Что-нибудь эдакое
Шрифт:
Он прыгнул, схватил ее, прижал к себе, и Бакстер против воли услышал целый каскад покаяний. Ронни рассказывал, что он свинья, мерзавец, подлец, негодяй, собака и червь. Если бы он говорил о Перси Пилбеме, он не нашел бы лучших определений.
Диалог не нравился Бакстеру и в этом виде, но дальше его просто затошнило. Сью сказала, что виновата она одна. Нет, сказал Ронни, нет, нет и нет. Она (Сью). Нет, он (Ронни), поскольку он собака и червь. Мало того, он гад, идиот и остолоп.
— Ничего подобного!
— Мне лучше знать!
— Нет!
— Да!
— Как ты можешь это говорить?!
— А я тебя люблю все равно.
— Ну что ты!
— Люблю.
— Что ты!
— Люблю и люблю.
«Сколько можно? — томился Бакстер. — Нет, сколько же можно?»
Ответ пришел очень быстро. Где-то у окна послышался вежливый кашель.
— Ваша рукопись, мисс, — сказал Бидж.
Сью посмотрела на него. Ронни тоже посмотрел. Она о нем забыла, он думал, что дворецкий где-нибудь внизу. Никто ему не обрадовался.
— А, Бидж! — сказал Ронни.
Дворецкий не может ответить: «А, сэр!», и Бидж приятно улыбнулся. Ронни показалось, что он над ним смеется, а над Фишами смеяться опасно. Вознамерившись было поставить его на место, Ронни передумал и решил его усмирить, а потому заговорил с натужной приветливостью:
— Значит, вы здесь?
— Да, сэр.
— Удивляетесь, а?
— Нет, сэр.
— Нет?
— Я знал о ваших чувствах, сэр.
— Что?!
— Знал, сэр.
— Кто вам сказал?
— Мистер Пилбем, сэр.
Ронни охнул, но вспомнил, что Бидж — его помощник, сообщник, связанный с ним и давней дружбой, и более сильными узами общего преступления.
— Бидж, — спросил он, — что именно вам известно?
— Все, сэр.
— Все?
— Да, сэр.
— К примеру?
Бидж кашлянул.
— Мне известно, что мисс Скунмейкер — это мисс Сью Браун, театральная певица.
— Прямо справочник, а?
— Да, сэр.
— Бидж, я хочу жениться на мисс Браун.
— Прекрасная мысль, сэр, — заметил Бидж с отеческой улыбкой.
Сью тоже улыбнулась.
— Ронни! Бидж хороший. Он нам друг.
— Еще бы! Добрый старый Бидж!
— Я хочу сказать, он не выдаст.
— Я, мисс? — удивился Бидж. — Конечно, нет.
— Бидж, — сказал Ронни, — время действовать. Надо наладить отношения с дядей Кларенсом. Как только он вернется, я иду к нему и говорю, что Императрица — в этом домике.
— К сожалению, мистер Роналд, — заметил Бидж, — ее там нет.
— Вы ее переселили?
— Не я, сэр, мистер Кармоди. По досадной случайности он меня там застал. И переселил в неизвестное мне место.
— Да он все испортит! Где он?
— Найти его, сэр?
— Лучше найдите. Спросите, где свинья.
— Хорошо, сэр.
Сью слушала все это с удивлением.
— Ронни, — сказала она, — я ничего не понимаю.
Ронни взволнованно ходил по комнате. Один раз он подошел так близко к Бакстеру, что тот увидел сиреневый носок, но не оценил его красоты.
— Сейчас объяснить не могу, — сказал Ронни. — Слишком длинно. Скажу одно: если мы не найдем эту свинью, дело наше плохо.
— Ронни!
Ронни остановился и прислушался.
— Что там?
Он кинулся к балкону, заглянул за перила и прибежал обратно.
— Сью!
— Что?
— Это Пилбем. Он лезет по трубе.
Глава XVII
Отважное поведение лорда Эмсворта
От Матчингем-Холла до Бландингского замка в машине, словно в могиле, царило молчание.
В свете того, что сообщила с передовых позиций наша корреспондентка, это странно. Казалось бы, лорду Эмсворту, его сестре и брату есть о чем поговорить. Одна леди Констанс могла бы дать летописцу ценнейший материал.
Объяснение простое, как все объяснения. Оно — в слове «Антилопа». С «испано-сюизой» что-то случилось, и Ваулз, шофер, вывел вторую машину; а всякий, кто владел «Антилопой», знает, что в ней нет стеклянной перегородки. Шофер все слышит, чтобы позже пересказать в людской.
Вот почему небольшое сообщество страдало, но молчало. Нелегко найти лучшую иллюстрацию к прекрасной старой фразе «Noblesse oblige» [50] . Особенно гордимся мы леди Констанс, ей было труднее всего. Порою только красные уши Ваулза (вид сзади) едва удерживали ее от того, чтобы все сказать брату Кларенсу. С самого детства он не был для нее идеалом, но никогда его статус не падал столь низко. Поистине, он вызывал у нее чувство, которому она не находила имени, а ученые — нашли, наименовав его «крайним возбуждением».
50
Положение обязывает (фр.).
Не утешали и его замечания о Бакстере, еще в Матчингем-Холле. То, что он сказал, не понравилось бы ни одному из поклонников бывшего секретаря. Определения «сумасшедший», «безумный», «свихнувшийся», «душевнобольной» и, страшно сказать, «психованный» сверкали в его речи, как молнии. Судя по выражению лица, сейчас он повторял их беззвучно.
Леди Констанс не ошибалась. Граф был поистине потрясен. Еще два года назад он заподозрил, что с Бакстером неладно, но по своей доброте полагал, что тихая, упорядоченная жизнь его вылечит. Когда он приехал в этом фургоне, он казался нормальным. И что же? За несколько часов совершил столько безумств, что хватило бы на всех зайцев, не говоря о шляпниках [51] .
51
Речь идет о персонажах книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес».