Честь, хлеб и медяки
Шрифт:
— Как ты попал сюда? И что здесь делаешь? — поинтересовался Руперт, садясь рядом с парнем на земляной пол и ласково обнимая его за плечи. — Расскажи, что ты делал, после того, как покинул меня. И вообще, ты же не просто так шныряешь по замку, пока все спят.
Гоц истерично кивнул. Конечно, Руперту он все расскажет. Он обрадовался дважды — первый раз, что тот пришел за ним, а не кто-то другой второй — что не убил Руперта из своего арбалета. Нервы, натянуты, как струна.
— Раз все прояснилось, предлагаю отправиться по своим
Пожалуй.
Руперт поднялся на ноги и протянул руку Гоцу. Тот судорожно вцепился в нее.
— Ты чего-то боишься? — негромко поинтересовался Руперт.
Гоц кивнул, не произнося ни слова. Как не бояться в таком странном месте? Только куда ему идти? У него не было комнаты в крепости.
— Рядом с нами займешь спальню, — попытался Руперт успокоить Гоца.
Но тот дрожал и не собирался отцепляться от Руперта.
— Начинай рассказывать, — приказал тот. — А то я не выспался, и меня может сморить сон, едва только я дойду до своей спальни.
— Да и рассказывать-то особенно нечего, — стуча зубами и безропотно следуя за Рупертом, произнес, вздохнув, Гоц. Да, он виноват перед ним. Что поделать?
— Это она во всем виновата? — быстро зашептал парень. — Она меня заставила стащить у тебя квилоны…
— Что? — переспросил Руперт.
— Ну те короткие мечи, инкрустированные рубинами, — объяснил Гоц. — Они здесь, со мной. Я могу их вернуть.
— Это действительно короткие мечи, — покачал головой Руперт. — Мой детский меч и меч лорда Дитмара. Только это не совсем короткие мечи, а детские, специально изготовленные для детской руки. Они богато украшены — отец лорда Дитмара не бедный человек. Но…
Руперт пожевал слюну во рту. Как сказать Гоцу, что тот ошибся. Нет, рассуждал он верно, только не его мечам суждено привести их к сердцу красавицы Акташи. А вот с Фаизой, которую он оставил у стариков вместо парня, которого вывез из города, следовало бы встретиться и поинтересоваться у нее, зачем она посеяла сомнения в сердце Гоца, заставила пробраться в крепость.
Руперт тихо выругался — выхода отсюда не было. Для живых людей не было.
— Ты призраков опасаешься? — спросил он у Гоца.
— Их самых, — кивнул тот и облизал мгновенно ставшими сухими губы. — Как только на небе появляется луна, они выходят из своих могил…
— Глупец, — проворчал Нарельг. — Они ничего тебе не сделают, ты им не нужен. Это невидимый гарнизон. Они охраняют крепость по ночам, наводят порядок в комнатах, пекут хлебы, делают сыры. Помогают стражу крепости. Плевать они на тебя хотели.
Гоц поежился.
— Все равно страшно, — он снова застучал зубами. — Они только в подвал никогда не заходили., где я прятался.
— Это и понятно, — фыркнул дракон. — Подвал находится ниже уровня земли, а они только вышли оттуда…
— Можно я в твоей комнате сегодня ночью побуду? — прошептал Гоц, останавливаясь перед дверью спальни Руперта.
Тот не успел ему ответить.
— Я тоже, — каркнул ворон с его плеча, до этого молчавший.
— Нет, я к себе пойду, — проворчал Нарельг. — Мне силы восстанавливать надо, а вы своими разговорами всяко спать не дадите. Делайте, что хотите, а я все же к себе.
— Ну-ну, — покачал головой осмелевший на секунду Гоц. — Выйди на стену крепости, глянь на город и вмиг спать расхочется… в одиночестве.
Сказал и снова сник.
— Это хорошая мысль глянуть на город в свете луны, — встрепенулся Руперт.
Выспаться он еще успеет. А вот взглянуть на могилы и ночную пустыню не помешает, чтобы потом обдумать, как сбежать из крепости без последствий и для себя, и для заманившего его сюда дракона.
— Не ходи! — снова вцепился Гоц в Руперта.
— Надо, — ответил тот, отдирая от себя парня. — Не хочешь — не ходи. Можешь с Талисом ложиться спать. В моей комнате.
Он попытался скинуть со своего плеча ворона, но тот вцепился в него мертвой хваткой.
— Лично я не иду спать. — Руперт погрозил пальцем ворону.
Ему, конечно, не жалко. Пусть сидит. Он уже даже как-то привык к его постоянному присутствию рядом. Да и лишняя пара глаз, причем зорких, никогда не помешает…
Не поленившись, Руперт поднялся на крепостную стену. Он вглядывался в темноту, пытаясь понять, что могло так испугать Гоца. В свете луны он видел, как с эфесов мечей, воткнутых в могилы вместо крестов, поднимались неясные дымы — голубые, синие, желтые и даже красные. Но не они привлекли внимание Руперта.
— Что там? — спросил он у Талиса, дремавшего у него на плече.
— Где? — встрепенулся тот.
— Там, там, смотри, — Руперт указал рукой вдаль.
— По-моему, — Талис задрожал, — целый отряд на белых верблюдах. Вызывай невидимый гарнизон! — закричал он истерично.
— Нет, — остановил его Руперт и покачал головой. — Оживший мертвец стремится убить в первую очередь того, кто его оживил. Поэтому мы с тобой никого оживлять не будем. А просто понаблюдаем, что станут делать дьяволы на конях. Мне кажется…
— Ты слишком много говоришь последнее время, — проворчал ворон нахохлившись.
— Это все оттого, что ты молчишь, — усмехнулся Руперт. — Говорил бы больше, я бы слушал. А за всадниками мы с тобой отсюда посмотрим. А утром при свете дня изучим их следы на песке.
— Но… — попытался возразить Талис.
— Никаких но, — прервал его Руперт. — Смотрим и ничего не предпринимаем. Только смотрим.
Руперт спрятался за одним из зубцов крепостной стены и лишь изредка выглядывал оттуда, стараясь, чтобы снизу его никто не заметил. Нет, ввязываться в драку он не станет. В конце концов, есть подвал, где можно укрыться. Призраки туда не пойдут — они только вышли из-под земли. А кто сказал, что джанджавид не призраки.