Чужаки
Шрифт:
— Но вы, господин лейтенант, сейчас находитесь на русской территории, а не на английской, — настаивал Алеша. — И если вы против революции, то нам с вами не по пути.
— Говорить о таких вещах в данный момент — безумие, — упорствовал Жульбертон. — Я прибыл сюда не за этим. Вы — солдаты. В нашей армии за такие дела расстреливают.
— И вы с этим согласны?
— Да. Конечно. Я офицер английской армии и бунтовщикам потворствовать не намерен. Вы должны воевать. Русский солдат всегда любил воевать. Митинги организовывают немецкие шпионы.
Через минуту Жульбертон пожалел, что так необдуманно высказался.
После этого инцидента все старания меньшевиков и эсеров привлечь участников митинга на свою сторону оказались напрасными. Они не смогли провести резолюцию о войне до победного конца. Было принято решение, требующее прекращения войны.
А через неделю после митинга Алексея вызвал военный следователь. Пожилой поручик с большими выцветшими глазами предъявил ему обвинение в измене родине и оскорблении союзников.
Слушая материалы обвинения, Алеша угрюмо смотрел в окно. Он думал о больной одинокой матери, ждущей своего единственного сына, видел тоскующий, полный любви взгляд умирающего отца и вспоминал его последние слова:
— Помни, Алеша, пока не отрубите голову гадине, житья вам не будет.
Он тяжело вздохнул: «Одну главную вроде и отрубили. Но это, оказывается, далеко не все. Временное правительство точно так же, как и царь защищает буржуазию и идет у нее на поводу. Все так же льется солдатская кровь».
Он повернулся к следователю:
— Союзники хотят, чтобы мы опять начали наступление? До победного конца чтобы лезли?
Следователь гневно посмотрел на Алешу.
— А почему «опять»?
— Да ведь царя-то, главного друга ихнего, вроде свергли?
— Видите ли, молодой человек, поскольку союзники помогают нам защищать наше свободное отечество, нашу народную революцию, постольку, значит, они делают доброе дело. Значит, стоять нам в стороне как-то неудобно. Как ни вертите, а немцы — наши общие враги, и пока они не будут уничтожены, мы должны будем воевать. Воевать за наше достоинство, за нашу честь и свободу. Вот, гражданин Карпов, как нужно понимать это дело! А теперь извольте все-таки ответить: кто вам помогал составить речь, которую вы произнесли на митинге? Я не имел чести там присутствовать, но, по утверждению очевидцев, она сбила с толку даже благоразумных солдат.
Алексей почти не понимал, что говорил ему следователь. Роились мысли о том, что будет через два-три дня. Измена… Военно-полевой суд. Судить будут офицеры. Где выход? Он вспомнил: если войти в среднюю дверь, напротив, в стене уборной дыра… Лес…
— Отвечайте на заданный вопрос, — строго повторил следователь.
— Да… да… сейчас отвечу, — горбясь от мнимой боли, пробормотал Алеша. — Разрешите только сходить до ветра. У меня с утра рези…
Следователь поморщился. Вызвал дежурного.
— Дайте двух солдат, пусть проводят его в уборную.
Да скажите, чтобы как следует смотрели.
Ночь была темная. Слышался грохот проходившего поезда.
Алексей вошел в среднюю дверь. Дыра в стенке еще не была заделана.
Через несколько минут взволнованные солдаты докладывали дежурному, что Карпов убежал через дыру в стене.
Пока дежурный докладывал об этом следователю, солдаты тоже убежали. Они решили не подвергать себя опасности и присоединились к тем многим тысячам дезертиров, которые теперь ежедневно убегали из армии.
Глава сорок восьмая
На ближайшей станции, вместе с ранеными и дезертирами, Алексей забрался на крышу товарного вагона. Станции кишели солдатами. К фронту двигались поезда с новыми пополнениями. С фронта ехали раненые, больные, командированные, а больше всего дезертиры. На платформах станций то и дело возникали митинги. Они проходили бурно и часто длились по несколько часов. Везде чувствовалось меньшевистско-эсеровское засилье. Ораторы призывали солдат поддерживать временное правительство, ратовали за войну до победного конца. Слушая эти речи, фронтовики ругались, влезали на трибуны и требовали, чтобы эти ретивые «вояки» сами ехали на фронт и там доводили войну до «победного конца».
На одну из больших узловых станций Алеша приехал в самый разгар митинга. Было шумно. На путях стояли десятки воинских эшелонов. С трибуны до Алеши долетел знакомый голос. Вглядевшись в оратора, тоненького подпрапорщика, Алеша узнал в нем друга своего детства — Сеню Шувалова.
Он, по-видимому, только что окончил училище и имел вид, который обыкновенно появляется у людей, только что оперившихся и воображающих, что они все знают и все могут.
— Мы не покинем своих доблестных союзников, — кар тинно взмахнув рукой, кричал Шувалов. — Выполнение союзнических договоров — это наш священный солдатский долг. Я даю вам клятву в том, что наш полк, от имени которого я здесь выступаю, будет бороться с врагом до пол ной победы.
Когда Шувалов закончил речь, Алеша попросил слова.
— Мы с подпрапорщиком, — т указывая на Шувалова, сказал Алеша, — соседи. Одногодки. Вместе выросли. Разница только в том, что он сын богатея, кожевника, а я — рабочий. Воевать он только собирается, а я в армии с на чала войны. Три раза ранен — своими глазами видел те реки крови, которые русские солдаты пролили, спасая наших союзников. Подпрапорщик делает вид, что не знает, как эти союзнички прячутся всю войну за наши спины и как они издевались над нами в мирное время. Ну, что же…
Давайте напомним ему об этом.
И Алеша рассказал, как его, ребенка, заводчики-англичане обманом заставили убивать русских рабочих. Как они расправлялись со всеми, кто осмеливался выступить против их грабежа, как сослали на каторгу совершенно безвинных людей и как заставили его бедствовать и скитаться в поисках работы. Весь во власти нахлынувших воспоминаний, Алеша рассказал притихшим слушателям о своей жизни, о смерти отца.
— А сейчас эти кровопийцы хотят доказать, что они наши верные союзники! Но разве французские буржуи лучше буржуев германских или буржуев, которые сидят у нас в правительстве? Разве не все они одного поля ягоды? Английским и французским трудящимся эта война не нужна так же, как и нам. Если наши правители честные люди — почему они не расскажут нам, как французский и английский послы заставляют гнать на бойню безоружных русских солдат и как из-за этого гибнут миллионы русских людей? Не пора ли нам самим схватить палачей за горло, покончить с войной и свернуть шею временным правителям?! Неужели, товарищи, мы позволим им без конца лить нашу кровь и продавать за гроши чужакам? Нет! Не бывать больше этому!..