Что приносит тьма
Шрифт:
– Просто поддерживаешь в исправности или застрелила кого-то? – полюбопытствовал Себастьян.
Геро подняла на него глаза. На ее лице не было шутливого выражения – только холодная целеустремленность, неприятно напомнившая о лорде Джарвисе.
– Слышал когда-нибудь о человеке по имени Джад Фой?
Подумав какое-то время, Девлин мотнул головой:
– По-моему, нет. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что он поджидал меня, когда я сегодня выходила от Абигайль Макбин – тот самый мужчина, который вчера наблюдал за нашим домом. Сказал, что его зовут Джад Фой, и хотел, чтобы я передала тебе послание.
– Проклятье! Откуда этот тип узнал, где ты?
– Понятия не имею, – покачала головой Геро. – Но он называл тебя капитаном. Сказал: «Передайте капитану: что мне причитается, то причитается».
– Причитается? Что же, по его мнению, ему причитается?
– Он не уточнил. Как бы там ни было, Джад Фой, похоже, считает, будто твоя обязанность – позаботиться, чтобы он получил свое. Ты мог забыть этого человека, но он явно думает, что ты должен помнить.
Себастьян направился к стоявшей на подносе бутылке бургундского, налил себе выпить и остановился с бокалом в руке, витая мыслями где-то далеко.
Джад Фой. Джад Фой? Виконт попытался соотнести имя с промокшим, растрепанным, худым как скелет мужчиной и снова испытал смутное ощущение неуловимого воспоминания, которое исчезло прежде, чем он успел его ухватить.
– Прошлой ночью ты говорил, будто наблюдатель показался тебе знакомым, – заметила жена.
– Да, но я пока не могу определить, кто он. – Девлин медленно потянул вино. – Прошлой ночью я полагал, что этот человек имеет отношение к моему расследованию смерти Даниэля Эйслера. Теперь я не настолько уверен.
– Потому что ему известно о твоей службе в армии?
Себастьян кивнул.
– Хотя, возможно, Джад Фой каким-то образом связан с Мэттом Тайсоном. Когда он заявил: «Я видел, как вы выходили из его дома», я решил, будто речь шла о доме Эйслера. Но Фой мог иметь в виду особняк Хоупов.
С непроницаемым лицом выслушав рассказ мужа о его беседах с Франсийоном и Перлманом, Геро спросила:
– Возможно ли, что Фой имеет какое-то отношение к твоему другу Рису Уилкинсону? Ты ведь за последние дни несколько раз бывал в квартире майора?
– Думаю, такое тоже возможно, хотя я сомневаюсь. – Девлин поставил бокал и потянулся за шляпой и перчатками.
– Куда ты собираешься?
– Попрошу сэра Генри присмотреться к этому Фою. А еще, полагаю, пришло время перемолвиться парой слов с лейтенантом Тайсоном.
– Джад Фой? – насупился сэр Генри Лавджой, задумчиво поджимая губы и покачивая головой. – Имя мне незнакомо. Но могу поручить одному из своих парней разузнать про этого типа. Хотите, чтоб его арестовали?
– Он, собственно, ничего предосудительного пока не сделал, – заметил Себастьян.
Друзья шли вниз по Боу-стрит. Дождь в очередной раз стих, но на узкой улочке, запруженной толпами шумных торговцев и скрипучими повозками с провизией из соседнего рынка Ковент-Гарден, было сумрачно и сыро. В воздухе висел густой дух влажной земли и потных, немытых тел.
– Вчера вечером я удостоился визита мистера Бертрама Ли-Джонса, – сообщил Лавджой.
– Да? – покосился на спутника Девлин.
– В ходе разговора упоминалось ваше имя. Магистрат выдвинул ряд требований. – Сэр Генри потеребил мочку уха, на обычно серьезных чертах заиграл намек на улыбку. – К несчастью, я их все до единого запамятовал.
– Слишком уж он нервный, этот мистер Ли-Джонс.
– Как большинство вест-эндских магистратов – причем не без причины.
– Вот как? И что за причина?
Они свернули на короткий отрезок Рассел-стрит, выводивший на открытую рыночную площадь. Толчея превратилась почти в давку, и Себастьян заметил, что сэр Генри осмотрительно держит руку в кармане, оберегая свой кошелек.
– Скажу коротко, – презрительно фыркнул Лавджой, – парламентское расследование выдачи лицензий пабам в некоторых приходах выявило бы целый ряд нарушений.
– Любопытно.
– Ага. После ухода визитера я решил отправить одного из моих парней на Фаунтин-лейн и навести кое-какие справки. Учитывая быструю поимку мистера Йейтса, я заподозрил, что на Ламбет-стрит могли пренебречь опрашиванием местных жителей.
Себастьян негромко хмыкнул. Не стоило Ли-Джонсу требовать, чтобы Боу-стрит не вмешивалась в дела его участка.
– И?
– Моему констеблю не удалось отыскать никого, кто признался бы, что во время убийства находился поблизости. – Сэр Генри искоса бросил на виконта быстрый взгляд. – А вы, кстати, слышали, что возле жилища Эйслера нынче утром обнаружили двоих мертвых мужчин? Одного закололи в самом доме, второго застрелили в проулке позади особняка.
– Да, слышал.
– Часом, не имеете никаких соображений по этому поводу?
Себастьян не отводил глаз от людной рыночной площади перед ними, где колченогие прилавки были завалены репой, картофелем, капустой и тыквами.
– Убитых опознали?
– Опознали, – кивнул магистрат. – Лежавший в доме оказался Морганом Олдричем, хорошо знакомым местным властям домушником, а тело в проулке принадлежало его младшему брату, Пирсу.
– Как им удалось попасть в особняк?
– Насколько мне известно, расшатали и вытащили решетку на подвальном окне, а затем лезвием с алмазным покрытием вырезали стекло.
– Чересчур хитроумно, как для обычных взломщиков.
– Да, хитроумно. Однако любопытно, что с засовом на двери черного хода тоже кто-то повозился. Вскрыли тонко – настолько тонко, что большинство людей не обратили бы внимания. Однако Кэмпбелл, старый дворецкий Эйслера, заметил.
– Этот заметит, – кивнул виконт.
– Напрашивается подозрение, – продолжал Лавджой, пристально глядя на собеседника, – что какое-то неизвестное лицо, старавшееся скрыть свое незаконное проникновение в дом, пробралось через черный ход, и что именно это неизвестное лицо повинно в смерти братьев Олдричей, которые влезли в особняк через подвал, не заботясь об оставленных за собой следах взлома.