Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий
Шрифт:
Опубликовано: “Заметки по еврейской истории” (сетевой журнал), № 51(128), май 2010.
Чтобы мир знал и помнил. К столетнему юбилею Симона Визенталя
31 декабря 2008 года исполнилось сто лет со дня рождения Симона Визенталя. При жизни его чаще всего называли «охотником за нацистами» и «неистовым мстителем». На его панихиде, три года тому назад, о нем говорили как о «человеке, который отстаивал достоинство миллионов, замученных нацистами». Более полувека Симон Визенталь, сам переживший Катастрофу, не позволял миру забыть о миллионах уничтоженных евреев, цыган, славян и прочих «неполноценных» и неуклонно добивался непредвзятого суда над нацистами. Всю свою послевоенную жизнь он посвятил документированию нацистских преступлений против европейского еврейства и розыску самих преступников, затаившихся на свободе в разных частях света. На его счету тысяча сто найденных и привлеченных к суду нацистов, в том числе Адольф Эйхман, один из главных организаторов тотального уничтожения евреев, и Франц Мурер, «мародер Вильнюса», и Эрих Раякович, ответственный за уничтожение голландских евреев, и Франц Штангль, комендант польских лагерей смерти в Треблинке и Собиборе.
Но на счету Визенталя также и долгий список «праведников»: тех поляков, украинцев, чехов, литовцев, немцев, австрийцев, которые, рискуя жизнью, спасали евреев в годы войны. А еще на его счету огромная просветительская работа: задолго до того, как в мире стали изучать Холокост, он начал рассказывать о нем послевоенным школьникам и студентам. Он также написал несколько книг – воспоминаний о времени и о себе, о работе созданного им Еврейского центра исторической документации. Бестселлеры своих дней, они и десятилетия спустя вовлекают новых читателей и исследователей Катастрофы в активный поиск ответов и постановку новых вопросов.
Симон Визенталь прожил долгую жизнь и претерпел не одну беду XX века. Он родился 31 декабря 1908 года в городе Бучач на галицийской окраине Австро-Венгерской империи. Городок небольшой (шесть тысяч евреев, три тысячи поляков), торговый, магдебургское право самоуправления получил еще в XVI веке. По воспоминаниям израильского писателя Агнона (Нобелевского лауреата 1966 года), выросшего в Бучаче двумя десятилетиями раньше Визенталя, это было чудное, тихое место. Но у Симона другие воспоминания. Ему и пяти лет не исполнилось, а он уже видел войска трех воюющих держав и потерял на фронте отца, рядового австрийской армии. Потом в Галицию отступали из России белые и наступали красные, гуляли украинские казаки, польские конники и большевистские конармейцы, и все по очереди грабили местное население и громили еврейские дома. В один из таких наездов и мальчика Визенталя полоснули шашкой. Местный лекарь вполне удачно зашил рану. Но шрам остался на всю жизнь.
К тому времени, когда Визенталь оканчивал гимназию, австрийская Галиция стала частью независимой Польши, ревностно соблюдавшей процентное равноправие этнических меньшинств. Чтобы не рисковать, Визенталь уехал учиться в Чехословакию: там не было «процентной нормы». Через четыре года с дипломом строителя Пражского политехнического института он вернулся домой, женился на однокласснице Циле Мюллер, закончил еще и львовский политех, поработал с рядом городских архитекторов и только успел открыть свое дело, как Гитлер и Сталин мирным сговором поделили между собой Польшу. Первого сентября 1939 года нацисты оккупировали страну с запада, а через две недели коммунисты освободили ее с востока. НКВД провел чистку населения, конфисковал имущество частников-эксплуататоров, переселил часть еврейской и польской буржуазии в местные тюрьмы, а часть в Сибирь и Казахстан. Визенталь сумел откупиться, устроился на фабрику кроватей и стал советским мастеровым.
Еще через двадцать два месяца фашистские войска взяли Львов, расстреляли коммунистов и согнали всех
Он очнулся в тюремном лазарете, где ему сообщили, что, по распоряжению начальника львовского гестапо, он до первого допроса находится на повышенном питании. Допрос состоялся на следующее утро, но расстрелять Визенталя не успели. Под артиллерийскую канонаду с востока гестаповцы сообразительно перестроились. Теперь каждый живой заключенный служил им залогом не попасть на Восточный фронт и давал возможность под его охраной выбраться на запад. Пеший ход тридцати четырех узников львовского концлагеря почти восемь месяцев продвигался от лагеря к лагерю в глубь Третьего рейха, прихватывая сотни новых заключенных и сотнями теряя их на очередном перегоне. 7 февраля 1945 года конвой, в котором находился Визенталь, загнали в австрийский лагерь смерти Маутхаузен, где обмороженному и изувеченному Визенталю еще раз повезло: он дотянул до 5 мая 1945 года, когда в лагерь вошли американские танки.
Едва став на ноги, Визенталь буквально напросился на работу в американский Отдел расследования военных преступлений (ОРВП) и проработал в нем более двух лет: принимал участие в опознании, розыске и аресте нацистских преступников, готовил материалы к немецким и австрийским процессам и приобрел первые навыки работы в судебной криминалистике. Но со временем служба в ОРВП стала ему в тягость. Он объяснял это тем, что американцев, с оружием в руках освобождавших Европу от нацизма, вскоре демобилизовали, а на смену прислали резервистов, для которых нацисты были уже военной историей, заслуживающей по всем статьям здравого смысла забвения. Они сокрушались, что люди вроде Визенталя продолжают жить по военным стандартам око за око, зуб за зуб, что им нравится выступать в роли вечных мстителей и поэтому они понапрасну бьют тревогу. Один из таких новых коллег еще и поучал Визенталя: «Всегда должны быть люди с другой точкой зрения. У нас в Америке есть демократы и республиканцы, а у вас тут фашисты и антифашисты. Это-то и движет мир. Так что не стоит принимать все так близко к сердцу». [103]
103
The Murderers among Us; the Simon Wiesenthal Memoirs/edited and with introductory profile by Joseph Wechsberg. New York: McGraw-Hill [1967]. Все последующие цитаты в статье, кроме особо оговоренных, взяты из этого издания.
В 1947 году вместе с тридцатью единомышленниками Визенталь открыл в Линце Еврейский центр исторической документации с целью собрать информацию для будущих судов над военными преступниками. Все здесь держалось на добровольных началах. Все зарабатывали на жизнь работой в других организациях. Тем не менее в Центре составили список двадцати двух с половиной тысяч преступников, и в дальнейшем половина их предстала перед судом. Но время, похоже, играло против Визенталя. Денацификация (то есть полное очищение общества и всех его институтов от идеологии и идеологов национал-социализма), проводимая сразу после войны всеми союзными странами в Германии и Австрии, приостановилась. В 1948 году с блокады Берлина началась холодная война. Через год появились две Германии. Австрия с ужасом ожидала той же участи. В ФРГ все бывшие нацисты, готовые противостоять коммунистам, получили априорное оправдание. Такое же априорное оправдание под противоположным знаком происходило в ГДР.
В апреле 1948 года ФРГ и Австрия, лежавшие в руинах, приняли американскую экономическую помощь, так называемый план Маршалла, но человеческих ресурсов, чтобы возродить страну из пепла одними чистыми руками, у них не было. Верховный главнокомандующий войсками союзников М. Риджвей предложил Западной Германии простить тех, кто был осужден за военные преступления в Восточной Европе. Австрия этот совет интерпретировала еще шире. Те военные преступления, за которые в 1946 году карали смертной казнью, а в 1948 году пожизненным заключением, в 1950 году стали не– или легконаказуемыми. Страна потихоньку привыкала жить среди убийц. Досье Еврейского центра документации оставались невостребованными, и в марте 1954 года Визенталь упаковал все материалы (общим весом в пятьсот тридцать два килограмма) и переслал их в исторический архив Яд ва-Шема в Израиле.