Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий
Шрифт:
Неосионизм – движение правых, которые культивируют националистический и романтический взгляд на великое прошлое Израиля. Неосионизм предлагает цементировать все израильское общество на доминирующей религиозной и национальной основе и видит будущее страны без арабов и светских евреев.
Но пока Марина Амусина переводила статью Илана Паппе с иврита на русский, главный редактор журнала Марк Амусин беседовал с университетским преподавателем античной истории Александром Якобсоном, который уверял, что постсионизм переживает глубокий кризис, а об израильских левых отозвался примерно так: «Наши левые, в отличие от наших правых, а также левых всего мира, совершенно лишены инстинкта насилия… Они сами по себе и мухи не обидят… У них такой благородный инстинкт сочувствия к угнетенным… Это то, что привело западных интеллектуалов в тридцатые годы к поддержке Сталина… Он в их глазах ассоциировался с борьбой за дело угнетенных во всем мире… А израильских левых – к поддержке Арафата».
Установка журнала – демонстрировать актуальные разногласия – особенно важна, когда речь идет о животрепещущих вопросах общественно-политической жизни страны, например, о будущей конституции страны и о путях, которыми она будет принята. Элиэзер Коэн, депутат Кнесета от партии «Наш дом – Израиль» в интервью Марку Амусину говорит, что для его партии принципиально важны две меры: создание конституции и конституционного суда. Конституция, согласно представлениям его партии, должна прежде всего определить государство евреев-израильтян как демократическое государство еврейского народа (но не как государство для всех граждан, чего требуют арабы), а конституционный суд должен будет заниматься только законодательной деятельностью Кнесета и работой правительства, тем самым освободив от этого дела высшую судебную инстанцию страны – Верховный суд. Основная забота «Нашего дома…» – сохранение еврейского характера государства, поэтому партия не поддержала недавно внесенный в Кнесет законопроет о свободе выбора брака, но сделало некое снисхождение выходцам из бывшего СССР, состоящим в смешанных браках, выступив за предоставление им и их детям возможности заключать гражданские браки.
С другой стороны, движение «Сионистское большинство», о котором рассказывает его сопредседатель Ики Эльнер, считает, что конституция должна утвердить определение Израиля как государства еврейского народа, она должна сохранить закон о возвращении, представляющий любому еврею право репатриироваться в Израиль. В разделе прав человека конституция должна установить полное равенство во всех областях между всеми гражданами государства – мужчинами и женщинами, религиозными и светскими, евреями и арабами и т. д. – и между всеми существующими религиозными течениями. Имея равные права, все граждане будут иметь и равные гражданские обязанности, например, службу в армии. Конституция должна признать гражданские браки. «Сионистское большинство» резко выступает против создания конституционного суда, считая, что профессиональные и опытные судьи Верховного суда страны способны выносить решения и по конституционным вопросам.
Портреты израильских общественных деятелей журнал отбирает по тому же принципу несходства. Вот портрет Шуламит Алони, коренной израильтянки, юриста, которая в 1973 году выступила зачинателем движения в защиту гражданских прав, а в 1992–1996 гг. в правительстве Рабина-Переса стала министром просвещения и культуры и которая несгибаемо стоит за то, что «должно быть всеобщее согласие в том, что всеобщего согласия быть не должно».
А рядом портрет израильского бизнесмена и индустриалиста Стефа Вертхаймера. Стеф Вертхаймер – сионист-мечтатель. Его мечта – превратить Израиль в промышленную державу. «Когда-то, – говорит Стеф Вертхаймер, – суть сионизма в Эрец-Исраэль выражалась так: реализовать себя в рамках киббуца. Сегодня я бы сформулировал эту суть по-своему: это большой промышленный киббуц, работающий на экспорт… Я уже вижу, как технологические парки меняют лицо нашего региона, который я предпочитаю называть не Ближним Востоком, а Средиземноморьем, потому что мы, на мой взгляд, должны быть частью Европы. Я представляю себе широкую автодорожную магистраль, которая пролегает через Турцию, Грецию, балканские страны, Италию, Францию до Пиренейского полуострова – и по обе стороны такой магистрали расположены технологические парки…»
Звучит знакомо? Но Стеф Вертхаймер не прожектер. Он человек действия. Тридцать лет тому назад он добился разрешения на строительство в Негеве первого промышленного парка вместе с жилым комплексом. Сегодня таких «парков» с жилгородками уже четыре, и не только в Негеве, но и в Западной Галилее (гористой местности, удаленной от транспортных магистралей и центров коммуникаций), и в них сконцентрировано более семидесяти различных промышленных преприятий, на которых работает более двух с половиной тысяч человек, занимающихся разработкой и внедрением новых технологий.
Будь у меня больше места, я бы с удовольствием пересказала восторги и удивление тех, кто побывал в вертхаймеровских промышленных парках (за два года журнал «Время искать» дважды писал о Вертхаймере), но места нет, и я приведу только несколько фактов из жизни героя. В 1937 году десятилетним немецким беженцем он оказался в Палестине. Во время войны возглавлял технический отдел в армии, после войны поселился в Нагарии, взял напрокат токарный станок и начал производить режущие инструменты, которые продавал на рынке в Тель-Авиве, потом создал свой заводик режущих инструментов, а в шестидесятых годах на собственные средства открыл в Нагарии профессионально-техническую школу, сыгравшую важную роль в профессиональном обучении в Израиле, и основал компанию «Искар – режущий инструмент», которая сегодня выпускает ежегодной продукции на четыреста миллионов долларов и без которой невозможно представить производство авиационных моторов и турбинных лопаток (а надо сказать, что 35 % всех гражданских самолетов в мире летают благодаря израильским турбинным лопаткам).
Стеф Вертхаймер удостоен высшей награды Израиля «За вклад в развитие израильского общества и государства» и премии Ротшильда, которую в Израиле присуждают за особо выдающиеся технические изобретения, а в 2000 году ему была вручена американская премия «Сто лет развития новейших технологий», присуждаемая предприятиям и изобретателям всего мира, внесшим важнейший вклад в технологический прогресс XX века.
Нетрудно заметить, что «портрет» (одиночный и групповой) – любимый жанр журнала. Сработаны такие портреты всегда словоохотно, подробно, неравнодушно, крупным планом, с множеством деталей и тщательно выписанным историческим фоном, что хорошо, потому что позируют люди незаурядные – французский философ и публицист Реймон Клод Фердинанд Арон (1905–1983); немецкий – до 1933 года, американский – до конца жизни социальный философ Эрих Фромм (1900–1980); франкфуртская философская школа (1923 – начало 1970-х гг.) периода своего становления; швейцарский писатель Макс Фриш (1911–1991).
Читая подшивку журнала сразу за несколько лет, я нашла самыми привлекательными статьи в разделах «Все прочее – литература», «Humanitaria», «Актуальное прошлое». Они все о еврейской культуре, книгах, журналах, бытовавших и существующих в разных странах и на разных языках. Вот отрывок из воспоминаний Ехезкеля Котика (1848–1921). Написанные в начале прошлого века на идише, они впервые были опубликованы в Варшаве в 1912 году. Ехезкель Котик – не писатель. Был он предпринимателем и деятелем еврейской общины, но воспоминания написал так интересно, что Шолом-Алейхем прислал мемуаристу восторженное письмо: «…Это не книга, это сокровище,… это райский сад, полный цветов и пенья птиц… Я со своей кучей типов и картин, из которых я многих знал, а многих выдумал, я – говорю об этом безо всякой лести и ложной скромности – перед Вами я мальчик, нищий… Я начал читать и уже не мог оторваться… что меня очаровало в Вашей книге – это святая, голая правда, безыскусная простота…»
Я тоже не могла оторваться от воспоминаний о еврейско-польско-русской жизни в Гродно и близлежащих местечках в середине XIX века. По воспоминаниям Котика, реформа 1861 года больно ударила по помещикам: «По сути, помещики больше страдали от того, что те самые крестьяне, прежде ползавшие перед ним на земле,…разгуливают свободными людьми, и их нельзя тронуть пальцем, нельзя хлестнуть ни одного разочка!» А дед (автора. – Ж. Д.) ездил к помещикам, чтобы их утешить: «…Для вас освобождение крестьян даже благо… Вы начнете солидно жить, не будете играть в карты, попусту тратить деньги, устраивать пустые, ненужные балы, и ваша жизнь станет лучше». И так он почти целый год объезжал разных помещиков, утешая их и снимая несколько тяжесть с сердца… А самым оскудевшим помещикам даже помогал деньгами, давая им возможность прийти в себя».