Чистая душа
Шрифт:
Гашия решительно отошла и прислонила к забору метлу.
— Знала — не стала бы мести. Даже и не начинала бы!
Хасан заинтересованно спросил:
— Почему не начинали бы, Гашия-апа?
— Не знаешь, почему? Когда человек уезжает, в доме не подметают.
Камиль улыбнулся:
— Есть такой обычай, сыночек… Ладно, до свидания. Будьте здоровы, живите хорошо!..
8
В саду перед военкоматом собрались сотни уезжающих и провожающих.
Камиль
Но вот из-за кустов акаций донеслись веселые голоса, точно на большой перемене во дворе школы. Действительно, показались шумной компанией его ученики, окончившие в этом году школу. Одни из них уезжали в армию, другие пришли провожать. Камиль заметил Рифгата, Миляушу, Карима стояла тут же, как показалось Камилю, с виноватым видом. Первым подошел Рифгат.
— Камиль-абый! — сказал он, радостно улыбаясь. — Не нас ли пришли провожать?
Усмехнувшись, Камиль ответил:
— Как провожать? Я еду вместе с вами.
— С нами?
Рифгат смешался. Ему показалось не совсем удобным стоять рядом со своим учителем, и не просто учителем, а директором школы. Словно он был виноват в том, что жизнь вдруг уравняла их обоих.
И тут ему на помощь пришел Шакир.
— Вы, конечно, Камиль-абый, будете нашим командиром, — сказал он.
— Не знаю, как придется, — улыбнулся Камиль. — Чтобы стать командиром, вряд ли будет достаточно одного опыта учительской работы.
Но Миляуша повернула разговор в другую сторону, шутливо укорив своего недавнего директора:
— Как можно так, Камиль-абый? Со своими учениками не захотели попрощаться. Мы для вас устроили бы настоящие проводы.
— Не нужно, Миляуша! Разве я один уезжаю, чтобы только мне устраивать проводы? Сама ты что думаешь делать?
— Уезжаю в Казань. Хотя считаю не совсем удобным…
— Почему?
— Думала идти на завод, но папа…
— Поезжай в университет, — сказал твердо Камиль.
— А вдруг возьмут и папу?
— Газиза-абый? Разве его призывают?..
— Призовут наверняка, — сказал кто-то знакомым, не то сердитым, не то больным, голосом. — И не только отца, но еще и вас призовут.
Все повернулись туда, откуда раздался голос.
Недалеко в саду росла старая, кривая, покрытая грибками осина. Около нее стоял Фуат, прислонившись плечом. На нем заношенная одежда, на ногах рваные сандалии. Его вид угрюм, губы роджаты.
А рядом прислонилась к белой березе Фардана. Она точно пришла на свадьбу — на ней модное платье с узорчатыми цветами, на ногах лиловые шелковые чулки и такого же цвета туфли на высоких каблучках. Словно созерцая какое-то интересное зрелище, смотрит она на Камиля и улыбается по-детски наивной улыбкой.
— Ах, это вы, Фардана! — подошел Камиль. — Кто тут кого провожает? Вы Фуата или вас Фуат?
Фардана ответила:
— Призвали и Фуата. Так ведь,
Фуат не ответил. А Фардана начала расспрашивать Камиля:
— А где же Сания? Почему не пришла провожать?
— Я не разрешил ей. Ей не до того.
Фардана стала серьезной:
— Начались роды? Есть младенчик?
— Пока еще нет…
Фуат раздраженно проворчал:
— Кому нужны сейчас твои младенчики!
— Фуат, что это с вами? — спросил Камиль. — Вы сегодня встали не с той ноги? На что рассердились?
— Как же не сердиться! Ведь знают: человек не годен для армии — и тем не менее берут.
— Вас признали негодным?
— Я и сам знаю, что негоден. Все равно вернут обратно из Казани. Лишние расходы для государства, и мне нервы треплют.
— Может быть, признают годным для какой-нибудь работы в тылу?
— Куда я годен, с моим сердцем? С моим желудком… Не знаю, если дело дойдет до таких, как я… не знаю… — Вдруг, что-то вспомнив, он сунул руку в нагрудной карман. — Пропади пропадом, не взял лекарства! Фардана, на-ка рецепт, сходи в аптеку. Куда я положил эти чертовы грамоты? — Порывшись в кармане, он вытащил какие-то бумаги и быстренько спрятал обратно. — Пропади пропадом, оставил в кармане другого пиджака. Иди быстрей, Фардана, шевелись!
Фардана не спеша направилась в аптеку.
— Зайди по дороге к Исаку Соломоновичу, — крикнул ей вслед Фуат, — пусть он поговорит с комиссаром. Скажи, что, мол, все равно из Казани вернут обратно. Да шагай же быстрей!
Но Фардана, точно не слыша, все так же степенно шествовала по улице.
— Чертово племя! — выругался Фуат. — Тьфу!
Камиль посмотрел на его искаженное злобой лицо и невольно призадумался.
В это время сотрудник комиссариата начал выкликать прибывших.
Рифгат, Миляуша и другие школьники окружили Камиля. Он с улыбкой повернулся к ним — с молодежью было легче. Вскоре мобилизованных построили. Послышалась команда, и они зашагали к зданию военного комиссариата.
9
На следующий день, в предрассветных сумерках, мобилизованных повели на пристань. Парохода еще не было. Берег Камы, обычно тихий, был заполнен провожающими. Дебаркадер, лестницы, лежавшие на берегу бочки и кучи толстых канатов, даже прибрежные камни были густо усеяны людьми.
Люди, связанные узами родства или дружбой, разбились на группы. Некоторые устроились на берегу у воды и в ожидании парохода, разостлав скатерти, расставили закуски. Другие, усевшись поодаль, вели тихие разговоры. Слышались звуки гармоник, песни. Кто-то задорно плясал.
Камиль и Фуат стояли рядом.
— Задержалась ваша Фардана, — сказал Камиль.
— Видимо, уже забыла меня. Не успел уехать из дома, а уже забыла, — злобно сказал Фуат. И добавил — Чертово племя!
— Вы это всерьез? — удивился Камиль.