Чума в Бедрограде
Шрифт:
Он на то и экстренный, что, как только мы — послали, а они — подтвердили (они подтвердили или чё?!), остаются сутки на всё про всё. Суууутки! И это максимум, дозволенный по протоколу. Не встретились в течение суток — ваяй объяснительные фалангам, они за такими мероприятиями бдят.
Подёргать поводок и уйти в отказ — лажа УЛЬТРА-ГАБАРИТОВ.
Но встреча обязана быть 4х4.
Возможно, Максима удастся найти, говорил Ларий, сам не веря своим словам.
Охрович и Краснокаменный знали много слов, которыми можно назвать подобную ситуацию. «Тупик». «Жопа». «Анальная пробка» (как синтез двух предыдущих).
Это всё Габриэль Евгеньевич виноват — довёл-таки возлюбленного до ножки своими выкрутасами. Ах, мало ли, ударили его по лицу. Ах, мало ли, пять раз (спасибо Брови за разглашение этой информации, и земля ей пухом). Ах, его недостаточно любят. Ах, он такой тонкий, щас переломится.
Нет, нет, это всё Гуанако виноват — его же присутствие на истфаке сотворило анальную пробку Максиму. Кто-то покусился на законную власть. Расстрелять. Порвать в клочья и вывесить на воротах. Забить в глотку все благие намерения.
Нет, нет, это всё Ройш виноват — только Максиму дозволено иметь личные связи и личные слабости, не остальным. Остальные должны быть машинками для принятия математически безупречных решений. Решения можно подписать или отвергнуть.
Нет, нет, это всё Дима виноват — ему всё нипочём (не, почём?). Он в университетских делах так, сбоку припёка, припёку терпят из милости. Припёка должна захлопнуться и не отсвечивать, а он любит отсвечивать.
Нет, нет, это всё Университетская гэбня виновата — не отследили, не выслушали, не подставили доверительные плечи. Нет, нет, это вообще Бедроградская гэбня виновата — они первые начали, давно ещё развязали войну с Университетом, они наезжают, они бяки.
Нет, нет, это фаланги виноваты. Хэр Ройш. Хикеракли.
Набедренных.
Дореволюцонное правительство.
Империя до Падения Хуя.
Скопцы!
(Конечно, скопцы. СКОПЦЫ — ПРОСТОЕ И ЭЛЕГАНТНОЕ РЕШЕНИЕ ВСЕХ ВАШИХ ПРОБЛЕМ. Скопцы оптом и в розницу, но оптом скидка.)
Максим, купи скопца.
Максима можно пожалеть, ему можно посочувствовать. Максим взвалил на себя всё, даже то, чего не просили (особенно то, чего не просили), и не может справиться. Максим боится потерять Габриэля Евгеньевича (ооо, были прецеденты) и своих миньонов (ооо, были прецеденты).
Максим боится перестать быть хорошим человеком.
И очень старается не перестать.
Максима можно пожалеть, ему можно посочувствовать.
НО ЗАЧЕМ.
Силового Комитета (*возможно) не было в Хащине => вопрос судьбы Брови остаётся открытым.
Охрович и Краснокаменный наведались к Галке, бровьской подруге. Габаритная женщина, в смеси молока и крови крови уже ЧУТЬ, светлые кудри, железные серьги. Учится в Хащинском Институте Логистики (сокращённо ХИЛ, гы-гы-гы), мечтает прокладывать дороги (? — своими руками?). Революционные предпочтения: над кроватью портрет За’Бэя, но втайне любит Метелина за чёрные волосы и то, что его расстреляли. При встрече неловко флиртует. Полное имя — Регалия Шепелогель, подружилась с Брованной Шухер наверняка на почве идиотских имён (*только Галке её — подходит вполне).
Ещё раз: Регалия Шепелогель. РЕ-ГАЛИЯ.
Такие женщины поддаются ОТЛИЧНОЙ последовательной дрессировке.
Галка встретила их одна, вся в соплях. Не предложила чаю, но очень честно рассказала, что говорила с Бровью на днях, в воскресенье утром, поскольку в воскресенье днём они намеревались встретиться, и Бровь позвонила встречу отменить по загадочным причинам. Обещала потом всё рассказать. Стенала сквозь зубы, что сейчас не может никак. Не может встретиться, не может объяснить, почему не может встретиться, не может объяснить, почему не может объяснить, но это очень-очень важно. Галка была милостива — она сама сидела дома с каким-то ОРЗ, свидятся через недельку, и как там поживает ихний завкаф?
У Галки ОРЗ.
Галка умирает от чумы (?).
Чума вышла за пределы Бедрограда (?).
Галка не умирает от чумы (!), у неё эти сопли уже третью неделю без ухудшений и улучшений, но чума в самом деле вышла за пределы Бедрограда.
В-город-из-города ездят электрички, поезда, такси.
В них сидят люди.
Некоторые из них больны.
Некоторые из них будут лапать общественные перила, целоваться, пить и иметь половые контакты.
Всероссийское Соседство выгорит от чумы.
А Бровь ЭкСпЛиЦиТнО сказала Галке, что не приедет к ней в гости.
Брови нет в Хащине, Брови нет в Бедрограде.
Бровь была главным (ключевым, критическим, единственным — н. пч.) свидетелем против Бедроградской гэбни.
Они сломаются. Максим — уже; Ройша и Диму ёбнет, когда они поймут, что Бровь — привет; Гуанако ёбнет, когда ёбнет Ройша и Диму. Выплывут Ларий и Попельдопель. Вот кого надо было брать в гэбню (алё, Ларий уже в гэбне!).
Шестой день идёт чума. Топ-топ. Самое время откинуться на простыни, закурить и подумать о содержательной стороне производимых телодвижений. Подумать о СМЫСЛЕ.
Пять дней всё шло как по писаному. Шлёп-шлёп. Самое время всему скомкаться, смешаться и перестать быть (ск)ладненьким. Силовой Комитет, фаланги, Медицинская гэбня, кто кого подставит, кто кого заборет, остро наточенный сюжет, завязка двойным булинем, развитие, финал, мура козлиная.
Так не бывает.
Бывает-не-так.
Грядёт Переломный Момент.
Они (завязка, развитие, финал, Максим, Ройш, Дима и т.д.) сломаются.
А Охрович и Краснокаменный?
А Охрович и Краснокаменный разбросают по обочинам тропы войны трупы войны.
Когда хоть кого-нибудь найдут.
Глава 14. Двоеточие и скобочка
Университет. Дима
На часах 17:07
— Я надеюсь, ты догадываешься, что свести Максима с ума, вывести из себя, заставить бросить всё и уехать в дальние страны не было моим коварным планом.
— Я не подозреваю тебя! Я подозреваю девочку с диктофоном. То есть как раз без диктофона.