Четвертый опыт Выбегаллы
Шрифт:
А тут Жиан Жиакомо хмуро посмотрел на меня и, ничего не сказав, тоже ушел, оставив на столе все свои задачки.
Немного постояв, вслед за ним вышел и я.
Народ в курилке уже во всю обсуждал новое явление. Общее впечатление было таково — Она заходила, здоровалась, что-то спрашивала, что-то говорила, сама измученная, усталая, ничего не понимающая, что она тут делает, что от нее хотят, где она, как тут оказалась и т. д. Но вопросы эти не задавала, надеясь, как воспитанная девочка, что ей все сами объяснят. Впечатления ни на кого не произвела, естественно, своим запуганно зажатым, ничего не понимающим видом, хотя она старательно исполняла правила игры, — вежливо здоровалась, стараясь улыбаться, поддакивала, когда ей рассказывали, кивала головой, задавала какие-то дурацкие вопросы.
На нее посмотрели, поудивлялись и пожали плечами. А мы, мол, думали, что тут же все и упадем к ее ногам. А Кристобаль Хозевич снисходительно похлопал меня по плечу — Что-то вы, милостивый государь, не того… напутали что-то. Я покраснел и принялся сбивчиво оправдываться. И только Жиан Жиакомо и Эдик не принимали в этом участия.
Мы еще немного поговорили на эту тему, потом переключились на другие и потихоньку забыли про это событие, которое совсем не оправдало наших надежд — ни тебе богини любви, ни ужасных последствий и разрушений.
— Прямо скажем, — заметил Кристобаль Хунта напоследок. — Я начинаю пересматривать свое отношение к Выбегалло.
Вернувшись к себе и немного успокоившись я наконец-то достал заветную голубую папку, где тихо лежала, дожидаясь своего часа, легендарная задача Бен Бецалеля об инвариантности линейного пространства, которую мне в свое время подкинул заведующий отделом Линейного Счастья, и с головой окунулся в работу. И вернуть к реальной действительности меня смог только пронзительный телефонный звонок.
Это был Модест Матвеевич Камноедов.
— Привалов, — грозно спросил он. — Вы где должны быть?
И тут я с ужасом вспомнил, что сегодня была моя очередь дежурить…
— Елки-палки, виноват, — сказал я и повесил трубку.
Сняв халат, я выскочил в уже пустующий коридор и побежал в хозяйственный отдел.
Камноедов величественно ожидал меня в своей массивной приемной. За небольшим столом в углу маленький гном тоскливо водил волосатым пальцем по обширной ведомости.
— Вы, Привалов, вечно как не знаю кто… — недовольно произнес наш завхоз. — Вроде и высшее образование, и вид умный… а ведете себя…
— Больше не повторится, — сказал я, выкатив глаза.
— Вы это прекратите, — сказал Модест Матвеевич, тем не менее смягчаясь. — Так вот, Привалов, как вы знаете, дежурство по институту — вещь ответственная. Это вам не по клавиатуре стучать.
Я покорно кивнул головой, готовясь к долгому и мучительному инструктажу.
Получив платиновый свисток, ключи и расписавшись за все это в тетради, я вместе с Камноедовым спустился на первый этаж и тщательно закрыл за ним входную дверь, наложив, как и полагается заклятие на макродемонов Максвелла в нашей швейцарской. Наспех пройдя по этажам, проверив двери и попутно разогнав пару праздно шатающихся дублей, я постарался побыстрее вернуться к себе — уж больно интересная задача дожидалась меня в голубой папке.
Переступив порог я на секунду остолбенел — за моим столом, замерев, сидела незнакомая девушка.
Опять, шутники, фантома подкинули, зло подумал я, на ходу вспоминая нужное заклятие. Ну, я до них доберусь!..
Я уже было поднял руку, сложив соответствующим образом пальцы, но тут девушка поспешно встала.
— Извините за вторжение, — заговорила она голосом страшно уставшего запутавшегося в жизни и ничего не понимающего человека. И мне почему-то тут же захотелось ей чем-нибудь помочь. — Мне сказали, что я могу у вас отдохнуть, — продолжила она совсем не уверенно и слегка покраснела.
— Да-да, конечно, — поспешно заговорил я, только сейчас понимая, в чем дело. — Извините, я закрутился с этим дежурством, инструктажем… — начал я сбивчиво оправдываться. Она терпеливо ждала. — Да тут еще хулиган Корнеев оставил некачественных дублей, пришлось и с ними повозиться…
— Скажите, — снова скромно сказала она, когда я замолчал, чтобы наполнить опустевшие легкие хорошей порцией кислорода. — А где мне можно расположиться?
— Ох, извините, — опять засуетился я, сам себя не узнавая. — Пойдемте, я вам покажу.
С этими словами я завел ее за массивный модуль памяти и показал на старенький диванчик с подушкой и пледом.
— Здесь? — спросила она с такой покорностью судьбе, что я чуть не провалился сквозь землю.
— Простите, — уже в который раз проговорил я, — лучшего у нас в институте не нашлось.
— Да нет, ничего, — поспешно проговорила она устало извиняющимся голосом. — Я не хотела вас обидеть. Тут на самом деле очень мило.
Я глупо кивнул и ушел, поняв, что сильнее всего на свете она сейчас хочет лечь и уснуть, но стесняется сказать мне об этом.
Некоторое время я никак не мог сосредоточиться на заветной задаче, непроизвольно прислушиваясь к легкому шуршанию за компьютером, но, наконец, оно стихло и я смог вернуться к оставленной работе и полностью окунуться в гениальные идеи Бен Бецалеля.
Я заметил ее только тогда, когда полез открывать переднюю панель — у меня зависла клавиатура и я хотел дать взбучку поселившимся в блоке ввода-вывода домовым.
Девушка тихо сидела в дальнем углу зала, скромно закутавшись в старенький плед.
— Я вам не помешаю? — осторожно спросила она.
— Да нет, — неуверенно ответил я, мучительно вспоминая, произнес ли я вслух те ругательства, что вертелись у меня на языке, краснеть мне или пока еще рано?
— Не спится, — сказала она виновато.
— Я понимаю, — поддакнул я, совершенно ничего не понимая.
— Вы работайте, не обращайте на меня внимания, — сказала она.
Я кивнул и, так как она больше ничего не говорила, осторожно вернулся за монитор, незаметно погрозив домовым пальцем.