Чужая беременная
Шрифт:
— Нет еще. Я Виталика предупредила, что первым новость узнаешь ты.
Михаил совсем расчувствовался.
— Может, все же могу чем помочь? И потом, само собой… А сейчас? Может, продукты какие привозить буду? Все же полезнее, чем магазинное. Молока вот…
При слове «молоко» Ксюша позеленела.
— Нет, только не это! — воскликнула она. — Меня от одного запаха выворачивает. А от фруктов-овощей не откажусь, как поспеют. Да ты и так всегда делишься.
— С кем мне еще делиться… — проворчал Михаил.
— А у тебя вишни
— Вишня? — переспросил он.
Вот так совпадение. И соседка вишню требовала, голодными глазами на мешок смотрела. Неужели тоже беременна?
Нет. Нет, не может быть. От молока Марусю не воротит. Да и муж… Что, такая сволочь, что будет изменять женщине, которая носит его ребенка?
— Вишня, вишня, — кивнула Ксюша. — Осталась?
— Да осталась… — Он задумчиво почесал бороду. — Только я ее уже вроде как пообещал.
— А и ладно, в магазине куплю, — махнула рукой Ксюша. — Давай-ка я тебе нормальный обед приготовлю, хоть на пару дней. Борщ сварю, как бабуля научила.
— Тебе не надо…
— Беременность — это не инвалидность, — отрезала дочка.
Спорить с Ксюшей так же бесполезно, как с ним. Если что решила, то сделает непременно. А Михаилу нужно придумать, что делать с вишней, срочно. Оставить беременную дочь без лакомства — не вариант. Однако и нарушать данное слово он не привык.
Чаша весов склонялась в пользу Ксюши. Он не мог отказать ей. Он до сих пор чувствовал вину за то, что детство она провела без него. А Маруся… Да что Маруся? У нее просто блажь, пройдет.
— Пап, ты что делаешь? — спросила Ксюша, выглянув из кухни. — Куда мешок тащишь?
— Тебе в машину. Вишня это, как ты просила.
— Папа! — Она округлила глаза. — Куда мне столько? Отсыпь пару килограмм, мне хватит.
И как такая простая мысль не пришла ему в голову! Совсем отупел в своей берлоге! Мешок же можно поделить: половину Ксюше, половину Марусе. Гениально!
Вернувшись от соседа, Маша устроилась на терраске с тарелкой вишни. Алим усердно копал, а ей было лень заниматься делами. Чуточку можно и отдохнуть. А вообще, пора бы выяснить, где тут женская консультация. Понятно, что не в деревне, но встать на учет надо. И к участковому надо, регистрацию оформить, но это как Николя приедет.
Когда к дому Михаила подкатила машина, Маша не удивилась. Мало ли? Если он молоко продает, может, дачница какая приехала. А вот когда из машины вышла молодая красивая девушка, да упала в объятия Михаила, ей стало нехорошо.
Это отчего она решила, что сосед одинокий? И шастала к нему, как к себе домой, пока ей вежливо не намекнули, что она нарушает приличия. Ой, как стыдно! Маша даже покраснела, как вишня, которая лежала на тарелке. Привыкла, что в Москве никому ни до кого
Маша вздрогнула, когда в кармане зазвонил телефон.
— Привет, Николя.
— Как дела, Машуль? Жутко переживаю. Твой был?
— Не мой, — буркнула она. — Но да, был. С утра пожаловал, с букетом.
— И?..
— Пинка под зад получил — и уехал. Паспорт у меня.
— О, ты молодец! Как ты с ним справилась?
— Сосед помог.
— О-о-о…
— Хватит окать! Лучше скажи, когда приехать сможешь? И так, чтобы съездить куда-нибудь за саженцами и цветами.
— Маш, ты б отдыхала там.
— Я отдыхаю. Так когда?
— Через пару дней смогу с ночевкой выбраться.
— Хорошо.
— Не шали там, рыба моя. Целую.
С Николя всегда легко и просто. И не надо задумываться, что можно сделать кому-то больно, и никто не будет ревновать и распускать сплетни.
— Хозяйка, а этим что делай?
Рядом с терраской возник Алим.
— С чем «с этим»? — не поняла Маша.
— Там, — махнул он рукой.
Рядом с сараем возвышалась куча перегнивших яблок. Пока тут росла густая крапива, кучи заметно не было.
— Вот зараза! — не выдержала Маша. — Надеюсь, он под ними не спрятал чей-нибудь труп?
— Чего? — испугался Алим.
— Ничего! — рявкнула Маша. — Тачка есть?
— Есть.
— Грузи. Я покажу, куда сваливать.
Справедливость восторжествует, она вернет яблоки законному владельцу.
= 11 =
Первые два рейда с тачкой прошли успешно. Маша лично руководила процессом, потому что Алим побаивался Лорда. На нее пес не лаял, лежал в вольере и лениво наблюдал, как перед хозяйским крыльцом растет гора гнилых яблок.
В гневе Маша забыла о том, что пыталась наладить с соседом дружеские отношения. Все мужики одинаковые! И точка! Знал же, гад, что устроил свалку в огороде, и промолчал. Лень было свой урожай до помойки дотащить?
Маша вообще не понимала, как можно выбросить яблоки. В Москве даже в самый разгар сезона они стоят около ста рублей. Тем более деревенские, натуральные, не какие-то там импортные, по вкусу напоминающие парафин. Продавать не хотел? Отдал бы так. Вишню же насушил, а яблоки чем хуже? В конце концов, козам бы своим скормил!
В тот момент, когда ее осенило, что с вишней можно попрощаться, на крыльцо вышла гостья Михаила. Между прочим, в переднике! Маше даже обидно стало: и зачем она со своим супчиком полезла, если у соседа кухарка есть.
— Девушка, вы что творите? — возмущенно спросила девица, безошибочно вычислив, что заправляет всем этим непотребством не Алим.
А молодая, между прочим, красивая. Похоже, Машина ровесница.
— Ваше добро возвращаю, — цыкнула на нее Маша.
— Да-а? — недоверчиво протянула та. А потом сбежала с крыльца, завернула за угол дома и крикнула: — Па-а-ап! Папа-а-а!