Что приносит тьма
Шрифт:
– Я мог бы поверить вам, – заметил Себастьян, – не председательствуй я на судившем вас трибунале.
Черты лейтенанта напряглись от вспышки гнева, но тут же тщательно разгладились. Повернув голову, Тайсон проводил взглядом элегантную красную коляску, лихо мчавшую по улице, и через некоторое время сказал:
– Когда я последний раз бывал в доме Эйслера, то кое-что видел. Возможно, вы сочтете это относящимся к делу.
– Вот как? И что же?
– В момент моего прибытия особняк на Фаунтин-лейн покидала молодая, хорошо одетая женщина. Не могу сказать, кто она: ее лицо скрывала густая вуаль, а экипаж, ожидавший на улице, был наемным. Поначалу я предположил, что дама посещала торговца по той же причине, что и я – продавала какую-нибудь безделушку, вероятно, чтобы оплатить карточный долг. Но потом я увидел Эйслера.
– И?
– У старого козла была косо застегнута ширинка. Должно быть, он поимел дамочку прямо в передней, потому что там разило похотью. Уже потом мне рассказывали, что торговец всегда укладывал своих женщин в прихожей – что шлюх, что аристократок.
– Хотите сказать, он регулярно это проделывал?
– А вы не знали? – Лицо собеседника расплылось в самодовольной улыбке, граничащей с издевкой. – Этот ваш Эйслер был мерзким развратником. Ссужал деньги молоденьким красоткам, а когда они не могли оплатить разорительные проценты, предоставлял выбор: либо отдаться ему на облезлой кушетке, либо отдать в качестве неустойки оставленные в залог ценности. То же самое он предлагал и мужчинам, просрочившим платеж, – если у тех были красивые жены.
Когда Себастьян промолчал, Тайсон громко рассмеялся:
– Не верите мне? Спросите его сибаритствующего племянника.
– Имеете в виду Перлмана? Что он может знать об этом?
– Гораздо больше, чем вы думаете. Поговаривают, якобы Перлман добивался расположения дядюшки, в том числе поставляя ему шлюх. – Лейтенант остановился, поскольку колокола городских церквей один за другим начали отбивать над промокшими улицами время. – А теперь извините. Я ведь упоминал, что встречаюсь кое с кем в четыре часа.
Девлин не удерживал его.
При обычных обстоятельствах Себастьян подверг бы сомнению каждое слово такого скользкого типа, как Тайсон. Однако он помнил сырую, пыльную переднюю Эйслера с массивным старинным камином и пару синих атласных туфелек, выглядывавших из-под потертой кушетки.
ГЛАВА 29
Выявившийся факт, что Эйслер промышлял шантажом и к тому же использовал своих жертв для удовлетворения собственной похоти, открывал множество новых подозреваемых. К сожалению, в основном безликих и безымянных. Если Йейтс и Тайсон говорили правду – а, по мнению Себастьяна, хотя бы в этом они не лгали, – то по Лондону ходило столько мужчин и женщин, таивших веский мотив убить мерзопакостного ростовщика, что было сложно разобраться, с чего начинать.
Девлин сидел в гостиной, задумчиво вертя в руках синюю атласную туфельку, когда в комнату вошла Геро, стягивая на ходу мокрый капор и перчатки.
– Ищу черного кота, – объяснила жена. – Но нигде не могу найти.
– И как зовешь его? «Кис-кис-кис»? Тебе следует дать животному имя.
– Он не мой кот, а твой. – Геро приблизилась к окну, устремляя взгляд на вымытую дождем мостовую. – Одна из служанок упомянула, что видела околачивающегося возле дома мужчину, похожего на Фоя. По ее словам, он пытался подманить к себе кота сардинами.
Себастьян ощутил минутное беспокойство, но сказал только:
– Скорее всего, кот спрятался куда-то от дождя. Вернется. Где еще ему дадут жареную курицу и миску сливок?
Виконтесса сдержанно улыбнулась и кивнула на обувку в руке мужа:
– Что это?
– Одна из пары, которую я обнаружил под кушеткой в передней Даниэля Эйслера, – продемонстрировал туфельку Девлин.
Геро взяла башмачок.
– Обувь явно не знатной леди.
– Нет.
– Говоришь, под кушеткой стояли обе туфли? – подняла глаза жена.
– Обе.
– Как странно. Может, ростовщик подарил своей гостье новые, поэтому старые она попросту бросила?
– Эйслер? Подозреваю, от этого негодяя никто и никогда не получил ничего, кроме разве что побуждения совершить самоубийство.
– В таком случае хозяйка обуви, должно быть, чрезвычайно поспешно покинула особняк. – Виконтесса вернула туфлю мужу. – Словно Золушка.
– Вот только сомневаюсь, чтобы эту Золушку тревожило, не превратится ли ее карета с наступлением полуночи в тыкву.
– Помимо того что идти по улице в одних чулках определенно неудобно, – заметила Геро, – эти туфли – какими бы дешевыми они ни казались – вероятно, были для владелицы немалым вложением средств. Вряд ли хозяйка оставила их по доброй воле.
– Полагаю, женщина могла присутствовать при убийстве Эйслера.
Геро нахмурилась на крошечный, поношенный башмачок.
– И в страхе убежала?
– Это одна из версий.
– Хочешь сказать, Золушка в синих туфельках стреляла в старика?
– Не исключено.
– Так кто же она?
– Понятия не имею. Но знаю, кому это может быть известно.
– О, Господи, только не вы опять! – воскликнул Самуэль Перлман, когда виконт отыскал его в выставочных залах аукционного дома «Кристис» на Пэлл-Мэлл.
Себастьян окинул взглядом висевший в рамке рисунок сепией женской головки, который рассматривал Перлман.
– А я-то думал, вы унаследовали от вашего дяди достаточно подобных творений, чтобы удовлетворить стяжательские аппетиты самого заядлого коллекционера.
– Мне нравится отслеживать новые поступления, – Перлман, подавшись вперед, прищурился на подпись художника. – Как считаете, это действительно Леонардо?
– Это вы мне скажите.
Племянник Эйслера сменил прежний наряд на обтягивающие темно-желтые брюки, жилет в бордово-белую полоску и чудовищно широкий галстук, тщательно повязанный замысловатым узлом под названием «водопад».
– После нашей недавней беседы, – выпрямился щеголь, – я надеялся больше с вами не встречаться.
Девлин блеснул зубами в усмешке.