Чудовищ не бывает
Шрифт:
— И ты все равно притащил меня сюда.
— Я же тебя спросил тогда — мы как раз из машины вышли, — напомнил он, — я тебя спросил, уверена ли ты, что хочешь пойти.
— Откуда мне знать-то было? Я ж не догадывалась, что он их всех так бесил. Что мы их бесим. И твою маму тоже. Это ты ради нее тут торчишь и мусорщиком работаешь вместо того, чтобы привести свою жизнь в порядок?
— Работаю мусорщиком… — Он едва заметно кивнул.
Алиса стояла на обочине. Юнатан огорченно смотрел на нее.
— Хочешь — садись в машину. Я тебе куртку привез.
Она усмехнулась:
— Господи, Юнатан. Не надоело тебе
Он приблизился и дотронулся до ее руки, обжигая теплом своей кожи. Алиса отдернула руку, подошла к машине и распахнула дверцу со стороны пассажирского сиденья. На сиденье валялись пакет с ботинками и куртка. Алиса надела куртку и переобулась. В голове тотчас же прояснилось, мозги прочистились. Она захлопнула дверцу и сказала:
— Я тебя тоже помню, с детства. Однажды ты поймал стрекозу и так сдавил, что у нее сломалось крыло. Помню, я тогда тебя выслеживала. Хотела руку вывернуть, чтоб ты заорал. Чтоб навсегда запомнил.
На лицо ей упали несколько капель дождя. Лес вокруг совсем потемнел. Дорога перед машиной превратилась в залитый светом фар тоннель, в конце которого виднелся шлагбаум.
— Но ты не запомнил, — уже тише проговорила Алиса, развернулась и зашагала прочь.
— Прости, — произнес Юнатан ей вслед, — прости, что притащил тебя сюда.
Алиса остановилась и развернулась.
« — Да нет, наоборот, хорошо, что я пошла, — сказала она, — теперь хоть знаю, почему отец в тот день вообще вышел на воду: ради концерта, который устраивала Каролина. Иначе он бы и носа из дома не высунул. Ни за что. Очень надеюсь, что теперь твоя мать чувствует себя виноватой, надеюсь, она каждый день об этом вспоминает и никогда не забудет.
Юнатан как-то странно вздохнул:
— Ты ничего не знаешь. Ничего не знаешь о том, каково ей. И сколько всего изменилось. Ты все время додумываешь. Не знаешь, а судишь. А мне казалось, что ты не такая, что у тебя совсем другой характер. Ты мне сразу понравилась. Я думал, ты другая. Что в тебе что-то есть. — Он помолчал. — Каролина совсем не такая, какой ты видела ее сегодня вечером. Она другая, но это уже не имеет значения. Я не собираюсь тут перед тобой оправдываться. Вы с ней все равно больше не увидитесь. Держись от нее подальше. — Юнатан снова умолк, а потом добавил: — Держись от нас подальше.
Он стоял напротив Алисы, и на секунду все будто бы замерло. На секунду чувства ее покинули.
На земле возле террасы кто-то сидел на корточках. Девочка. Она что-то собирала. Туго заплетенные косички лежали на плечах. В сумраке белели гольфы.
Алиса стояла на противоположном берегу ручья. Небо и пейзаж вокруг затянуло синеватой дымкой.
Земля едва заметно светилась.
Алиса перепрыгнула через ручей и подошла поближе. В руке девочка сжимала какие-то палочки. Не глядя на Алису, она продолжала подбирать их с земли.
Потом вдруг бросила их и встала. На ней было все то же желтое платье с карманом, в котором Алиса видела ее в первый раз. Девочка придерживала карман, словно боялась, что его содержимое выпадет и потеряется. Сощурившись, она посмотрела на Алису.
— Нечего вам тут делать, — невыразительно проговорила девочка, — уезжайте.
В ней было нечто неприятное. Маленькие глазки с темными зрачками. Девочка быстро повернула голову к лесу, обнажив часть шеи.
— Слышала?
— Что? — спросила Алиса.
— Этот звук.
Алиса кивнула. Она дотронулась до своего горла:
— Как это произошло?
Девочка опустила руки и снова уставилась на Алису. Но отвечать не стала.
О кусты поцарапалась?
Девочка упрямо молчала, а затем прижала к губам палец. Она вдруг показалась Алисе бесконечно усталой, почти изможденной. И голос зазвучал едва слышно:
— Ему меня не найти.
Проскользнув мимо Алисы, девочка перепрыгнула через ручей и скрылась на тропинке, ведущей к скалам. Алиса протянула руку ей вслед. В темноте что-то белело — что-то похожее на гольфы. Алиса открыла рот и попыталась окликнуть девочку, но шум разбивающихся о скалы волн заглушал все остальные звуки.
Она вчера так и не переоделась, и вспомнила об этом, когда откинула одеяло. Платье помялось и задралось, колготки порвались, а пальцы на ногах были черными от грязи. Алису замутило, и она закрыла лицо руками, дожидаясь, когда тошнота отступит.
Чехол для одежды по-прежнему висел на крючке. Она сняла его и повесила платье. Чехол был прозрачный, и в нем вдруг мелькнул какой-то отсвет. Приглядевшись, Алиса поняла, откуда он взялся, и посмотрела в окно. Утренний сумрак прорезал свет автомобильных фар. Наконец они погасли, зато в окне гостиной зажегся свет.
Соня сидела за столом.
Во сколько ты вчера вернулась?
Алиса посмотрела на стол. Там лежали хлеб и масло. Она достала из серванта тарелку.
— Не знаю.
Соня собиралась перелистнуть страницу журнала, но замерла.
— Они про нас говорили?
С ответом Алиса замешкалась.
— Нет, — с деланой непринужденностью соврала она, — с чего бы им о нас говорить? История давняя. Ты же и сама так сказала.
— Алиса, что-то случилось?
— Я подумала, может, вернемся в город?
Соня внимательно посмотрела на дочь и на секунду отвела глаза.
— Не получится. Там же сейчас…
— Ванную ремонтируют. Сколько они еще будут возиться!
Она двинулась к выходу, но Соня вскочила и схватила ее за руку:
— Погоди. Так что они тебе вчера сказали?
Алиса выдернула руку.
— Хотя какая разница, — продолжила Соня, — я и так знаю, что они обо мне думают. Я уже слышала все и даже больше. Только мне плевать. Пускай болтают, язык-то без костей. И знаешь, мне неприятно об этом говорить, но эта женщина, Каролина Эдвик, мама Юнатана… Она хуже всех. Это она все устроила, а остальные просто плясали под ее дудку. Иван должен был играть на большом благотворительном концерте в гостинице. Он каждый год играл и ждал этих концертов с нетерпением, вкладывал в них всю душу. Публика даже с материка съезжалась. Для твоего отца это был единственный способ поговорить с миром. А она его отняла. Я тогда пошла к ней и попросила позволить ему сыграть. Такое унижение! Она презирала Ивана. Нет, она презирала всех нас. Сказала, что он, мол, сам все испортил. Потому что тогда, в церкви, вышел из себя. Но мне показалось, что Каролина недоговаривает. Она будто хотела его наказать. Словно он лично ей причинил какое-то зло.