Чума в Бедрограде
Шрифт:
Ну удачи Молевичу в угадывании.
Андрея буквально-таки передёрнуло от раздражения на всю эту бессмыслицу, нелепицу, невыносимую чушь.
Бахта сунул ему под нос кофейную чашку, от которой несло не только кофе, но и алкоголем, и Андрей таки вернулся к нынешней беседе, стал снова различать слова.
Что не означает, что кофе, пусть и с алкоголем, — не омерзительнейшая проевропейская дрянь. Омерзительнейшая.
— …заткнуть метелинский завод легко, они хотя бы не тратились на транспортировку товара, — не отрывая глаз от бумажек из лаборатории, объяснял Соций. — Да и вообще он наш, мы первые и теряем в деньгах из-за их невыполненных контрактов, так что руководство пусть засунет себе в жопу свои предъявы. Но сегодня Порт не пустил составы из Средней Полосы, у которых были жёсткие даты. И они там взвыли. Но блядь, кто ж упомнит, что Старожлебенский Машиностроительный финансировался в последний год не Средней Полосой, а из кармана Столичного региона! Блядь. И прям с этой партии они должны со Столицей расплатиться турко-греческими деньгами.
— Ох ебать, — хлебнул приготовленного для Андрея кофе Бахта.
— Не переебать, — согласился Соций. — Я пока послал Старожлебинск усердно юбилеить и с экспортными вопросами в преддверии такого великого дня не приставать, но они очухаются в лучшем случае послезавтра. В худшем — уже послали сведения о простое в Столицу.
— Если ещё и Столичная гэбня начнёт вынюхивать, почему Порт под блокадой, мы погибли, — схватился за голову Андрей.
— Так уж прям «погибли»! — посмеялся Бахта. Нервно посмеялся: сам знает, столичные всегда рады Бедроградской гэбне ещё пару сантиметров могилы выкопать.
— Где Гошка, блядь? — зыркнул на часы Соций. — Пусть звонит в Старожлебинск и ебёт их бюрократией изо всех сил. Он же может сообразить что-нибудь, что можно самим первыми в Столицу отправить, чтоб они пасть пока захлопнули.
«Где Гошка, блядь?» — и всё, и никаких метаний на тему того, сдавал или не сдавал он планы Бедроградской гэбни 66563.
Андрей расслабленно выдохнул.
Соций и Бахта ещё сомневаются, ждут очной ставки Гошки с 66563. Андрей и сам ждёт.
Но никакого, никакого значения не имеют такие мелочи, когда экономика трещит, машиностроительный экспорт буксует на входе в Порт, а столичные только и ловят момент, чтобы поживиться.
И, леший, как же это хорошо.
— Гошка только что со мной пинал юбилейных начальников, сейчас отошёл на секунду, — ответил Бахта. — Табельное начищает наверняка, перед переговорами-то. И пусть мне хоть ещё раз косу отрежут, если я неправ.
— Подставляй косу! — выкрикнул прямо из коридора Гошка. — Или чем там имитировать собирался? Давай-давай. Я придумывал, как не выпустить херовых гостей города без медкомиссии, чтоб никто не догадался, что мы тут скрываем. И придумал.
Гошка влетел в ворохе бумаг. Дверь на петлях замотало так, как будто она вот-вот оторвётся. Андрей сначала подумал, что Гошка взбешён, но нет, тот всего лишь самодовольно усмехался — встрёпанный, расстёгнутый, громкий и быстрый.
Очень привычный.
Очень свой.
— И? — уставился на него Бахта, который добровольно взвалил на себя большинство юбилейных дел.
— Долго, — отмахнулся было Гошка, но передумал: — Если коротко — якобы пользуемся юбилеем в благих целях. Собираем банк крови для новейших исследований в области синтеза белка и прочей поебени. Программа бедроградская, но гостям города предоставляется уникальная возможность сдать свои почётные миллилитры в первых рядах. Процесс сдачи уже организован, о нём прямо на юбилее и объявят. Ни одна падла не сольётся без анализа! — Гошка повернулся к Андрею. — Миленький, черкнёшь в Медицинскую гэбню две строчки про наши программы?
Андрей кивнул.
Новейшие исследования в области синтеза чего бы то ни было — это только для народонаселения нормальная формулировка, а чтобы не вызвать подозрений у Медкорпуса, придётся хорошенько поломать голову, но это ничего. Андрей справится, недаром он с семнадцати до восемнадцати лет служил медицинским ревизором.
Справится.
А Гошка обратился к нему «миленький». Это что-то почти обидное, но на самом деле — приятное.
Андрей знает, как ведёт себя и как это выглядит, Андрей частенько всё это ненавидит, но Андрей слишком хорошо усвоил, что так — удобно, эффективно, результативно.
Когда другие головы Бедроградской гэбни подтрунивают над ним по этому поводу, он даже бывает способен всерьёз разозлиться. Но не сейчас, не сейчас.
Потому что «миленький» от Гошки — это не подтрунивание даже, а что-то такое —
Опять что-то такое очень своё.
— Кровь, — задумчиво буркнул Соций, продолжая копаться в лабораторных отчётах. — Четверть летальных исходов, да. Слышь, Андрей, у нас ведь есть какой-то аналог того, что у естественнорождённых называется группой крови?
Крови естественнорождённых граждан Объединённой Британии-Кассахии Соций в своей жизни навидался достаточно, чтобы кое-что в ней понимать.
— Есть, — согласился Андрей. — Но это гораздо, гораздо менее значимый параметр, чем для естественнорождённых. Подожди, ты думаешь, имеет смысл… хотя в лекарство входит сыворотка крови… но нет, она же не донорская! С донорской теоретически могли бы быть проблемы, ты прав, но потому мы и взяли искусственную сыворотку, универсальную… хотя, конечно, в Шапкиной формуле не обозначено, каким именно соединением он пользовался… но это ни к чему, это общее место в синтезе естественных образований… не может быть…
— Кончай с белочкой, — взял Андрея за плечо Гошка. — Мы уже поняли, лажа в искусственной крови.
Андрей попробовал собраться с мыслями.
— Я ещё ни в чём не уверен. Современный синтез крови абсолютно надёжен, когда мы имеем дело с большинством известных заболеваний. Если при лечении какого-то конкретного заболевания препаратами, в которые входит искусственная сыворотка крови, могут возникнуть сложности, это оговаривается отдельно.
— В случае, когда заболевание достаточно изучено, чтобы вообще что-то оговаривать, — выплюнул Соций, отбросил лабораторные отчёты.
Леший. У Шапки было мало, слишком мало времени — один человек не способен провести всесторонний анализ возможных следствий за такой короткий срок. Но никто ведь и не собирался запускать контролируемое заражение так рано: да, тара с вирусом и лекарством уже ожидала на складе своего часа, но Андрей планировал ещё целую серию тестов, планировал пронаблюдать за состоянием заражённых в стационаре, планировал, планировал, да только разнесчастный Университет —
— А что мы… то есть как раз не мы, а медицина знает об использовании препаратов на основе искусственной крови при лечении степной чумы? — со странным, почти что счастливым выражением лица воззрился на Андрея Бахта.