Четыре сына. Игры со временем
Шрифт:
– Скоты… – горько заплакав, тихо прошептала рыжая, отворачиваясь к стене.
Два дня ничего примечательного не происходило. Не считая стражников, которые сделали жизнь Рикки еще хуже, мстя за покушение на мага Триады. Еда, которая была итак гаже некуда, стала просто несъедобной, плюс еще ее приносили ледяной. Так что Риккарда и, правда, начала думать, что скоро протянет здесь ноги.
– Оркус всемогущий! Какая вонища! – как гром среди ясного неба, раздался женский голос, где-то в начале коридора. – Я прошу прощения…
Хлопнула дверь. Рикка пришла
Дверь вновь скрипнула.
– У-фуф… аж дурно… – уже более смиренно отфыркнулся всё тот же голос. Легкий нервный смешок, после которого девушка насмешливо добавила: – У вас тут пытка прямо с порога начинается.
– А как ты хотела? Это же тюрьма. Так везде, – ответил знакомый баритон султана, так что сердце Рикки взволнованно перевернулось.
Вскочив на ноги, она быстро отряхнула юбку и постаралась прибрать свои грязные рыжие волосы.
– Я была в тюрьмах. Но такую вонь встречаю впервые. Сколько человек здесь сидит?
Дамаск негромко посмеялся.
– Девять.
– Девять? Девять? – удивленно воскликнула девушка. – Ты уверен, что не ошибся на пару десятков?
Он прошел мимо камеры, даже не глянув. Рикка увидела улыбку на его губах. Ее задело, во-первых, то, что султан даже головы не повернул в ее сторону, во-вторых, что улыбался, а она этого еще ни разу не видела, и, в-третьих, вел какую-то пигалицу. Испытывая нечто очень похожее на ревность, Риккарда подбежала к решетке.
– Куда же ты, милый султан? Разве ты забыл, где находится моя камера? Ты кого-то привел? Это что девушка? Мне уже стоит ревновать, любовь моя? – плохо соображая, что несет, Рикка всеми силами пыталась привлечь к себе внимание.
Маленькая фигурка, закутанная в голубой плащ, остановилась напротив нее. Тонкие ручки стянули капюшон и Рикка охнула.
– Карда-аш… – протянула она, отшатнувшись от решетки, а после вновь к ней жадно приникла, желая оказаться поближе к этому чуду.
Забыв о Дамаске напрочь, она изумленно разглядывала лицо прекрасного создания. На нее смотрели внимательные, умные глаза необыкновенного изумрудно-сапфирового цвета. И это была девушка! С такими глазами! Однако не только это заставило Рикку открыть рот. Волосы девушки отливали светлым золотом, переливаясь белыми бликами от парящего рядом жемчужного светового пульсара. Риккарда никогда особо никому не завидовала, но сие чувство всё же присутствовало в ее жизни. Эта девушка обладала поистине волшебной красотой, словно неведомое сказочное дитя. И, казалось бы, чисто по-женски, Рикка должна бы была изойти завистливым ядом. Но она лишь восхищенно любовалась, даже не подозревая, что подобные люди существуют на Эве.
Кто она? Сестра Дамаска? Ведь он тоже необычный в своей внешности.
Девушка же в свою очередь тоже с интересом разглядывала Риккарду. Без отвращения и брезгливости, но с непониманием и сочувствием.
– Идем, Эни, – спешно обнимая девушку за плечи, султан увел ее от камеры Рикки, метнув грозный взгляд на пленницу. – Не на нее тебе нужно смотреть.
Риккарда заворожено провожала взглядом тюремную гостью. Прежде чем завернуть за угол, Эни обернулась на заключенную.
– Кто это, Дамаск? – шепотом спросила девушка, но Рикка ее услышала.
– Не забивай голову, Эни, – безразлично ответил султан, а затем более живо добавил: – Мы пришли. Посмотри на него и скажи мне, это квихельм?
Подбежав к самому краю своей опостылевшей клетки, Рикка пыталась заглянуть за угол, где находилась еще одна камера. Не так давно туда притащили очень высокого и мощного бугая. С виду очень суровый парень. Рикка тогда удивилась длине его волос, хвост спускался ниже поясницы. Даже ей такой вырастить не удавалось. Однако дочь Атонаха больше поразило другое. Мужчина был закован в кандалы, и вели его четверо карберов, но со стороны казалось, что это он их куда-то ведет.
«Неужели там и, правда, квихельм?… А, Кардаш! Не видно ничего!» – злилась про себя Рикка, пытаясь слиться со стеной в единое целое.
– А с чего ты взял, что я знаю, как должен выглядеть квихельм? – послышался слегка обиженный голос девушки.
– Наверное, с того, что твои лучшие друзья квихельмы.
– Неправда!.. – на одном выдохе раздалось очень театральное возмущение.
– Эни, это никак не повлияет на мое отношение к тебе, – настолько мягко произнес султан, что Рикка до побеления сжала металлические прутья, такого тона она от него ни разу не слышала. – В конце концов, я помогаю тебе, так помоги же и ты мне. Прошу.
– Хорошо. Да, это квихельм.
– Ты его знаешь?
– Нет.
– Почему?
– Их тысячи. По-твоему я должна знать каждого?
– Поговори с ним.
– О чем я должна с ним разговаривать? – в голосе девушки скользнули нотки недовольства, значит, всё-таки в этом дивном создание больше человеческого, чем думалось Рикке.
– Спроси, что ему нужно и знает ли о его нахождение здесь Мастер Кутред.
– Ты знаешь Мастера Кутреда!? – радостно зазвенел девичий голос.
– Чуть позже, Эни, я всё тебе расскажу, – терпеливо пообещал Дамаск, заботливо добавив: – Не стоит тебе здесь долго задерживаться. Не хочу, чтоб ты дышала этим воздухом.
– Да, я тоже не хочу… – быстро спохватилась девушка, после чего затараторила на непонятном языке: – Эй, пур хазэромежон?
Раздался лязг цепей, а вслед ему шаркающие шаги.
– Харса буд лигша, лира Энира…
В дальнейшую витиеватую речь Риккарда даже не вслушивалась. Она никогда в жизни не слышала ничего более странного. А самое необыкновенное то, что обычно в разных языках встречались похожие друг на друга слова, и если не по смыслу, то по звучанию – точно. Здесь же звучал какой-то выдуманный язык, и Рикка искренне удивлялась, как они понимают друг друга.
Разговор длился довольно долго. Рикке даже надоело их слушать. Однако как только Энира вновь перешла на керабский, Риккарда вновь навострила уши.
– Ты должен отпустить его, Дамаск, – серьезно произнесла девушка. – Шаха бы никто не убил. Квихельм искал меня, по приказу Мастера Освина.
– Мастер Кутред знает о его присутствие здесь? – повторил вопрос султан.
– Нет. Ты отпустишь его, Дамаск?
– Нет, Эни. Об этом не может идти речи, – властно отрубил правитель Эссора.