Четвертый опыт Выбегаллы
Шрифт:
Мы танцевали в самом центре тесной каптерки, одни, хоть и было кругом много народу, никого не замечая. Она осторожно держала меня за плечи и молчала, волнуя мою шею своим нежным теплым дыханием. Я млел от ее близости и вообще ничего не замечал вокруг. Мир был светел, розов и приятен, и мечтать мне больше ни о чем не хотелось.
А потом тролли заиграли какую-то свою, быструю, кельтскую музыку и все закружились в общем веселом хороводе.
Маргарита весело плясала в самой гуще этой странной компании, смеясь от всей души. Ей, казалось, все было интересно, и никакие проблемы
Перекрывая всеобщий шум и веселье громко пробили старинные настенные часы.
— Ладно, — сказал я Альфреду, возвращаясь к реальной действительности. — Пойду дальше.
— Путь добрый, — сказал Альфред с готовностью.
Усталые, но довольные, мы поднялись ко мне в отдел.
— Как я устала! — радостно сказала она, потягиваясь с грацией кошки. — Давно мне так не было весело.
Я пожал плечами, стоя как истукан.
— У вас интересно, — продолжила она, прохаживаясь по вычислительному залу. — Я вам всем завидую.
Я снова пожал плечами. Она засмеялась.
— Ладно, на сегодня хватит, — сказала она вполне довольным тоном. — Все, ложусь спать.
— Ложись, конечно, — согласился я. — Время уже позднее…
Она с какой-то чертовщинкой в глазах лукаво взглянула на меня.
— Спокойной ночи, — сказала она.
— Спокойной ночи, — подавленно ответил я.
— Увидимся утром, — снова сказала она.
— Конечно, — кивнул я. — Я буду рядом.
Она ничего не ответила, только открыто, по-дружески, улыбнулась и скрылась за модулем памяти.
Я сел за монитор. Минут двадцать я пытался сосредоточиться на своей задаче, но у меня так ничего и не получилось. К тому же я то и дело оглядывался, ожидая снова увидеть ее в дальнем кресле. Но кресло на этот раз упрямо оставалось пустым.
Я встал, прошелся по залу. Осторожно заглянул за модуль. Она спала как младенец, уютно подоткнув плед и смяв подушку. Ее сон был легок и свеж, и мне почему-то стало грустно.
Я вышел в коридор и до самого утра бесцельно слонялся по этажам, вызывая удивление у ночных духов и обуреваемый всякими противоречивыми мыслями. И на душе у меня было очень уж неспокойно.
Глава 6. Первые конфликты
Утром я быстренько поднялся на шестой этаж, собираясь предупредить Выбегаллу о рассказанной Маргарите легенде, но его куда-то вызвали и он уже уехал, торопливо собрав папки с графиками и чертежами.
Маргарита еще спала. Я не стал ее будить — наверняка грядущий день не сулит ей ничего хорошего, так что пусть ее неведение и спокойствие продлятся как можно дольше.
Следующий день после дежурства по графику был выходной. Я неторопливо собрал разбросанные по столу бумаги в голубую папку, тщательно завязал тесемки, и собрался уже было уходить, но почему-то медлил. А ведь она останется совсем одна, вдруг понял я причину своей нерешительности, и без всякой поддержки. И я остался.
Она проснулась бодрая и энергичная. Пока она умывалась, я, поляризовав вектор магистатум, сотворил ей пару бутербродов и чашечку кофе. Бутерброды получились на редкость удачными и симпатичными — тонкий слой масла на белом свежем хлебе, ломтик ветчины, ровный пластик вареного яйца и поверх всего этого огурчик; а кофе было очень ароматным, так что у меня при виде всего этого потекли слюнки, я тут же вспомнил, что сам еще не завтракал и тут же сотворил еще парочку — уже для себя. Моя партия оказалась почему-то простой и примитивной — кривой ломоть хлеба с докторской колбасой и без всякой экзотики, а кофе ничем не отличалось от столовского. Я обреченно пожал плечами и решил не ломать голову над этим парадоксом.
— Доброе утро! — весело сказала Маргарита, заходя за модуль памяти и присаживаясь на теперь уже свой диванчик. — Какое все замечательное! — восхищенно произнесла она, оглядев журнальный столик.
А потом она разделила аппетитные и менее аппетитные бутерброды поровну и мы принялись за завтрак.
Мы говорили о всяких пустяках, и вот что самое интересное — мне это было приятно, и мало того, я сам находил все новые и новые темы… Она часто улыбалась мне, аккуратно откусывая маленькие кусочки ровными белыми зубками.
Один только раз она спросила, как обстоят дела с ее одеждой, но я тут же соврал, что ее привезут из химчистки скорее всего после обеда.
— Ну хорошо, — пожала она плечами, — еще немного побуду и в этом одеянии. — И она чуть оттянула воротник своего балахона. — Впрочем, я к нему уже как-то привыкла. И мне, наверное, жаль будет с ним расставаться.
— Можете забрать его себе, — улыбнулся я. — В качестве подарка.
В ответ она только заразительно рассмеялась.
— Какой вы милый, Саша, — просто сказала она, наверное, не придавая этим словам никакого значения, но тем не менее они что-то очень сильно зацепили в моей душе.
Завтрак закончился. А тут и народ стал подтягиваться со своими задачками — вернее, их дубли. Я занялся работой, а она снова села в дальнее кресло.
— Мне здесь нравится, — странно улыбнувшись, сказала она. — И почему-то уютно, словно у себя дома.
Первыми из настоящих людей появились двое сотрудников из отдела Выбегалло.
— Мы пришли за вами, — неловко переминаясь с ноги на ногу сказали они не совсем вежливо.
Перестав приветливо улыбаться, она молча подняла свои большие глаза, ожидая продолжения.
— Пойдемте с нами.
— Куда?
— К нам в отдел.
— И зачем это?
Они замялись еще больше.
— Ну-у, мы вас обследуем…
Она покачала головой.
— Спасибо, что-то не хочется ни куда идти. К тому же я себя прекрасно чувствую. Еще раз спасибо за беспокойство.
Они помялись и ушли, а она окончательно осталась у меня.
Дубли с задачками шли один за другим и скоро я начал ощущать некоторое беспокойство — такого наплыва у нас еще не было, к тому же и дубли были со странностями — неотрывно смотрели на мою гостью. А потом пошли и оригиналы и мое беспокойство еще больше усилилось.