Что приносит тьма
Шрифт:
– Бросьте, – перебил Себастьян, поворачиваясь к спутнику. – Можете ответить на мой вопрос сами или я задам его Луизе Хоуп. Что предпочтете?
Бересфорд посмотрел на виконта, затем отвел взгляд, выпятив подбородок, длинно, тяжело выдохнул и тихо сказал:
– Кузина ничего об этом не знает.
– С какой стати Эйслер? Почему не попросить помощи у Хоупа?
Юный ирландец продолжал шагать, не сводя ясных голубых глаз с мокрой мостовой.
– Я просил. Первый раз.
– Продолжайте.
– Это случилось почти сразу после моего приезда в Лондон.
– И вы пошли к Хоупу?
Спутник кивнул:
– Он повел себя в высшей степени благожелательно, учитывая обстоятельства. Прочитал мне лекцию, конечно же, но вполне заслуженную. А вручая деньги, предупредил, что второго раза не будет.
– Неужели вы вернулись в игорный дом?
Губы Бересфорда стиснулись в болезненно тонкую линию.
– Хоуп уверил, якобы ему ничего не нужно возвращать. Но… мне было не по душе просто взять его деньги. Сложность состояла в том, что заполучить такую сумму я мог единственным способом – выиграть ее.
– Сколько вы потеряли во второй раз?
– Пятьсот фунтов. Поначалу мне везло…
– Так всегда.
– Но затем удача от меня отвернулась. Совершенно внезапно и катастрофически. Мне хватило ума остановиться. Однако недостаточно быстро.
– Если бы вам хватало ума, вы бы вовсе не стали туда возвращаться.
– Думаете, я теперь не понимаю? – вспыхнули обидой глаза ирландца. – Я чуть не сунул себе в рот дуло пистолета. Совершенно невозможно было пойти к Хоупу и признаться в проигрыше еще пятисот фунтов.
– И вместо этого вы обратились к ростовщику. Как, черт подери, вы надеялись с ним расплатиться? Собирались заняться грабежом на большой дороге?
В начале улицы зазвучала барабанная дробь, сопровождаемая топотом марширующих ног. Бересфорд покосился на звук и с разлившейся по щекам густой краской стыда ответил:
– Он… Я… Скажем так, я согласился оказывать Эйслеру определенные услуги.
Девлин начинал отчасти понимать, из каких соображений Перлман направил его к молодому джентльмену.
– То есть подрядились регулярно поставлять ему проституток.
Бересфорд округлил глаза и дернул кадыком, с усилием сглатывая.
– Откуда вы знаете?
– Назовем это удачной догадкой. Вы привозили ему девицу в прошлое воскресенье?
– В воскресенье? Нет. Но мне известно, что по крайней мере еще один человек делал для Эйслера то же, что и я.
Себастьян всмотрелся в напряженное привлекательное лицо. Блэр Бересфорд производил впечатление серьезного и в сущности порядочного юноши, хотя опасно неопытного и наивного. По большей части он, скорее всего, говорил правду.
Но только по большей части.
– Где вы провели тот вечер?
– Имеете в виду, когда застрелили Эйслера? Я был в квартире Мэтта Тайсона на Сент-Джеймс-стрит.
Уже не в первый раз Девлина удивляла дружба между старшим по возрасту, закаленным в боях лейтенантом и зеленым ирландцем, едва закончившим Оксфорд.
– Как давно вы знаете Тайсона?
– Месяца полтора. Познакомились на музыкальном вечере у одного нашего общего приятеля. – Взгляд Бересфорда метнулся к дверям магазина, где как раз появилась его родственница. Повернув голову, она продолжала с кем-то беседовать. – А вот и Луиза. Я действительно должен…
– Еще один вопрос, – удержал спутника виконт. К ним приближалась колонна солдат, посверкивая на солнце медными пуговицами чистых, новых мундиров. – Что вы можете сообщить о голубом бриллианте, который Эйслер продавал по поручению Хоупа?
Лицо собеседника вытянулось в убедительном недоумении.
– Голубой бриллиант? Мне жаль, – покачал он головой, – но я ничего не знаю об этом. Драгоценные камни коллекционирует Генри Филипп, а я виделся с ним всего несколько раз.
– Возможно, этот бриллиант приобрел лет пять-шесть назад Томас Хоуп. Должно быть, для вашей кузины.
Бересфорд задумался.
– Мне известно, что Хоуп за время ухаживания подарил ей несколько абсурдно дорогих украшений – помню, моя мать язвительно именовала их «взятками». Но не могу точно сказать, что это было. Я никогда их не видел. А Луиза на самом деле предпочитает скромные, изящные ювелирные изделия.
– Блэр? – донесся к ним голос супруги банкира.
Юноша быстро, суетливо поклонился:
– Извините. Прошу вас.
Себастьян позволил ему уйти.
Девлин стоял и смотрел, как ирландец размашисто поспешил обратно вниз по улице, обогнув двух почтенных матрон в тюрбанах, которые чинно шествовали рука об руку по тротуару, и едва не столкнувшись с ливрейным лакеем, нагруженным кучей пакетов. С Сен-Сиром поравнялась колонна солдат. Постукивал походный барабан, сапоги отбивали привычный ритм. Похоже, это были новобранцы, направлявшиеся в порт, откуда корабль увезет их в дальние страны к предстоящим сражениям.
Виконт проводил колонну глазами, всматриваясь в ряды свежевыбритых лиц. Большинство солдат казались трогательно воодушевленными и взволнованными, кое-кто выглядел обеспокоенным. Но у нескольких был устремленный вдаль, сосредоточенный взгляд человека, который видит свою смерть и все же неуклонно марширует к ней.
ГЛАВА 30
По опыту Сен-Сира, мужчины, подобные Блэру Бересфорду, редко совершали убийства. Было в этом юноше что-то печальное и нежное, почти хрупкое, не вязавшееся с тем неистовством и ожесточенностью, которые обычно сопряжены с насилием. Но Себастьян давно уяснил, что большинство людей – какими бы спокойными и мягкими, какими бы сдержанными и уравновешенными они ни были – способны пролить кровь, если перегнуть с ними палку или загнать в безвыходное положение.