! А ты за старое взялся!
– О, так это был ты. А знаешь, я не злопамятный. Подумаешь, руки отрубил. Но надо бы кое-что уточнить: не спас, а подтолкнул к перерождению. Убить их.
Ряды мертвецов стали смыкаться, оставляя времени на дюжину ударов сердца.
– Убить?! Вот так сразу? А как же речь злодея? – выкрикнул Лунослав.
– А она будет, – пообещал Пелагей с самым серьезным видом. – Аккурат после вашей кончины во всём и покаюсь. Ждите. – Потеряв к чертовидцам какой-либо интерес, он склонился к Софье. – Ну-с, поехали.
Края раны на запястье девушки, точно губы, разверзлись, и та затряслась, пропуская через себя дрожь и тихие рыдания. Заструилась кровь. Сверкающие рдяные капли напоминали бегущих божьих коровок, спрыгивавших с кончиков пальцев в алую топь.
Булат с ухмылкой еще разок огляделся: места вдоволь. Схватил косу. Колючки глубоко впились в кожу, будто булавки – в подушечки для иголок. Хорошо не до костей, и на том спасибо. Ладони уплотнились, став распухать, словно от мороза.
– Падай, брат.
– Ч-что?.. – Лунослав с ужасом вперился в приближавшийся мертвый заслон. – Нас же сейчас сожрут! Дай хоть сдохнуть не лёжа!
– Падай, кому сказал, дрищ! И думай!
Лунослав совершил нырок, накрыв собой пса. Костяная со злым свистом описала полукруг. Голова трупа в мятой ветровке курьера «Delivery Club» с влажным чмоканьем скатилась с плечей. Лямки термосумки-короба лопнули. В черную кровь шлепнулся чей-то бизнес-ланч, плесневеющий не первый день.
– Вот черт. – Лунослав наконец-то сообразил, что затеял напарник.
Булат наметил пятачок из шести квадратных метров и принялся сеять на нём звенящее упокоение. Срезал, будто ветви, руки и вышибал зубы. Отталкивал и валил всякого, кто преступал границу его танцпола смерти. Упавшим пробивал черепа. В мелодичном звоне Костяной слышалась хандра, точно извинение за то, что хозяин касается ее через муки.
Только мертвецы всё напирали и напирали, будто саранча, узревшая кукурузные початки.
Лунослав прижал к себе Гендальфа, рвавшегося к хозяйке. Отметил, что не ощущает его тепла. Потом прикинул плотность мертвецов и расстояние до девушки. Около пятидесяти метров. Тут не помогут ни прятки под поездом, ни прыжки по крышам. Бежать попросту некуда. Если сейчас же что-нибудь не предпринять, их сомнут и разорвут на части. Мочевой пузырь послал тревожный сигнал в мозг.
– Булат! Ты должен продвигаться вперед! Надо добраться до кретина с посохом и девушки!
Булат осклабился и крутанул Костяную над головой, стрельнув капельками крови с рук. Мертвецы, очарованные полетом крови, на миг замерли. Молодой человек рассмеялся. Вот так и живем: идем через смех и боль к закату.
– Это бюро «Канун», детка! Погнали!
Шаги давались с трудом. И не только потому, что окоченевшие тела напирали со всех сторон, а от Костяной немели кисти. Пол депо покрывали ребристые вставки, брошенные шпалы и витки толстенных кабелей. Главное, не совершать заступ на пути: кое-где пролегали смотровые канавы, предназначенные для проведения работ под вагонами. Впрочем, помехи работали в обе стороны, и зачастую в массиве мертвецов возникали провалы, когда кто-либо из них спотыкался и падал, увлекая за собой остальных.
Близ ног Булата ползли согнувшийся в три погибели Лунослав и собака.
Метр за метром живое продиралось сквозь мертвое.
Пелагей острием ножа стал проковыривать дырочку в джинсовом плащике Софьи.
– Как тебе твой первый противоестественный раз, а?
И Гендальф не выдержал.
Он с рычанием рванул к бетонным лежакам. Чувствовал, что теперь можно; что теперь всё равно. В этот раз мертвые, как один, потянулись к нему. Схватили за шкуру на загривке – и та легко отошла, обнажив кровоточащие лопатки, мышцы и шейные позвонки. Боль отсутствовала.
Окровавленный и взбешенный, Гендальф на одном вздохе преодолел расстояние до жертвенников и прыгнул. Ударил собой некроманта, после чего повис на костяной руке, сжимавшей нож.
– Ну-ну. Эти косточки тебе не закопать. – Пелагей зашелся в дребезжащем смехе. Приподнял брыкающуюся собаку, разглядывая ее беззащитный волнующийся живот.
Завидев это, Лунослав на какую-то долю секунду застыл.
– Ускорься, брат. – Голос прозвучал ровно, с будничным безразличием.
Пот заливал Булату глаза. Адреналин набатом бился в ушах. Скоростная скакалка, не дававшая жиру сваливаться под кожей, заслужила не одну мысленную эротическую похвалу.
– Погоди, дурень! Только не вставай, слышишь?! Стой!
Но Лунослав уже выскальзывал из-под смертельного зонтика, под которым они с собакой проползли не один метр. Булат едва успел направить летевшее полотно косы в сторону, чтобы не срезать напарнику макушку, которая, судя по всему, закипела.
Мертвые распахнули объятия, готовясь заключить в них безумца.
Лунослав выдернул колун из-за плеча. Аномальные колючки где-то немыслимо далеко, будто в другой Вселенной, впились в ладони. Он всё просчитал: последние десять метров, последние ряды трупов. Просчитал всё, кроме того, что он не боец. Вот и вляпался.