Чипсы

Гуревич Рахиль

– - Когда?

– - Да тогда! Во втором классе!
– заорал Дэн.--Во втором классе! Перед тем как нам идти на ёлку!

– - На какую ёлку?

– - Блин, ты тупая что ли? На новогоднюю.

– - Это когда мы с тобой поцеловались. Ты Дедом Морозом был?

Меня не заклинило. Это опять проснулась моя природная детская вредность. Я специально выводила Дэна из себя. Я не хотела знать, что было тогда между моей мамой и его. Не хотела и всё. Но отвертеться не могла. Для Дэна, видно, это было очень важно: не просто прогнать меня, а припомнить дела давно минувших дней. "Тупая - подумала я.
– Нашёл себе тупую. Я так его люблю. Я унижалась

перед мамой, я потратила папины деньги ему на ноутбук и на телефон". Мне было стыдно за тот прошлый эпизод вначалке, но я понимала, что Дэну это надо -- выговориться. Очень надо рассказать. Мы виноваты перед ним. Он же из-за меня ушёл из нашей школы. По всей видимости и папа это понимал. Поэтому он и не ругал меня за мои дорогие подарки Дэну.

Ден десять раз глубоко вздохнул и выдохнул - это, кстати, я его научила.

– - Ты же знаешь что главное отличие воспитанных людей - не терять человеческий облик, -- с ухмылкой сказал Дэн и потрогал свою губу.

Я вдруг почувствовала, что, повторяя эти мои слова, он ненавидит меня в этот момент.

– - Ну. Ты был шпионом в клетчатой рубахе. И моя мама подгребла к твоей маме, как ты выразился, - я решила перестать валять ваньку. Пусть выскажется. Сволочь!
– Только хочу тебя предупредить: не надо о моей маме говорить в таком тоне и таких выражениях. Ты её не знаешь.

– - Откуда мне знать? Куда мне!
– Дэн сел напротив меня на табуретку. А я так и сидела на сундуке. И какие-то выступы на крышке, которые присобачили туда для красоты, больно впивались мне в задницу, в кости таза.

– - Ну так вот...

"Слава богу, - подумала я тогда.
– -Занукал. Пришёл в своё обычное состояние, псих".

Псих - это было моё самое большое пренебрежение к людям. Если я говорила про себя о ком-то - "псих", это значило, что с этих пор этот человек для меня пустое место. Ну и что, что это Дэн псих? Он уже показал своё лицо. Я поменяла своё отношение к ситуации. Пусть выскажется, и я уйду. Навсегда. Сволочь!

– - Ну и в общем твоя мама подошла...

– - К твоей маме...

– - Не перебивай!
– заорал Дэн, схватил и затряс меня за предплечье.

– - Да не перебиваю, не перебиваю. Совсем что ли?

– - Не хами!
– Дэн замахнулся на меня, но я молниеносно перехватила его руку, вскочила и заломила его руку за спину.

– - Ты будешь рассказывать или будешь культяпонами тут махать?
– - сказала я. Папа всегда так говорил на старой работе. Я не часто, но бывала у него в кабинете. Особенно после того случая, когда от меня отвернулся весь класс. Тогда папа и начал показывать мне, какие бывают люди. Тогда, в девять лет, я и узнала, как мой воспитанный тонкий и спокойный папа умеет ругаться матом на подчинённых и подследственных.

Я отпустила Дэна. Он опять сел на свой придурочный табурет и начал в третий раз свою нукающую пластинку:

– - Ну... она подходит. Нет... Она ещё до того, как моя мама пришла в школу, подходила ко мне и говорила: "Я буду говорить с твоими родителями. Я буду говорить с твоими родителями..." А какие, Арина, у меня родители? Папа умер. Отравился водкой. А я только через два месяца родился.

– - Тогда многие отравились. В девяносто пятом. Известное было по области дело, вошло в учебники как хрестоматийное.

– - Ну и я конечно расстроился, когда твоя мама мне пригрозила. Противно, неприятно. Потому что твоя мама тёте Лене всё жаловалась, как я тебе больно дал и как ты дома вечером плакала. Я больше всего переживал, что ты дома плакала. Потому что я-то, естественно, маме ничего рассказывать не стал и тем более плакать. Мама тогда не работала в Москве маляром. Она на нашем родном игрушечном заводе работала.

– - Я помню. Завод самоликвиднулся, то есть распустился, то есть разорился в четвёртом году - сказала я.
– Хоть это и не папино было дело. Все опер-отряды тогда подняли митингующих работников разгонять.

– - Да. Оставили только отдел народной игрушки при колледже, а завод закрыли. Мама там конструктором работала.

– - Это как?

– - Это так. Ну на игрушку одежда нужна. Помнишь может -- были такие игрушки. Филя, Хрюша.. Головы резиновые, а тело мягкое, тряпичное и ножки резиновые. Всё, что тряпичное, это - по маминым лекалам. И одежда, и само тело. Встань!

– - Зачем?!
– - испугалась я.
– Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь.

– - Да нет. Встань. Я игрушки тебе покажу.

Я встала. Дэн открыл сундук - вылетела моль, я моментально её прихлопнула.

– - Да пусть летает. Моль - один из древнейших видов насекомых, Моли изображены в средневековой азбуке двенадцатого века...

Я прихлопнула ещё одну моль, вылетевшую из сундука...

– - Опасны же личинки, моль не опасна. Зачем убивать?

– - Если мальчик -- не опасна, если девочка - опасна.

– - Почему?

– - Как почему. А размножение?

– - А ну да, ты всё о своём, -- Дэн достал какой-то старый полиэтиленовый мешок и вынул оттуда кукол: -- Вот эта с фарфоровой головой - это после войны такие куклы у нас выпускали... А вот это - последние пальчиковые куклы. "Домашний театр" набор назывался. Он, кстати, дорого стоил. Мама говорила, в Детском мире в Москве по девятьсот эти наборы продавались. Когда завод уже закрыли, мама стала в Москве окапываться, и она ходила в Детский Мир на куклы с нашего завода смотреть. Но сейчас и Детский мир закрыли. Короче, завод уже не работал, а куклы продавались. Персоналу раздали зарплату куклами. Помнишь, наверное: у нас на рынке все тётки с завода торговали этими игрушками. Филя, Степашка, Хрюша и вот это. Он протянул мне куклу. Резиновая башка, огромные глаза, мягкое тряпичное тело, сарафан, украшенный тесёмкой в виде синусоиды, и резиновые лапти!

– - Злата!
– выдохнула я.

– - Называется "Кукла Алёнушка", -- Дэн тыкнул мне в лицо грязную бирку.
– - Эта мамина последняя. Художников-то давно уволили. Вот эту куклу мама и вела от начала и до конца.

– - А Злата знает?

Ден замотал головой:

– - Не знаю. Всю партию магазин при колледже выкупил. Напротив Кремля магазин, знаешь?

– - Видела. Мне там столик хохломской покупали, когда я маленькая была, и стульчик.

Я вспомнила, как в детстве я представляла, что тёмные силы хохломского стола хотят съесть волшебные красные ягоды.

– - К ним иностранцев водят на покупки, у них там договорённость.

– - Знаю, -- сказала я.
– Из-за этой договорённости в девяносто девятом двойное заказное убийство произошло. Директора и бухгалтера.

– - Ну так. Деньги какие. Прибыль. Они этих Алёнушек по четыреста продавали. Это восемь лет назад ну большие деньги,--опять занукал Дэн.

– - Ты мне скажи: Злате куклу показывал?

Дэн опять замотал головой.

– - Значит, не знает?

– - Может и знает. Куклы продавались же. Но местные в художественный салон редко заходят. В основном туристы.