Чингисхан и рождение современного мира
Шрифт:
В ответ Чингисхан снял осаду с Чжунду и отправился в долгий путь во Внешнюю Монголию на северном краю пустыни Гоби. Кидани получили обратно большую часть своих земель и управлялись теперь собственными царями; чжурчженям тоже было позволено сохранить для себя небольшое царство. Чингисхан не собирался править этими народами или устанавливать для контроля за ними монгольское правительство, поскольку он и так мог получить то, чего хотел. Так же как уйгуров и тангутов, он оставил чжурчженей и киданей жить по своему усмотрению до тех пор, пока они сохраняли верность монголам и платили им дань.
Поскольку кидани и чжурчжени признали его своим верховным правителем, ему больше не было смысла оставаться в их землях. Лето еще только начиналось, но жара и сухость уже не позволили
Но как только монголы отступили из своих только что завоеванных земель, чжурчжени тут же изменили своему слову. Золотой Хан, которому Чингисхан сохранил трон, не доверял своим собственным подданным, подозревая, что они втайне поддерживают монгольских завоевателей. Он эвакуировал свой двор, покинул Чжунду и перенес столицу в южный город Кайфын, до которого, как он думал, монгольской армии не добраться. Для Чингисхана побег Золотого Хана был актом предательства по отношению к заключенному с ним союзу, и он расценил его как мятеж. Хотя он не был дома в междуречье Онон и Керулен уже три года, Чингисхан стал готовить свою армию к четвертому году войны. Его войска выступили из Внутренней Монголии и направились обратно к столице, которая покорилась им всего несколько месяцев назад.
Золотой Хан оставил небольшой контингент солдат для охраны старой столицы, но воины так же, как и простой народ, знали, что их покинули на произвол судьбы. Многочисленные победы Чингисхана за прошедшие годы подарили ему заметную поддержку среди войск противника, особенно тех, кого оставил Золотой Хан. Согласно традиционному китайскому представлению победа в войне доставалась тому, кому благоволило Небо. Внушительный список побед Чингисхана не оставлял у китайских крестьян и чжурчженьских воинов сомнений в том, что он действует по прямому мандату Неба, а значит сражаться с ним — рисковать оскорбить само Небо. Многие чжурчженьские солдаты на службе у Золотого Хана распознали в Чингисхане настоящего степного воина, такого, какими были некогда их предки, прежде чем покорили оседлые цивилизации и поселились в городах. У них было куда больше общего с ним и его солдатами, чем с изнеженными и мнительными правителями, которые в любую секунду могли оставить их на милость завоевателя. И целые военные подразделения вместе с офицерами и оружием переходили на сторону монголов.
Чингисхан и его новые воины легко взяли город. Но в этот раз он не предоставил покоренным чжурчженям возможности откупиться, город был наказан и разграблен. Монголы забрали все. Когда стало ясно, что город скоро падет, Чингисхан оставил заканчивать осаду своих подчиненных. Его раздражала летняя жара, а оседлая жизнь вызывала у него отвращение, поэтому он покинул Чжунду и вернулся в земли Внутренней Монголии. Он поручил разграбление города человеку по имени Хада, киданскому военачальнику, который был более привычен к городам и смог бы быстрее и эффективнее извлечь из столицы все богатства. Монгольские чиновники должны были ждать на некотором расстоянии от города, чтобы им принесли награбленное, а затем описать его. Чингисхан думал, что разграбление пройдет в том режиме, который он установил еще со времен победы над татарами. По монгольскому обычаю солдаты относились к разграблению, как к групповой охоте, после которой добыча должна была быть распределена между всеми монголами, согласно их чину. Вплоть до последней медной пуговицы или последней крупицы серебра, все распределялось согласно простой формула, от десяти процентов для хана до особой доли для вдов и сирот.
Те не менее, новые союзники монголов либо не поняли этой системы, либо просто отказались ей подчиниться. Многие из них, в особенности кидани и китайцы, которые много пострадали во время правления чжурчженей, желали мести и разрушения. Они считали, что каждый солдат вправе сохранить то, что сумел награбить, для себя. Они отрывали золото со стен дворцов, выковыривали драгоценные камни из оправ и растаскивали сундуки с золотыми и серебряными монетами. Они нагружали повозки драгоценными металлами и приторачивали тюки шелка к своим верблюдам.
Чингисхан считал, что грабеж — это важное государственное дело, и потому он послал своего Верховного Судью Шиги-Хутуху в город, чтобы надзирать за проведением разграбления. Но вместо организованного процесса сбора материальных ценностей Шиги-Хутуху нашел в городе полный хаос. Монгольские чиновники снаружи города, включая ханского повара, брали взятки тюками шелка, чтобы закрыть глаза на беспорядок в столице. Когда Шиги-Хутуху прибыл, ему тоже предложили взятку. Он отказался и вернулся к Чингисхану, чтобы сообщить о неповиновении его приказам. Чингисхан разгневался, сурово отчитал киданей и конфисковал награбленное, но история не сохранила упоминаний о наказаниях.
Когда монгольские воины вышли из городов чжурчженей, им оставалось принести еще одну кару земле, с которой они уже согнали людей и на которой пожгли деревни. Чингисхан хотел оставить за собой землю с широкими и обильными пастбищами на случай, если его армии понадобится вернуться. Вспаханные поля, каменные стены и глубокие канавы замедляли продвижение монгольской конницы. Они же мешали свободной миграции антилоп, диких ослов и других животных, на которых так любили охотиться монголы. Когда монголы покидали земли чжурчженей, они проехали на своих конях по полям, вытаптывая их подковами, чтобы они вскоре снова смогли обратиться в широкие пастбища. Они хотели быть уверенными, что крестьяне больше никогда не вернутся на эти земли. Таким образом, Внутренняя Монголия осталась землей пастбищ, а монголы создали огромную буферную зону между землями кочевников и полями оседлых народов. Обильные травами степи служили готовой базой для разведения коней и позволяли легко совершать оттуда набеги и карательные экспедиции, а также они стали готовым запасом продовольствия, так как дикие животные вернулись в эти земли вскоре после изгнания земледельцев.
В первой половине 1215, года Свиньи по восточному календарю, монголы медленно двинулись вместе с целыми караванами людей, животных и товаров от дымящихся руин Чжунду к высоким плато Внутренней Монголии. Они снова собрались возле Долон Нор, где и ждали конца лета, чтобы пересечь Гоби. Чингисхан еще раз доказал свою способность победить в войне, но еще и продемонстрировал невиданную среди степных ханов способность привезти своему народу несметные богатства из похода.
Из Китая текла река яркого шелка. Чингисхан собрал все маленькие извилистые рукава Великого Шелкового Пути и объединил его в один мощный поток, который омывал монгольские степи. Караваны верблюдов и повозок, запряженных волами, везли туда столько драгоценной ткани, что монголы стали использовать шелк в качестве оберточного материала для других своих ценностей. Они отбросили свои сыромятные ремни и стали использовать вместо них свернутые жгутом полотна шелка. Они увязывали в тюки одеяния вышитые золотыми и серебряными нитями, с рисунками, изображающими цветущие пионы, летящих журавлей, крутые волны и мифических животных, а тапочки они вышивали мелким жемчугом. Монголы наполняли повозки шелковыми ковриками, гобеленами, подушками, одеялами, кушаками, шнурами и кистями. Они несли свертки чистого шелка, шелковой нити и ткань готовая для практически любого вида одежды или украшения, ткани стольких цветов, что в монгольском языке не хватало слов для описания их.
Кроме шелка, атласа, парчи и газа, они привезли с собой все, на что упал взгляд монгола, включая лакированную мебель, бумажные веера, фарфоровую посуду, металлические доспехи, бронзовые ножи, деревянные куклы, железные чайники, медные горшки, настольные игры и резные седла. Монголы везли кувшинчики с духами и охрой, свинцовый глет, индиго, цветочные экстракты, ароматический воск, бальзамы и мускус. Они несли орнаменты и украшения из драгоценных металлов, слоновой кости, черепашьего панциря, инкрустированного бирюзой, жемчугом, сердоликом, кораллами, ляпис лазурью, изумрудами и бриллиантами.