Чумной корабль

Касслер Клайв

— Не думаю. Мы причалили на пароходе в высшей точке прилива. То было семь часов назад, значит, сейчас отлив. — Ка­брильо посветил на причал. Его стенки были сплошь покры­ты мидиями, что означало, что высокая вода почти полностью затапливала пещеру. — Думаю, они снабжали базу с помощью подлодок.

Вырубив свет, они стали вглядываться в темные воды в по­исках хотя бы малейшего лучика солнечного света, что мог бы пробиться так далеко в пещеру. Напротив пирса было пятно, светившееся столь слабо, что вода казалась не голубой, а темно-серой.

— Что скажешь? — спросил Хуан, включая обратно свет.

— Солнце сейчас в зените. Раз здесь так темно, то тоннель, должно быть, протянулся на полкилометра, не меньше.

Он не стал добавлять, что такую дистанцию на одном ды­хании никакому человеку при всем желании не проплыть. Они оба и так это знали.

— Ладно, давай-ка осмотримся, может, найдем что-то, что нам пригодится.

В основном гроте была только одна боковая пещера. В ней они обнаружили ручеек питьевой воды, струившийся из кро­шечной расщелины в стене у самого потолка. Вода успела вы­мыть небольшое углубление в полу, откуда устремлялась даль­ше в океан.

— Это, конечно, не холодное пиво, — заметил Линк, скла­дывая руки чашечкой, — но в жизни не пробовал ничего более освежающего.

Обводя пещеру лучом света, Хуан жестом дал понять Лин­ку, чтоб тот пил, сколько влезет. К стене было прислонено несколько диковинных каменных дощечек. Стоило ему начать изучать артефакты, как мысли о жажде разом испарились. Они были больше метра в высоту и полметра в ширину, изготов­лены из обожженной глины в пару сантиметров толщиной. Но его привлекли вовсе не сами таблички. Его привели в вос­торг письмена. Знаки были выдавлены деревянной палочкой или заостренным тростником, пока глина была еще мягкая, и, несмотря на их очевидную древность, время и окружающая среда не оказали на них пагубного воздействия, будто бы с са­мого создания они хранились в музее с регулируемой темпе­ратурой.

Тут он заметил провода. Они змеились от одной таблички к другой. Хуан посветил в зазор между дощечками и стеной. Сзади ко всем четырем древним табличкам были прикрепле­ны блоки пластиковой взрывчатки, соединенные между собой. Провод вел к основной пещере. Хуан понял, что заряды должны были взорваться, когда рухнет потолок, но, видно, где-то цепь разомкнулась, и сигнал так и не достиг этой комнаты. Судя по количеству взрывчатки, респонсивисты хотели стереть та­блички в порошок.

— Что ты там нашел? — окликнул его Линк. Он смыл грязь с лица, и ручейки воды оставляли чистые следы на его запач­канной пылью шее.

— Таблички с клинописью и кучу взрывчатки.

Линк внимательно изучил находку и пожал плечами. Уж они-то знали, что их лучше не трогать. Раз уж заряды не взор­вались в установленное время, так зачем давать им повод делать это сейчас?

— Как-как ты сказал?

— Клинопись. Вероятно, древнейшая письменность на Зем­ле. Ее придумали шумеры пять тысяч лет назад.

— И какого черта они здесь делают?

— Если б я только знал, — задумчиво пробормотал Кабри­льо, доставая фотоаппарат, чтобы сделать снимки. — Насколько мне известно, поздняя клинопись выглядит более абстрактной, вроде кучки клиньев и треугольников. А это больше смахивает на пиктограммы.

— И что?

— А то, что эти таблички, скорее всего, относятся к периоду зарождения языка. — Хуан просмотрел сделанные фотографии и решил переснять парочку, чтобы получить более четкую кар­тинку. — Возможно, им пять с половиной тысяч лет или даже больше, а они в превосходном состоянии. Большинство таких табличек приходится собирать из черепков размером с почто­вую марку.

— Ладно, слушай, это, конечно, круто и все такое, но вряд ли нам сейчас поможет. Иди-ка попей воды, а я пока осмотрюсь.

Кабрильо дегустировал вина стоимостью в тысячи долларов, но ничто не могло сравниться с первым глотком свежей воды из этого источника. Он жадно пил ладонь за ладонью, чувствуя, как живительная влага струится по телу, наполняя мышцы энергией и проясняя разум от дурмана усталости. У него в жи­воте уже булькало, когда Линк наконец завершил свой осмотр.

— Кажется, мы наткнулись на любовное гнездышко респон­сивистов, — хохотнул он. В руках у него была коробка презер­вативов (осталось только два), теплый плед, а также мусорный мешок с полудюжиной пустых бутылок из-под вина.

— Вообще-то, я рассчитывал, что ты найдешь кислородный баллон и пару водолазных масок.

— С этим не повезло. Что ж, видно, придется нам плыть так — и надеяться, что хоть кому-то удастся добраться до конца.

— Давай-ка вернемся в основную пещеру. Не люблю думать, сидя на взрывчатке.

Кабрильо хотел наполнить мусорный пакет воздухом и взять его с собой под воду, чтобы они могли делать передышки, — но сила выталкивания прибьет его к потолку. Острые скалы порвут полиэтилен, не успеют они проплыть и пары метров. Если же придерживать мешок, чтобы тот не поднимался, то из- за сопротивления скорость их продвижения окажется до безоб­разия малой. Нужно придумать что-нибудь получше.

Линк протянул ему протеиновый батончик, и пару минут они молча жевали, лихорадочно пытаясь найти выход из сло­жившейся ситуации. Хуан снова погасил свет. От мягкого мер­цания в дальнем конце пещеры веяло одновременно свободой и разочарованием. Они оказались в такой манящей близости 0т своей цели, но последнее препятствие на пути к ней казалось непреодолимым. И тут его осенила идея, столь простая, что он удивился, как это он раньше не заметил того, что было у него под носом.

— Ты случайно не помнишь, как по-немецки хлорат натрия? Это такая токсичная соль, используется в качестве пестицида.

— Natrium Chlor. Я видел пару таких баночек в той пещере.

— А второй детонатор еще при тебе?

— Ага.

— Значит, будем делать кислородную свечу. Я отлучусь, а ты пока наскреби железной стружки с рельсов. Смешай их с хлоратом, подожги — и в результате реакции выделится оксид железа, хлорид натрия и чистый кислород. Я проплыву дальше по тоннелю и поищу, куда можно ее заложить. Кислород вы­местит воду, и останется пузырь, в котором мы сможем дышать.

— Очередной трюк от учителя химии?