Что необходимо знать каждой девочке
Шрифт:
Надя задумалась. Вот, оказывается, какие сложные отношения существуют между душой и телом. Так они спорят всю жизнь, недовольные друг другом, а потом расстаются, когда человек умирает… Она вздохнула. Мама поняла ее мысль.
– Не огорчайся. Когда по воскресении человеческое тело вновь соединится с душой, между ними будет полнейшее согласие. У праведников тела будут светлые, прекрасные, а у грешников – темные. Мы с тобой уже говорили об этом…
Поняла, Наденька, почему я так часто напоминаю тебе о том, чтобы ты держалась прямо? Еще я боюсь за твое зрение: когда ты наклоняешься близко к столу, портятся глаза…
Так как же нам все-таки быть с Сережей?
– Мамочка, а нельзя водить его в бассейн не три, а два раза в неделю? Один раз его могла бы провожать туда бабушка, а другой раз – ты. А я бы в этот день осталась с девочками…
– Надо узнать, – вздохнула мама. – И еще надо будет с батюшкой посоветоваться… Ну, иди, отдыхай.
Надя вернулась в свою комнату и открыла дневник. Она сделала такую запись: «Опять говорили с мамой о душе и теле».БЕСЕДА 4
Надя не пошла в школу. – Почему забеспокоилась мама. – Начало брачного созревания организма девочки. – «Это больно?» – Как ведет себя девочка в такие дни. – Необходимо часто мыться! – Почему христиане называют это «нечистотой». – Поведение в церкви. – Зачем девочки делают пометки в календарике.
– Мама, можно я сегодня не пойду в школу?
– Что такое?
– Живот болит…
Другая мать, может быть, и усомнилась бы в искренности своей дочери: не секрет, что некоторые дети могут отлынивать от школы под предлогом болезни. То у них голова болит, то живот, то еще что-нибудь – особенно в те дни, когда они не выучили урока или боятся трудной контрольной. Но Надя была девочкой правдивой и послушной, а главное – она любила учиться.
Поэтому мама не на шутку встревожилась: что это за боль в животе? Девочке скоро одиннадцать лет; это уже может быть боль физиологического характера, а она не предупредила дочку, ничего ей не рассказала… Впрочем, одиннадцать лет… Еще, кажется, рано?..
Надина мама помнила, как с ней это случилось впервые, в двенадцатилетнем возрасте. Пребывая в полном неведении относительно этой особенности женского организма, она однажды утром пришла в ужас, не понимая, что с ней, и в растерянности спрашивала бабушку: «Я умираю?»…
И хотя скоро выяснилось, что у Нади не та боль, что у нее небольшое отравление, мама решила неВечером, перед сном, уложив Аленку и Дашу в своей спальне, мама присела на Надину постель.
– Ну, как ты? Не болит животик?
– Нет; и не тошнит больше. Только слабость какая-то…
– Слабость – это, может быть, и оттого, что ты ничего не ела целый день. Давай еще денек дома посидим, а?.. Или посмотрим, как утром будут дела?
– Да, давай до утра подождем…
– Наденька, когда ты сегодня пожаловалась на боль в животе, я подумала: не начинается ли у тебя такое особое состояние, которое никогда не бывает у мальчиков, а бывает только у девочек, девушек и женщин.
– Болезнь какая-то?
– Нет-нет, это не болезнь. Наоборот, если у девочки долго не бывает такого состояния, тогда можно предполагать болезнь. У нормальных, здоровых девочек это начинается обычно в двенадцать-тринадцать лет или немного раньше. Ты у меня рано начала ходить, говорить, вообще развиваешься быстро – у тебя может быть и в одиннадцать лет.
– Да что же это? – недоумевала Наденька.
– Сейчас я тебе объясню… Как растение не может сразу произвести семя для будущего растения, а должно сначала вырасти, окрепнуть, зацвести, так и все другие живые организмы долго созревают, прежде чем становятся способны родить потомство. Особенно много времени требуется для брачного созревания человеку, высшему Божиему творению. Его организм куда сложнее и совершеннее, но, главное, человек имеет душу, а душа тоже совершенствуется, растет духовно – так, чтобы человек смог не только родить, но и воспитать ребенка, передать ему правильное понятие о Боге и мире. Таким образом, должны созреть и душа, и тело.
То явление, о котором я говорю (мама вкратце описала его), как раз показывает, что начинается телесная подготовка девочки к браку и материнству. Мне кажется, ни к чему входить сейчас в физиологические и медицинские объяснения – важнее объяснить тебе, как себя вести.
– Это больно?
– Это зависит от общего состояния здоровья девочки и от соблюдения ею правил личной гигиены. Бывает небольшая, тянущая боль внизу живота – вот почему я сегодня утром забеспокоилась. Бывает общее недомогание, тоже небольшое. Как правило, здоровые, закаленные девочки, которые нормально питаются, вовремя ложатся спать, гуляют на свежем воздухе, переносят это состояние хорошо. Так что и тебе опасаться нечего.
Оно продолжается от трех до шести дней в месяц, и в эти дни особенно необходимо соблюдать чистоту, дружить с водой, часто менять белье – ты, слава Богу, ко всему этому привыкла.
– В эти дни девочки лежат в постели?
– Да нет, что ты! Они продолжают вести обычный образ жизни, ходят в школу, занимаются хозяйством. Даже спортом можно заниматься. Следует лишь избегать упражнений, требующих физического напряжения: верховой езды, катания на велосипеде, прыжков, поднятия тяжестей…
– А душ принимать можно?
– Плавать в речке нельзя, а душ принимать – и можно, и нужно. Вреда никакого, а польза огромная! Чем чаще ты будешь в эти дни мыться, тем лучше. Вообще, нужно вести себя так, чтобы окружающие не видели и не догадывались, что с тобой происходит нечто особенное.
– Это неприлично?
– Как тебе сказать? Все знают, что это есть, но говорить об этом не принято, тем более у христиан.
– Но мы же с тобой говорим…
– Мы с тобой – самые близкие люди, мама с дочкой. И то я стараюсь говорить осторожно, сдержанно. Но никуда не годится, когда некоторые девочки, забыв стыд, не только не стараются скрывать, но наоборот, подчеркивают свое недомогание. Они воображают, что становятся взрослыми девушками и, не стесняясь, даже при мальчиках, намекают друг другу на свое состояние. Только девочка-христианка ни с кем не будет без необходимости говорить о своей телесной нечистоте.
– «Нечистоте»?
– Да. Это церковное наименование того ежемесячного состояния, о котором мы говорим. Советую и тебе в будущем употреблять это слово, если придется говорить с людьми церковными.
– Вот что такое «нечистота»! Я столько раз слышала… Когда батюшка на общей исповеди перечисляет грехи, то он говорит: «В нечистоте приходила в храм, прикладывалась к иконам…» Вот что это такое!
– Что же ты меня не спросила?
– Да я думала, он просто о неряхах говорит: кто утром не умывался, или руки не моет…
– В Ветхом Завете написано об этом. В древности, по закону Моисееву, женщины в таком состоянии считались нечистыми. Они должны были сидеть дома семь дней. К ним никто не должен был прикасаться. Постой-ка, я тебе прочитаю…
Мама встала, взяла с полки Библию, полистала ее и прочитала Наде отрывок из 15 главы Книги Левит:
– «И всякий, кто прикоснется к ней, нечист будет до вечера. И все, на чем она ляжет в продолжение очищения своего, нечисто; и все, на чем сядет, нечисто…» и так далее.
И в нашей Православной Церкви для девочек и женщин в таком состоянии полагаются некоторые ограничения, хотя и не такие строгие. В течение семи дней нельзя приступать ни к одному Таинству: ни креститься, ни венчаться, ни собороваться, ни причащаться.
Помнишь, ты как-то спросила Машу, будет ли она причащаться на Рождество. Маша ответила, что нет, ей нельзя. И ты начала приставать: что, да почему. Маше было неловко – мне пришлось вмешаться и перевести разговор на другую тему. Теперь ты поняла, почему нельзя?..
Никогда не проявляй излишнего любопытства: человеку это может быть неприятно, поставит его в неловкое положение. Вообще, это «мне нельзя» девочки постарше и женщины понимают без лишних слов. Еще можно говорить: «Мне нездоровится». Одни все поймут, а других ты не смутишь таким ответом…
В эти дни нельзя прикасаться к святыням: мощам и иконам. В церковь на богослужение можно приходить, только не в первые два дня, и не принято стоять близко к алтарю. Нельзя ставить свечи, вкушать просфору, пить крещенскую воду… Когда проходят семь дней – христианки все делают как обычно.
– А благословение у батюшки в эти дни брать можно?
– Можно.
– А такое состояние бывает в одни и те же числа?
– Нет, числа меняются, потому что промежуток между каждыми двумя периодами нечистоты составляет не ровно месяц, а 21–27 дней. Для христианки это не очень удобно: период, когда нельзя причащаться, может прийтись на великий праздник.
– Как, наверное, обидно, когда нельзя причаститься на Пасху!
– Очень. Но что делать, приходится смиряться; зато причастимся в следующий праздник…
– А если, например, жених и невеста собрались венчаться – и вдруг у девушки наступают эти самые дни нечистоты? Батюшка ждет, гости в церковь пришли…
– Вообще-то никаких «вдруг» быть не должно. Обычно девочки отмечают свои дни в календарике и готовы ко всяким неожиданностям. А как именно соблюдать правила гигиены в эти дни, я расскажу тебе, когда возникнет необходимость…
Ты уже читала вечерние молитвы?
– Нет еще.
– И я не молилась. Давай, я почитаю вслух, а ты лежи, молись лежа. Сейчас, только загляну к деткам…Через несколько минут мама опять вошла, встала возле Надиной постели, перекрестилась и начала:
– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
– Аминь, – отозвалась Надя.БЕСЕДА 5
Семья подруги за телевизором. – «Почему у нас его нет?» – Как Наденька смотрела телевизор. – К чему это привело. – Совет священника и врача. – Как образуется зависимость от телевизора. – Вред для детского здоровья, телесного и душевного. – Чему учат телепередачи. – Телезрители живут в иллюзорном мире. – Что такое компьютер. – Компьютерные игры. – Игрок приходит в состояние азарта. – Вредное облучение.
Стоял теплый майский день. Мама с Надей сидели на скамейке в парке. Даша спала в коляске, а Сережа с Аленкой играли в песочнице.
– Мама, я вчера заходила к Кате. У них так хорошо! Вся семья: и бабушка, и родители, и Катя – сидят у телевизора и смотрят кино…
– Что же хорошего?
– Ну… Сидят, смотрят. Дружные такие, смеются все вместе, чай пьют…
– У них телевизор, а мы зато все вместе вслух книжки читаем. Тоже дружно и хорошо. Или нет?
Надя молчала.
– Ты позавидовала, немножко, да? Что у них есть телевизор, а у нас нет?
– У них цветной, японский…
– Ну, понятно, – улыбнулась мама. – У моей дочки искушение.
– Какое искушение?
– Ты «Отче наш» читаешь, просишь: «Не введи нас во искушение». Я тебе объясняла, что «искушение» – это как бы возможность согрешить. Точнее, такая жизненная ситуация, в которой человек очень определенно ставится перед свободным выбором: согрешить или нет? При этом грех не выглядит как что-то страшное, отталкивающее – наоборот, он имеет соблазнительный, то есть обманчиво-привлекательный вид.
Вот вчера тебя и постигло небольшое искушение. Ты оказалась в ситуации, которая прельстила, соблазнила тебя. Телевизор, яркий экран, фильм… Что там показывали?
– Очень длинное кино. Сериал. Катина семья смотрит его уже несколько месяцев. Знают всех героев. И девочки у нас в классе тоже смотрят и обсуждают каждую серию. Мне вовсе не хотелось смотреть это кино, просто стало интересно: что же это такое? И вчера я немножко посмотрела. Показывали море; и две девушки, очень красивые, плыли в лодке. Катина мама предположила, что будет буря и они утонут…
– Скажи, Наденька, тебе немного обидно, что мы живем не так, как девочки из твоего класса? Что у нас, например, нет телевизора, и ты не можешь принять участие в обсуждении фильмов?
– Да нет, мам! Вовсе не обидно. Может быть, стало завидно на одну минуточку, а потом прошло. Мы же верующие, мы православные, у нас такая семья, какой ни у кого нет! Да и не у нас одних нет телевизора: у многих ребят из воскресной школы его тоже нет.
– Но ты понимаешь, что его не потому нет, что мы не можем его купить? Не потому, что денег нет, поставить некуда?
– Понимаю, конечно. Мы просто не хотим его иметь. Но вчера я в первый раз задумалась: почему все-таки вы с папой отказались от него?
– Причин много, но все их можно свести к одной: мы хотим сохранить здоровье наших детей, здоровье телесное и душевное. А телевизор действует на детское здоровье разрушительно.
– Как?
– Начнем с того, что когда-то у нас был телевизор. Мы тогда жили вместе с бабушкой. И однажды, когда тебе было годика два с половиной, мы решили показать тебе мультфильм. Мы, конечно, выбрали хороший, добрый, поучительный сюжет – как петушок солнышко будил. Ты смотрела с удовольствием, весело смеялась, хлопала в ладоши… Мультфильм кончился – ты в рев! Не уходишь от телевизора – и все тут. Я тебя отвлекла, конечно. Но с того дня тебя как будто подменили: ты, очевидно, пережила такое сильное эмоциональное потрясение, какого не давали ни книги, ни пластинки. Ты то и дело тянула меня к телевизору и с плачем умоляла включить его. А хороших мультфильмов так мало!.. Бабушка любила посмотреть телевизор, и часто, когда я была на работе (я тогда еще работала, хотя и не каждый день), ты сидела перед экраном вместе с ней и смотрела все подряд… И вот…
– Я начала болеть?
– Да не то чтобы болеть… Сначала я заметила, что нарушился сон. Раньше, бывало, тебя из пушки не разбудишь: как легла – так и встала, глазки ясные, смеешься… А теперь – то кричишь, то плачешь во сне, то кто-то за тобой будто гонится. Появились ночные страхи, страх темноты… У нас так всю ночь и горел ночник: не дай Бог Наденька проснется в темноте! На горшок боялась вставать: тебе все чудилось, что кто-то прячется под кроватью.
– А потом?
– Ох, лучше не вспоминать! Потом у тебя глазик начал дергаться ни с того ни с сего. Смотришь внимательно на что-то – и вдруг веко задрожит-задергается! И одновременно с этим ты начала чуть-чуть заикаться, особенно когда торопилась что-то сказать.
– Вот, наверное, вы с папой расстраивались!
– Детки всегда болеют. Но одно дело – горлышко, животик… А тут – явное нервное расстройство. Я бросилась в церковь, к батюшке. «Батюшка! – говорю. – Что делать? Наденька у меня так часто причащается, а тут такие вещи!» (Рассказала ему.) А он спрашивает: «Крестным знамением кроватку осеняете? Девочку на ночь благословляете – крестите?» – «Да, да», – говорю. – «А телевизор она у вас не смотрит?» – «Смотрит…» – «Ну, тогда все понятно. Малое дитя надо подальше от телевизора держать»…
– И вы послушались?
– Папа еще настоял, чтобы я тебя доктору показала, детскому невропатологу. У нас тогда хороший доктор был, старичок… Ты его не помнишь… Тот «диагноз» батюшки подтвердил. Лекарств никаких не стал назначать. Сказал только: «Срочно перебирайтесь на дачу, поближе к травке, к цветочкам, к птичкам и пчелкам. Там ей никакой телевизор не нужен будет!» Тогда я и работу бросила, и стали мы с тобой жить-поживать на даче: с мая по октябрь, – а папа к нам раза два в неделю приезжал.
– И у меня прошло это все: страхи, заикание, глазик?..
– Прошло, только не сразу. Страхи дольше всего оставались. И мы, по совету батюшки, стали на ночь оставлять в твоей комнатке зажженную лампадку перед иконой. Икону ставили на стол – так, чтобы ты, если вдруг проснешься ночью, сразу увидела икону с лампадкой перед ней и вспомнила, Кто тебя охраняет и защищает…
– Я помню, помню! Лампадку перед иконой на столе отлично помню! Это был преподобный Серафим Саровский, в белом балахончике, с посохом. Я просыпалась, видела его доброе лицо и думала: «Вот, батюшка Серафим меня бережет…» Это и теперь моя любимая икона… А потом, когда мы с дачи вернулись?
– А потом ты, конечно, опять потянулась к телевизору. Но мы тебе сказали, что он «сломался». Он и в самом деле для нас сломался: папа вынул какую-то важную деталь, чтобы самому не соблазниться, потому что он раньше любил политические программы смотреть. Когда же мы через полгода на эту квартиру переехали, у нас с папой уже твердо было решено: никакого телевизора. Тем более что мы хотели иметь еще детей…
– А я даже и не помню, что когда-то смотрела телевизор…
– Ну, и слава Богу.
– Мамочка, расскажи еще! Ты так интересно всегда рассказываешь! Мне вот приходится с девочками разговаривать, так я не все могу им объяснить, даже про Бога…
– Что ж, для того ты и ходишь в воскресную школу, чтобы и самой поумнеть, и другим уметь объяснить. А девочки над твоей верой не смеются?
– Нет, что ты! У нас очень многие себя верующими считают, только не постятся и в церковь не ходят. Но они крещенные, даже крестики носят…
– Вот видишь, они крещенные, а православными не стали. Как же без Церкви, без причастия? Ты им напомни пословицу: «Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец».
– Ты, мам, и пословиц много знаешь, и вообще все знаешь. А я все забываю и многого не знаю. Вот и про телевизор не смогу объяснить: почему вредно его смотреть?
– Во-первых, скажи девочкам, что очень быстро образуется зависимость от телевизора – такая же, как от спиртных напитков, табака, кофе… Представь себе, что в Катиной семье сломался телевизор…
– У них другой есть, старый.
– Ну, предположим, оба сломались. Что они будут делать по вечерам? Ведь в таких семьях, где телевизор всегда работает, люди перестают общаться между собой, разговаривать, читать, гулять вместе. Один вид молчащего, погасшего экрана телевизора будет приводить их в состояние тоски и раздражения. Разве это хорошо? Некоторые люди жить не могут без водки, другие – без сигарет, и очень много таких, которые не могут без телевизора.
Зависимость от телевизора наступает очень быстро, даже у маленьких детей, – это первая беда. Кроме того, налицо явный вред физическому, телесному здоровью. Ребенку вообще нехорошо сидеть долго на одном месте, а за теле – передачами незаметно проносятся не минуты – часы. Из-за обездвиженности расстраивается работа кишечника, из организма плохо выводятся продукты распада – отработанные вещества, – и дети часто болеют. К тому же через экран телевизора – он называется кинескоп — идет облучение, истощающее нервную систему ребенка. У детей, часто смотрящих телевизор, портится зрение. Замечено также, что у них слабеет память; они хуже соображают на уроках в школе, не могут сосредоточиться; нарушается сон; они становятся возбудимыми, раздражительными, обидчивыми. Ухудшаются и отношения с родителями, особенно если те требуют оторваться от экрана и заняться чем-нибудь полезным.
Это не удивительно: ведь телевидение пленяет душу, оказывает гипнотическое воздействие. Не только ребенок, но и взрослый человек, с его более крепкой и устойчивой психикой, не может противостоять этому воздействию.
Страшнее всего то, что телевидение разрушительно действует на личность ребенка, заставляет его жить не по заповедям Божиим, а по жестоким законам того мира, который показан на экране.
Ты, наверное, видела мальчиков, которые держатся со всеми дерзко и развязно, говорят сквозь зубы, плюют во время разговора себе под ноги, смотрят прищурившись и так далее? Это мальчики, насмотревшиеся по телевизору плохих фильмов – «боевиков». Они подражают героям этих фильмов: преступникам, полицейским, частным детективам. Несчастные мальчики полагают, что становятся похожи на «настоящих мужчин», и не видят, что они смешны и нелепы. А девочки выглядят еще смешнее, когда они забывают, что их главное украшение – чистота, аккуратность и скромность, – и пытаются подражать героиням телеэкрана – взрослым женщинам, иностранкам, которые курят, пьют вино, вызывающе одеваются, хотят нравиться мужчинам.
Это подражание доходит до того, что русские мальчики и девочки отвергают православные имена, чаще всего данные им в крещении, и называют друг друга иностранными именами тех героев (или артистов), которые им нравятся.
То, что ребенок видит на экране, – это, как ты понимаешь, не настоящая жизнь. Ничего этого просто нет. Такое явление называется «иллюзия». А ребенок настолько беззащитен внутренне, что ему гораздо легче, чем взрослому, погрузиться в мир иллюзии, как в настоящий. И поскольку та жизнь гораздо интереснее, богаче событиями, чем его собственная, будничная, он и предпочитает ту жизнь. Сидя перед телевизором, он теряет ощущение реальности и погружается в странное лунатическое состояние, напоминающее опьянение.
Телевизионная жизнь, где ребенок пережил такие острые ощущения, кажется ему более «настоящей», чем подлинная.
И знаешь, что еще очень плохо? Многие люди смотрят одно и то же. Ты сама говорила, что твои одноклассницы каждый день обсуждают сериал, который показывают по телевизору уже несколько месяцев. Но ведь это не единственная передача, которую смотрят все. Таким образом, телезрители постепенно теряют индивидуальность, обезличиваются, то есть теряют своеобразие, неповторимость. Разве хорошо, если все будут похожи, будут мыслить и чувствовать одинаково?
Телевизор стал для многих главным авторитетом. Мы, люди церковные, когда хотим подтвердить какое-либо мнение или событие, говорим: «Так пишут святые отцы» – или: «Так батюшка сказал». А телезрители, которые постоянно смотрят разные передачи, скажут: «Так по телевизору сказали»…Мама замолчала. Она прислушалась. В песочнице разгоралась ссора: Сережа с Аленкой не поделили какую-то игрушку. «Сережа, что-то я забыла: кто из вас старший?.. Аленка, ты, наверное, уже устала, хочешь домой?» – строго спросила мама. «Нет, гулять!» – ответила девочка. Через минуту дети опять мирно играли.
– А еще, – продолжала мама, – меня немного беспокоит одна вещь. У вас в школе со следующего года введут компьютерный класс…
– Что это?
– Вас будут учить работать на компьютере. Это очень сложная электронная машина. Своего рода электронный мозг, сотворенный руками человека.
– Как на этой машине работают?
– На ней пишут, рисуют, считают, составляют схемы и таблицы. Нажимают на кнопки и смотрят на экран. Вообще, внешне компьютер немного похож на телевизор: у него тоже есть экран, – но что изображается на этом экране, зависит от человека, нажимающего на кнопки. В компьютере есть такое устройство – «память». Оно сохраняет в машине все сведения, которые человек в нее поместит. Представляешь, целые горы объемных чертежей, целые шкафы бумаг, книги – все это может храниться в памяти компьютера.
Так что это удобная, очень полезная в современной жизни машина, хотя, с другой стороны, долго работать на ней вредно для здоровья. Экран компьютера, как и экран телевизора, дает вредное для организма облучение – из-за этого облучения организм может потерять сопротивляемость к тяжелым заболеваниям. Но я говорила с вашим директором: вы будете сидеть за компьютером очень незначительное время, минимум времени, необходимого для занятий… Однако, кроме занятий, существуют компьютерные игры. Дело в том, что на компьютере можно не только работать, но и играть. И я боюсь, что многие в вашем классе, получив доступ к компьютерам, увлекутся не столько полезной работой, сколько вредной и опасной игрой. Директор сказал мне, что играть в компьютерные игры будут «все желающие». Как бы желающих не оказалось чересчур много!
– Мамочка, я ничего не понимаю. Как игра может быть опасной, вредной?
– Прежде всего, мы с тобой уже не раз говорили, что вредно все, чем человек легко может увлечься. Играющий на компьютере становится как бы и режиссером, и участником того, что происходит перед ним на экране: вступает в игры и битвы с чудовищами, часто страшными, как бесы. Игра построена на том, что играющий либо убегает от противника, либо уничтожает противника. При этом он всего лишь смотрит на экран и нажимает на две-три кнопки. Это очень затягивает, увлекает.
– Я, кажется, видела такую игру. Кате подарили электронную приставку к телевизору. Там кошки гоняются друг за другом – как будто мультфильм, но человек этими кошками управляет…
– Вот-вот. И кошки – это еще одна из самых безобидных разновидностей компьютерных игр.
– Я как-то заходила Катю проведать: она заболела. Прихожу, а она сидит перед экраном и как будто мультик смотрит. Увидела меня – даже не встала. Я ее окликнула. «Садись, – говорит, – я сейчас, минуточку». И дальше играет. Сидит такая напряженная, на экран смотрит. Я спрашиваю: «Ты как себя чувствуешь? Когда в школу придешь?» – А она будто не слышит. Только возгласы издает: «Ну, давай!.. Ну!.. Ага!.. Ой!.. Тьфу ты!..» Я сидела-сидела, смотрела-смотрела на нее и говорю: «Кать, мне домой пора, мама ждет». А она: «Ага. Я сейчас, минуточку…» А сама оторваться не может. Так я и ушла, даже обиделась немножко. Но она потом прощения просила, в школе уже…
– Это, Надя, очень страшное состояние. Оно называется «азарт».
– Азарт?
– Да, такое душевное состояние, когда человек из-за игры забывает весь мир, забывает сам себя и становится рабом какой-то темной силы, как бесноватый.
– Значит, в этом вред компьютерных игр – в зависимости и азарте?
– Есть и еще одно зло, о котором я тебе уже говорила. Тот, кто начинает увлекаться компьютерными играми, проводит возле компьютера слишком много времени. А это очень вредно, особенно для девочки. Я недавно читала в одном журнале, что 80 процентов девушек, чья работа связана с компьютером, не могут потом родить здоровых детей.
– Как это – 80 процентов?
– Ну, восемь девушек из десяти. Только у двоих из десяти – все хорошо. А остальные или не могут стать мамами, или у них рождаются больные дети. А будущим мамам, которые уже носят во чреве ребенка, вообще нельзя работать за компьютером – это очень опасно. Вот, Наденька, почему меня тревожит то, что у вас начинается компьютерное обучение…
О, кажется, нам пора собираться. Надо Дашеньку будить, да и у вас время обеда… Ребятки, идем домой!Часть третья ПЕРЕД ЛИЦОМ ИСКУШЕНИЙ
Прошло почти четыре года, за которые многое изменилось в жизни нашей героини.
Наде было уже четырнадцать лет. В церковных записках «о здравии» она все еще поминалась как «отроковица Надежда», но среди ее подруг по приходу много было «девиц», то есть девочек, достигших пятнадцати лет; скоро и Наде предстояло войти в их число. На улице незнакомые люди и так уже обращались к ней со словом «девушка» и на Вы, что втайне радовало Надю. Она теперь не любила, когда ее называли «Наденькой», как маленькую, и представлялась другим (например, когда звонила кому-то по телефону) Надеждой : «Алло! Это Надежда!..» Она стала больше внимания уделять своей внешности, стремясь выглядеть привлекательнее, и порой даже поступала вопреки советам мамы.
Так, она не хотела заплетать свою длинную косу, а часто только стягивала ее резинкой у основания и носила как распущенный пучок, или, как называют его девочки, «хвост». Мама, видя, что это важно для дочери, не настаивала и больше не говорила о ее прическе.
Но этим, собственно, и ограничивалась Надина взрослость. В остальном она была все той же доброй, откровенной, трудолюбивой девочкой, лучшим другом которой оставалась мама. Розовые щеки, чистый лоб, открытый взгляд показывали, что у этой девочки не только нет никаких тайных пороков – сама грязь окружающего мира как будто еще совсем не коснулась ее души.
В этом году Наде предстояло окончить музыкальную школу. Ни она сама, ни родители не считали нужным продолжать ее музыкальное образование. Ясно было, что выдающейся пианисткой она не станет, да никто из близких и не желал этого. Знаний девочки было вполне достаточно, чтобы петь по нотам на клиросе. Она пела в детском хоре своего прихода уже два года и считалась опытной певчей. Правда, к великому ее сожалению, она бывала в своем храме лишь раз в неделю – по воскресеньям. И причиной этого был не только недостаток времени. Дело в том, что Надина семья примерно год назад съехалась с бабушкой и перебралась на новую квартиру, откуда приходилось добираться до храма целый час.